Гамбит
Шрифт:
К тому же еще и почва, словно обладающая собственным сознанием. Несмотря на то что они всегда шли по обозначенным химическим светом трассам, от датчика к датчику, тропинки сквозь заросли исчезали и появлялись без какой-то внятной причины и без плана. В один день они шли совершенно без проблем, а в другой – всему отряду приходилось останавливаться, чтобы вытянуть провалившегося по пояс неудачника. Каррера шутил, что это гребаное болото просто выдрессировано янки для борьбы с оккупантами. Что у него наверняка есть офицерское звание и прицепленные к деревьям погоны. Независимо от того, сколько раз он это повторял, взрывался своим скрежещущим, немного напоминающим ослиный рев смехом. Но он всегда делал это в теплых казармах, когда в ушах, вместо шепота зарослей, был знакомый шум работающего комбината.
– Вот же сука! – СиДжей громко объявил о своем приходе. На Двенадцатке не было настоящих казарм, но после перемещения части гражданских в переселенческие лагеря тут осталось достаточно пустых помещений. То, что нынче выполняло роль спальни отделения сержанта Макнамары, раньше было жильем какой-то семьи с рудника. Койки разместили во всех трех небольших комнатках, задвигая по углам то, что убегающая семья не пожелала или не смогла забрать. Рядом с поспешно установленными лежбищами тут лежал цветной коврик из тех, что за бесценок покупают как сувенир, горшок с давно засохшим растением и набор обучающих игрушек популярной серии.
– Чертово болото! – добавил связист, но, увы, без видимого результата. Спящий на верхнем ярусе кровати Торн даже не перевернулся на другой бок, а из трех остальных солдат, находившихся в помещении, отреагировал только Шкаф.
– Похоже, у тебя просто до фига новостей, – обронил он из-за стола из искусственной древесины, где они вместе с Бьюллер и Ковбоем смотрели фильм на голоприставке. – Как было на смене? «Суслика» запустили?
– Ага, счас. А пешком я шагал для развлечения, просто люблю ползать по гребаной грязи. – СиДжей скривился в яростной гримасе. Бросил свернутую куртку на лежанку.
Авария «Суслика» уже через две недели постоя на Двенадцатке обрекла их на пешие патрули. Как так случилось, что патрульная «подушка», будто созданная для условий Болота, пришла в негодность, было загадкой для всего взвода. Во время одного из еще-быстрых-и-удобных объездов контрольных точек вдруг отказала турбина, и вездеход плюхнулся в болотную жижу. Восемь человек первого отделения потратили тогда больше трех часов, чтобы приволочь машину к ближайшему месту, куда удалось подобраться на техническом внедорожнике. То есть подобраться без риска, что придется вытягивать из грязи и его. С того момента, хотя Малой делал что мог, скотина работать не желала. Когда запускалась турбина, то валилось управление, когда наконец удавалось получить запчасти, «Суслик» просто не заводился. Картрайт, естественно, назначила пешее патрулирование. Все к лучшему, как сказала она Макнамаре, поскольку «подушка» слишком громкая, и даже слепой и глухой враг успеет от нее спрятаться. Отряд увеличит свою результативность, если не будет перемещаться на «Суслике».
– Словно Третье не могло взять к себе Кудлатого, в конце концов, он же их радист, но не-е-ет, посадили его в центре! – Худой португалец продолжал свою тираду: – Всякий может обслуживать связь здесь, но этот волосатый гад сидит себе в тепле, в то время как я… Что смотрите?
Умение концентрироваться на одном слишком долго не было чертой, которой мог похвастаться СиДжей.
– «Последний вздох» Рамиреса. Нив порылся в запасах клуба на руднике, пока искал виртуаль… – проворчала чернокожая Бьюллер, не поворачиваясь от экрана.
– Полагаю, что Малой специально его не ремонтирует. – Шкаф оскалился СиДжею. – Знаешь, пока у него есть тут работа, он в патрули не ходит.
