Галерные рабы его величества султана
Шрифт:
— Если бы. Денег прислали немного, пан Роман. И пришло закупить фураж для лошадей и продовольствие для солдат. Сам понимаешь, что будет если наши гусарские лошади останутся без корма.
— Значит, наемники ничего не получили?
— Пока нет. Я обещал им выплатить все сполна. Я дал им королевское слово в том. Но они не слишком доверяют Яну Казимиру. Они желают видеть деньги.
— Немцы отличные солдаты, но всегда воюют за деньги и не терпят, если жалование не выплачивается. Полковник Шрох говорил что тот, у кого нет денег, не должен нанимать воска. Сам то слышал, пан Стефан. Отчего ты не сказал мне про то раньше?
— А от того было бы легче, пан? Думаешь, я не думаю про то ежечасно? У меня армия в 27 тысяч человек. У Долгорукого не больше 15 тысяч. Я точно это знаю. И не могу атаковать! Должен спорить с наемниками в такой час.
— А наши знатные шляхтичи что же? Я сам готов дать 200 золотых!
Чарнецкий горько засмеялся и сказал:
— Если бы то могло помочь, пан! И я готов дать все, что имею в кошельке — 500 монет! Но нам нужно уже сегодня больше 7 тысяч золотых. А шляхта давать денег не желает. Ведь и гусары не получили жалования. Они также дерутся пока бесплатно за отчизну. А немцам на нашу отчизну плевать….
Стамбул: Гарем повелителя Османской империи
Ржев и Мятелев прошли с молчаливым проводником по длинным переходам султанского дворца. Им запретили разговаривать и общались они лишь жестами.
Федор дивился великолепию его окружавшему.
"Дак сколь здесь золота и вещей разных! — думал он про себя. — Не одну семью обеспечить с того можно. А людей в этом дворце сколь? Как султан их считает? А, поди, каждому жалование положено".
Ржев думал о другом. Роскоши он уже повидал в своей жизни немало.
"Вот они тайные пружины управления империей Османов. Мог ли кто и подумать, что мы сумеем в гарем султана проникнуть! Могут ли турки похвастать тем же? Был кто из их шпионов во дворце великого государя? А если я был здесь и если выйду отсюда живым, то многое здесь в Стамбуле сделать смогу!"
Наконец, они достигли территории гарема. Проводник указал им жестом место в темной нише, не освещенной светильниками, и исчез, словно его и не было.
— Видал? — прошептал Ржев. — Исчез словно дух бестелесный. И лица мы его толком не разглядели. Вот каких людей Дауд-бей использует. Даже если нас схватят здесь, мы про нашего проводника и под пыткой ничего поведать не сможем.
— Осторожность не лишняя в таком деле, Вася. Но сколь нам торчать здесь?
— Пока тот самый евнух не появиться. Он нас по гарему проведет. Понимаешь, хоть куда нам с тобой предстоит попасть, Федя? В сам гарем султана! Поди, дома своим стрельцам про то расскажешь — не поверят тебя.
— Сам не поверил бы. Но тихо. Кто идет!
— Где?
— Слышь-ко шаги? Тихие словно…
Федор не ошибся. Показался человек в шароварах и короткой куртке. На его голове была большая чалма.
— Евнух? — прошептал Федор.
— Похоже на то. Из гарема появился. А туда мужчинам путь закрыт. Только меринам можно.
— Но мы то с тобой не мерины поди, Вася. Ох, и попадем с тобой в султанский курятник.
Евнух словно отлично видел в темноте, приблизился к самой нише и поманил друзей за собой. Они пошли. Темный коридор, редко освещенный чадящими светильниками, вывел их к переходу, охраняемому стражей.
Пять дюжих воинов стояли на часах, опершись на свои копья. На появление евнуха и женщин они никак не среагировали. Видно привыкли здесь их видеть.
Сердца Ржева и Мятелева в тот момент, когда они проходили первую стражу, могли их выдать — так сильно они колотились.
Они прошли по еще одному коридору и затем через анфиладу комнат вышли к лестнице, что вывела их в сад….
Василий Ржев понял, что этот евнух, совсем не евнух, а женщина. В саду он это хорошо разглядел. Походка евнуха была женской и её бедра под шароварами выдавали это. Он схватил Мятелева за руку и прошептал:
— Федор, мы попали в ловушку.
— Как в ловушку?
— Просто в ловушку.
— Нас узнали? Но вокруг никого. Все тихо и стража нас пропустила.
— Ты хорошо изображаешь женщину в чадре, Федор. Но если мы мужчины переодетые в женщин, то наш проводник женщина, переодетая мужчиной-евнухом.
— Он женщина?
— А ты не видишь? Ослеп?
— Откуда знаешь, что это женщина?
— Да сам посмотри. Задом как она вихляет! Нешто это мужчина? Я знаю женщин. И она явилась к нам вместо евнуха. А Дауд говорил, что будет он, а не она. Бей не мог ошибиться.
— Так давай прижмем её к стенке и расспросим что к чему, — предложил Мятелев.
— Ты прав. Но делать все нужно осторожно. Не дай бог крик подымет.
Федор резко в два прыжка настиг "евнуха" и схватил его за руку. Тот вскрикнул от неожиданности и Федор понял, что Ржев прав. Это женщина.
— Постой-ка! — прошипел Мятелев. — Не спеши. И не вздумай орать. Помочь тебе не успеют. Сверну шею в один миг. И своему Аллаху сказать прости не поспеешь.
— В чем дело? — спросила она.
— Дело в том, что ты не евнух, красавица. У тебя не было никогда того, что евнухам отрезают. Разве не так?
— И что с того? — спросила она. — Вам какое до этого дело?
— А то, что здесь должен быть мужчина, хоть и бывший, — сказал подошедший Ржев. — И мы хотим знать, кто тебя послал?
— Дауд-бей, — ответила она.
— Дауд-бей послал евнуха.
— Он послал меня.
— Не думаю что это так, — снова возразил Ржев.