Галерея мужских пороков
Шрифт:
Она обошла всех по кругу и у каждой на груди нарисовала маркером знак. Маркер, кстати, наполнили какой-то штукой красного цвета, которая по запаху смутно напоминала полынь.
Девиц к тому моменту, когда последняя загогулина была нарисовала на покрытой мурашками, синеющей коже, уже колотил озноб — зуб на зуб не попадал, а воображение услужливо рисовало страшные картины гибели «Титаника» — особенно заиндевевшего Ди Каприо.
Нина открыла бутылку, из которой только что пар не пошел — на всю поляну запахло спиртягой, и передала по кругу. Черт его знает, что это было, но неведомое самым отпетым пьяницам вещество так шибануло по мозгам, что поляна вместе с деревьями закружилась перед глазами. Правда, стало тепло. Руки в секунду вспотели, кожа порозовела, и девушки очнулись — страшная смерть от потери энергии больше им не грозила, отчего все тут же повеселели и даже начали перемигиваться.
Нина поставила перед каждой участницей свечку, пахнувшую ладаном, положила на край колодца свою затрепанную книжку и рявкнула:
— Тихо!
Дамы перестали ерзать и шушукаться, а Нина обождала несколько секунд — убедилась, что все сосредоточились, открыла книгу, нашла нужную страницу, сложила руки на груди и заговорила на латыни (что выяснилось позже — вначале Алису так удивила эта абракадабра, что все происходящее напомнило ей какой-то нелепый эротический водевиль).
Нина читала долго — казалось, это никогда не закончится, но вскоре все заметили — происходит нечто странное. Сначала казалось, что лунный свет померк — стало совсем темно, и при том, что ветра не было, пламя свечей нервно подергивалось, будто от сквозняка. Но вскоре Алиса заметила, что их окружают тени — они заполнили всю поляну и будто тщатся прорваться в круг, перейти границу каменного помоста, но не могут. Поляна наполнилась странными и неприятными звуками — то ли свистом, то ли стонами, и каким-то колебанием воздуха, от которого закладывало уши, но глазеть по сторонам Алиса не рискнула, да и все остальные уставились на свои свечи, словно развевающееся пламя могло им помочь. А Нина читала все быстрее и быстрее, и уже чудилось — то ли они с жертвенным колодцем кружатся, то ли кругом такая свистопляска, что Алису стало подташнивать, но она была уверена — слабым тут не место, и держалась изо всех сил.
Наконец Нина закончила главу, подняла свечу и нарисовала пламенем знак, который на некоторое время завис в воздухе огненным следом.
— Духи! — произнесла Нина по-русски. — Жертвуем вам кровь — по доброй воле и с добрыми намерениями.
Она протянула Фае руку, взяла ее за кисть и, не успела та опомниться, провела лезвием ножа ей по вене. Фая вскрикнула и чуть было не отдернула руку, но Нина заглянула ей в глаза, и та смирилась. Кровь из вены довольно живо капала в колодец, Фая бледнела, и когда все почувствовали, что та вот-вот рухнет в обморок, Нина схватила бинт и ловко перевязала ей запястье. И протянула флягу. Фая отпила, к ней вернулся человеческий цвет лица, но стоять ей, видимо, было трудно — здоровой рукой она держалась за борт колодца.
Нина зачем-то поклонилась.
— Духи! — снова обратилась она. — Спасибо, что приняли жертву, но мы хотим пожертвовать вам волосы этой женщины.
Давеча Нина поясняла, отчего в жертву приносят волосы — легенда о Самсоне и силе, заключенной в волосах, не казалась древним сказкой — они были уверены, что волосы имеют глубокую связь с корнями и с судьбой человека, принося их в жертву, ты отдаешь свое прошлое.
Нина велела Марьяне склониться над колодцем и тем же окровавленным ножом срезала роскошные кудри. Марьяна после такой стрижки выглядела, как тифозная, но смеяться никто не решился.
— Духи! — опять воззвала Нина. — Благодарим вас за то, что приняли нашу жертву. Отдаем вам последнюю дань — воспоминание этой женщины.
