Галлоуэй
Шрифт:
– Нет, мэм, за такое я никогда не брался. По-моему, девчонку надо схватить в охапку, поднять и поцеловать как следует. А до речей я не мастер.
– Но зачем же поднимать?
– спрашивает она.
– Так не поступают...
– Ну а как же! Если она такая махонькая, как вы...
Она на меня чуть с кулаками не кинулась.
– Я вовсе не такая маленькая!
– Мейгдлин!
– резко сказал Росситер.
– Ставь ужин на стол!
Она закончила подавать на стол и больше за весь ужин не проронила ни слова, но пока мы с Росситером толковали о скоте, о ценах на мясо, о том, как добиваться
Глава 12
Никакого толку мне не было торчать там на следующее утро, но я никогда так долго не седлал коня. И чтобы съесть завтрак. Я все надеялся, что Мег покажется на глаза, но она так и не вышла. Покрутился я еще немного, вскочил в седло и выехал на дорогу.
Отъехал я уже, наверное, на добрую милю, поднялся довольно высоко по склону и снова оглянулся назад - как раз вовремя, чтобы разглядеть маленькую фигурку, которая выбежала из хозяйского дома и остановилась во дворе; я поднял руку и помахал, но она, конечно, не могла меня разглядеть на таком расстоянии, да еще на фоне горы.
Мне пришлось ехать два дня, пока я наконец не встретил гурт. Пыль от него я заметил задолго до того, как приблизился, и когда оставалось уже совсем недалеко, свернул в сторону, чтобы не спугнуть стадо, а то оно шарахнулось бы с дороги. Не знаю, кто там ехал гуртоводом, но он куда-то девался - ну, старому пестрому быку-вожаку помощников не требовалось.
Когда половина стада прошла мимо меня, я увидел Пармали Сэкетта, выряженного этаким франтом. Он остановил лошадь и протянул мне руку; франт не франт, но руку он жал как следует. Похоже, про этих равнинных Сэкеттов много чего хорошего можно было сказать, даже не касаясь их богатства - а они все были народ состоятельный. Тут появился Ник Шэдоу - он ехал в хвосте стада, подчищал отстающих - и заявил, что рад меня видеть. Перегон был нелегкий.
– Вы уже добрались до хороших пастбищ, - сказал я, - но они не идут ни в какое сравнение с теми, что лежат впереди, вдоль Ла-Платы.
– Нам понадобятся работники, - сказал Пармали.
– Большинство из тех, что с нами сейчас, нанялись только на перегон.
– Ты ничего не имеешь против индейцев?
– Нет, а что?
– Да я тут нанял только что целую компанию. Крепкий старый воин и несколько его спутников. Он пришел ко мне за советом и в поисках места, где можно было бы осесть.
– И вы их наняли, - сказал Шэдоу.
– Правильно сделано, молодец!
Тут он присмотрелся к моему лицу, с которого еще не сошли ссадины.
– Да у вас, похоже, какие-то неприятности были?
– Возникло тут затруднение с Кудряшом Данном. Я для этого еще был не в форме, но все-таки всыпал ему. А два дня назад пришлось потягаться с его кузеном Джоубом. Я его поцарапал пулей, но это не значит, что с ними можно не считаться... старый Бак Данн - человек серьезный.
– Старый?
– Да знаете, лучше б он и вправду был старый. Не такой уж он старый. Лет сорок, может, но весит, должно быть, все двести пятьдесят фунтов, и, думаю, жиру там не наберется и одного фунта.
Мы ехали вместе, втроем, толковали про дела, вспоминал и другие дни, другие стада, другие перегоны. Время от времени я заглядывал к себе в память и находил там образ Мег... и каждый раз сознавал, что я дурак распоследний. Она же точно такая, как все девчонки ее возраста, которые любят пофлиртовать, мечтают про любовь и все такое прочее. Кудряш уже протоптал туда тропиночку, и мне это было хорошо известно, но разве ж такое мешает человеку помечтать? Тем более что девчонки, о которых стоит мечтать, в здешних краях попадаются редко.
Во время этого перегона я узнал, что Шэдоу - один из лучших мастеров в работе с веревкой, каких мне встречать приходилось. Он пользовался веревкой из сыромятных ремней, "ла реата", как мексиканцы говорят, а уж американцы сократили это название до "лариэт". Он научился этому искусству у калифорнийцев и работал с веревкой длиной шестьдесят футов. Он буквально умел заставить ее стоять торчком и показывать всякие фокусы. Но он никогда не натягивал ее слишком туго. Если натягиваешь сыромятную веревку слишком туго, жди неприятностей. Когда крупный бычок, весом фунтов так на тысячу, дергает за конец такой веревки, где-нибудь должно оборваться. Пеньковая веревка лучше выдерживает рывок, но Нику Шэдоу больше нравилась ременная, он ей не изменял, и я не встречал человека, который лучше сумел бы заарканить скотинку.
Со скотом он работал по высшему классу и никогда не увиливал от работы, честно выполнял свою долю общего труда. Они пригнали стадо в тыщу восемьсот голов разной породы; были там техасские длиннорогие - лонгхорны, звери крупные, длинноногие, которые могут загнать до упаду животину любой другой коровьей породы, да и большинство лошадей.
Они гнали стадо не спеша, бережно, и коровы, похоже, не сильно спали с тела на перегоне.
Кроме Пармали и Шэдоу там было всего четыре ковбоя и повар - явно недостаточно, даже после того, как стадо обломалось, пообвыкло и стянулось в перегон. Семь человек - этого хватает, пока все в порядке и не случается никаких неприятностей. Теперь, когда я появился, нас стало восемь, а тут один лишний человек очень много значит.
– Я что-то не соображу, - говорил я этим вечером у костра.
– Бак Данн твердил всем и каждому, что вышвырнет нас вон. Хвастался он много, пора бы уже перейти к делу, - так почему же он ничего не предпринимает?
– Может, он ждал, пока Галлоуэй останется один, - предположил Пармали.
– Ему нужен скот, - сказал Шэдоу.
– Что он выиграет, если прогонит нас? Ну, удержит эти земли за собой, но ему этого мало. А вот если выпереть нас после того, как мы, пригнали свой скот, и он разбредется по окрестностям, то потом, выждав для приличия какое-то время, он начнет шлепать свое клеймо на каждую корову. И кто ему помешает?
– Если дело так обстоит, - протянул Пармали, - так он устроит стампиду (Стампида (от исп. Estampida) - паническое бегство испуганного стада коров или табуна лошадей; чрезвычайно опасно для животных и для людей, работающих со стадом.) и распугает наше стадо, как только мы окажемся поблизости от его пастбищ... а то и раньше.
Наступило утро, ясное и чистое, и гурт хорошо снялся с места. Может, скот учуял свежую воду, может, траву, но шли коровы охотно. К востоку от нас возвышалась стеной Меса-Верде, к западу - Юта-Парк, и скоро надо было понемногу забирать на восток, чтобы не пропустить тропу, ведущую к нашему ранчо.