Галкино счастье

Шёпот Светлана

Галина Николаевна, чуть подумав, кивнула и вздохнула более громко и наигранно. Такой ответ явно устроил женщину. В комнате воцарилось молчание.

Не зная, как себя вести, Галя торопливо жевала, пытаясь придумать хоть что-то. Она не доверяла никому, не понимала, какого поведения от нее ждут, но, судя по тому, как была спокойна женщина, все пока не так плохо.

А ведь у этого тела вполне могут иметься родственники. От этой мысли Галина даже на короткий миг замерла. Она понимала, что близких людей обмануть не получится. Это только кажется, что можно взять и просто заменить одного человека

другим. На самом деле, каждый уникален. Мелкие привычки, особенность улыбки, мимики, свойственные только этому человеку движения – язык тела может сказать очень многое. Близкие люди подсознательно считывают это и, если произойдет подмена, обязательно заметят.

– Закончила? – выдернул ее из размышлений голос. Галя опустила взгляд на свою руку, понимая, что съела хлеб, даже не заметив. – А теперь поспи.

Она вскинула взгляд на женщину. Поспать? Но разве сейчас не утро? С таким распорядком дня неудивительно, что девушка так раздобрела.

– Не хочу, – произнесла Галина Николаевна. Это были ее первые слова в этом месте, и прозвучали они довольно капризно. Она сама не ожидала, что получится именно так.

– Надо, милая, – терпеливо проворковала женщина. – Еще очень рано. Ты слаба. Тебе нужно набираться сил.

Неужели девушка чем-то болела? Галя прислушалась к себе. Слабость, конечно, присутствовала, но ее можно было списать на то, что это тело не привыкло слишком много двигаться, поэтому любое движение приносило дискомфорт.

Немного подумав, она решила не спорить. Женщина, судя по ее виду, осталась полностью довольна таким поведением.

Забравшись на кровать, Галина накрылась тонким одеялом, от которого пахло пылью и затхлостью. Она внимательно проследила, как женщина подхватила поднос и вышла, даже не взглянув лишний раз на подопечную. Это убедило Галю, что женщина не ожидает от девушки непокорности. Подобное могло значить, что бывшая хозяйка тела хоть и была иногда капризной, но в целом всегда слушалась приказов и просьб. Стало жаль неизвестную девушку.

Как только дверь закрылась, Галина Николаевна откинула одеяло и встала. Голова слегка закружилась, но она отмахнулась от этого. Подойдя к двери, прильнула к ней ухом, прислушиваясь. Шаги отдалялись. Выдохнув, она подошла к сундуку и откинула крышку. Ей требовалось больше информации.

Внутри лежала одежда. Размеры еще раз напомнили о том, насколько необъятным оказалось ее новое тело. Штанов в сундуке не было, только платья. Да и тех немного. Всего три. Выглядели они весьма потрепанными и застиранными.

Галина нахмурилась. Разве та женщина не называла ее госпожой? Если да, то почему одежда госпожи едва ли не хуже, чем вещи служанки? Такое вряд ли могло произойти просто так.

Кроме трех платьев, внутри обнаружился тощий плащ, пара чулок и нечто непонятное. Галя подняла перед собой предмет одежды, напоминающий панталоны, и задумчиво развела две половины в стороны. По какой-то причине их не стали сшивать между собой. Немного поломав над этим голову, она пришла к выводу, что сделано это для того, чтобы не снимать каждый раз. Странное решение, но, видимо, женщины тут слишком ленивы, чтобы лишний раз стаскивать с себя нижнее белье.

Еще нашлись ботинки, стоптанные и на пару размеров больше, чем надо, хорошо хоть женские. Было понятно, что ей они принадлежать никак не могли. А это значит, что госпожа оказалась невероятно бедной. Или ее кто-то таковой сделал.

Одевшись, Галина посидела пару минут, позволяя сердцу замедлить стук. После этого встала и вышла из комнаты, оказавшись в коридоре. Двери располагались так, будто комнаты за ними имели одинаковые размеры. Какой-то пансионат? Гостиница?

Медленно двигаясь вперед, она осматривала все, на что падал взгляд. И чем больше она видела, тем сильнее убеждалась – ее изначальные выводы верны. Вокруг царило глубокое прошлое.

Дойдя до конца коридора, она остановилась. За углом была лестница, но не это ее волновало, а голоса, отчетливо доносящиеся снизу.

Один голос был ей знаком. Это была недавно ушедшая женщина. Второй принадлежал мужчине. Больше всего Галину Николаевну заинтересовал сам разговор. Эти двое говорили о ней. Вернее, о девушке, тело которой она по какой-то причине заняла.

– Ты спросила? – задал вопрос мужчина. Голос звучал сипло, так, словно его владелец совсем недавно проснулся.

– Нет, – отрезала та, что еще недавно ворковала над Галиной. Сейчас в ее голосе не было ни капли нежности, только раздражение и злость. – Она сегодня была еще более заторможенной, чем обычно. Смотрела на меня тупыми глазами и молчала.

– Надо было спросить, – мужчина явно был недоволен.

– Не указывай мне, что делать! – резко бросила женщина. – Ты с ней не разговариваешь. Не знаешь, как лучше. Если на нее надавить, то эта девка закроется еще больше. Если ничего в этом не понимаешь, то и не лезь! – слова буквально звенели от гнева и недовольства.

– Ну что ты, что ты? – пошел на попятную мужчина, явно впечатлившись отповедью. – Иди сюда.

– Не трогай меня! – воскликнула женщина. Послышался звук шлепка, а после сердитое бормотание. – Еще раз протянешь руки, я отрублю их под самый корень, – пригрозила она.

– Что на тебя сегодня нашло? – просипели недовольно ей в ответ.

Воцарилась тишина. Галина Николаевна пыталась стоять так тихо, что едва дышала. Ей не хотелось пропустить ни слова.

– Да надоело все, – призналась женщина. – Мы ведь рассчитывали, что нам наконец-то повезло. Богатая хозяйка, к тому же тупая донельзя. С этим можно было работать. А после смерти хозяина как проклял кто, – она вздохнула.

– Знамо кто, – фыркнул мужчина. – Наша-то старшенькая, да только не от второй жены. Неужто ты думала, что ведьма после смерти мужа согласится отдать часть наследства чужой для нее девице? А я сразу не хотел идти к дель Каруссо.

– Больно умный стал, – едко заметила женщина, явно недовольная словами своего визави. – Барон слишком внезапно умер. И не надо мне врать! Забыл, как доволен был, узнав, что присматривать нам придется за тупой девкой, считающей, что ей пять лет?

– Да и ты опечаленной не была, – поддел ее мужчина.

– С чего бы мне печалиться было? – изумилась женщина. – Отец ее любил, подарки дарил, не спрашивая о них после. Можно было спокойно изымать и продавать.

– Только вот все закончилось. Может, оставим ее уже сейчас?