– Да-а, конечно, ведь этот проклятый тролль – истинный Ник Винчи. – Радиооператор заржал в ответ, представив себе, как Малой потягивает дринки из высоких стаканов, как привык это делать гениальный кинозлодей. О двухметровом технике можно было сказать что угодно, только не то, что у него сложная личность. – Где остальные? – Он красноречиво осмотрелся.
– Щенок и Исакссон пошли… ну куда-то. Наверняка релаксируют. Нив – в виртуали, Киса учится, О’Баннон – не знаю. А Макнамара взял Вербу и Джеки на патруль. – Шкаф пожал плечами. – А, еще: можем не рассчитывать на полицию в следующем транспорте, Командование сообщило. А теперь – давай заткнемся и попытаемся посмотреть фильм, – добавил, когда Бьюллер, не поворачиваясь от экрана, шлепнула его ладонью по голове.
– А что, это говно настолько хорошо?
– Да. Ш-ш-ш… – Мужчина приложил палец к губам, одновременно поглядывая на коллегу.
СиДжей еще глянул на голо, а потом что-то буркнул себе под нос и принялся раскладывать амуницию. Половину содержимого рюкзака и всю одежду обычно стоило подсушить.
Двенадцатку строили с мыслью о более чем шестистах жителях. Теперь, даже считая со взводом Картрайт, тут жили не больше двухсот – а потому пустота на улицах между кряжистыми, похожими на бункеры домами не удивляла. Но было и кое-что еще. Вежбовский почти чувствовал взгляды из-за темных стекол домов. Это продолжалось с первого дня – солдаты были захватчиками, оккупантами и прекрасно это знали, хотя условия жизни обитателей нисколько не изменились. Разговоры смолкали, когда они подходили ближе, различное оборудование самым удивительным образом выходило из строя, а отряды рабочих, отправляемые на ремонт, утверждали, что не сумеют с таким справиться. Если бы кто-нибудь спросил Вежбовского о его мнении, он сказал бы, что стоит избавиться от американцев и прислать собственных шахтеров, и тогда все вернется к норме. Но, как видно, командование имело на эту тему свое мнение и не собиралось советоваться с рядовым.
Пока, к счастью, людям Картрайт удавалось балансировать на тонкой грани между скрытой нелюбовью и явным бунтом. По крайней мере, Вежбовский на это надеялся.
– Пусто. Ничего не происходит. Как обычно. Возвращаемся? – Он снял шлем и провел ладонью по мокрым волосам.
– Еще шахта, Верба. – Гигантский Макнамара похлопал его по наплечнику брони лапищей размером с лопату. – Пройдемся и посмотрим. Такая работа. Бери пример с Джеки.
Рядовой презрительно фыркнул и глянул на идущего в нескольких шагах впереди новичка. Тот осматривался возбужденно, кипя энтузиазмом, готовностью действовать и напряжением. Казалось, что он только и ждет тысяч врагов, выскакивающих из-за технического склада А. И это было постоянное состояние его духа, даже патрули на болоте не могли выбить его из боевого настроя. Если победа действительно зависит от состояния разума, как Вежбовский слышал еще на учебе (когда же это было? два с половиной? три года назад?), Союзу необходимо было бы с пяток рядовых Джеки Ридов, чтобы закончить войну.
– Если это не приказ, то я предпочел бы скипнуть, – проворчал он. Надел шлем и затянул ремешок, с мрачным выражением глядя на выстреливающую из-за домов колонии пятидесятиметровую башню комбината и светящееся на ней созвездие красных лампочек. – По крайней мере, сделаем это побыстрее… Хочу успеть к ужину…
Они двинулись неспешным шагом в сторону встающих над Двенадцаткой башен шахт.
– А почему ты постоянно развлекаешься с картами, но ни с кем не играешь? – Джеки Рид пробежал несколько шагов, чтобы заглянуть в переулок, мимо которого они шли. – Это какая-то специальная колода?