Нина повернулась к Лиле и положила руку ей на грудь — туда, где находится сердце. Лиля закрыла глаза, поджала губы и, казалось, едва сдержалась от крика. Может, это и называется: вырвать из сердца воспоминание? Когда Нина оторвала руку, в ней что-то мерцало — но что именно, никто так и не понял — Нина опустила это в воду, и оно там растворилось.
Прошла минута. Шумы, шорохи, свисты и стоны исчезли. Стало так тихо, что зазвенело в ушах.
И вдруг над водой появился серебристый дымок — он поднимался все выше и выше, пока не исчез в облаках. Нина с облегчением вздохнула.
— Они приняли жертву… — прошептала одними губами.
— Чего вы хотите? — просвистел неизвестно откуда не самый приятный на свете голос — типичный вампирский такой, как из черно-белого кино про Носферату.
— Говори! — прошипела Нина, уставившись на Алису.
— Мы хотим вызвать Елену, — твердо произнесла Алиса, хоть и ощущалось, что слова стоят ей усилий.
— Впустите нас! — потребовал голос.
Нина затравленно посмотрела на соучастниц, зачерпнула воды и вылила на основание колодца. Знаки, начертанные ею, растеклись.
— Делайте то же самое! — велела она.
Минут через пять все знаки были смыты.
— Задуйте свечи, — сказала Нина.
Только Лиля заслюнявила последнюю свечку, как Нина воскликнула:
— Возьмитесь за руки! — и они сцепили руки. — Ничего не бойтесь! — закричала Нина. — Ничего!
Но было поздно — все уже боялись. Внезапно задул такой пронзительный ветер, что и соболиная шуба бы не помогла — тьма накрыла их волной, и самые мрачные, самые жуткие мысли полезли в голову. Хотелось выть, рыдать, биться головой о камень — но Алиса все же почувствовала, что в потной липкой ладошке сохраняются остатки тепла — и она держалась за руки подруг, как утопающий, и вроде орала:
— Не отпускайте руки! Не бросайте меня!
И она слышала, что другие кричат то же самое, но не могла разглядеть их лица — ветер бил по глазам, трепал волосы и поднял такую пыль, что ей уже казалось — еще секунда, и она задохнется!
Но вдруг все стихло. Некоторое время Алиса так и стояла — зажмурившись, пока Лиля не вырвала руку и не пихнула ее в бок.
— Просыпайся!
Алиса открыла глаза и увидела пять взъерошенных теток, моргающих глазами. Фая вообще раскачивалась, как пьяная — соседки встрепенулись и попытались ее поддержать.
— Можно я упаду уже, а? — простонала Фая, но ответить ей никто не успел.
— Воды нет… — прошептала Марьяна, уставившись в колодец.
И правда — колодец был пуст. Даже стенки высохли.
— Ждем, — произнесла Нина, которая, судя по бегающим глазам, отнюдь не была уверена в успехе. — Можете одеться.
Но лишь тогда, когда взошла утренняя звезда, они услышали низкий женский голос:
— У кого-нибудь есть зажигалка?
Алиса даже подпрыгнула — обернулась и немедленно отшатнулась от пронзительного взгляда, которым ее наградила незнакомая женщина в черной норковой шубе. Шуба была надета на изящное платье из тонкой шерсти, землю дамочка подпирала высоченными каблуками, а в руках держала незажженную сигарету.
Лиля быстро нашлась и протянула женщине обычный «крикет».
Пока незнакомка прикуривала, ее пристально разглядывали: черные, прямые и на вид жесткие волосы до плеч, длинная челка, очень красивые, блестящие, чуть раскосые глаза, прямой нос, идеальной формы губы. Красотка.
— Ты меня звала? — красотка подошла к Алисе и так уставилась на нее своими блестящими раскосыми глазами, что у той в глазах помутилось.
— Я, — призналась она. — А вы Елена?
— Нет, я Кайли Миноуг, — усмехнулась Елена.