Gamemaster. Книга 3. Десятник
Шрифт:
Закончив с поясом, я вновь обратился к Булату:
– Хорошо. Тогда ещё один вопрос. Тебе когда-нибудь доводилось два зачарованных предмета объединять в один?
Коваль, не скрывая изумления, уставился на меня из-под рыжих зарослей бровей.
– А ты когда-нибудь слыхал, чтобы двух разных людей объединяли в одного? Нет? Вот и я не слышал. Каждый зачарованный предмет уникален и неповторим, и слепить что-то единое из двух таких – это всё равно что разрушить их и создать нечто новое. Невозможно… Хотя постой-ка… – На лице кузнеца, перемазанном сажей и блестящем от капелек пота, появилось задумчивое выражение, внезапно сменившееся фанатичным блеском в глазах. – А ведь я видел такое однажды. Давненько дело было – я ещё тогда совсем зелёный был, подмастерьем на киевском подворье столовался,
Кузнец перевёл дух и собрался с мыслями. После чего продолжил:
– Однажды схлестнулась дружина Вещего с отрядом половцев в Диком Поле. И не с простой, а с отборной ханской командой. Не на жизнь, а на смерть сцепились. Рубились всю ночь до рассвета. И сошёлся в том бою Вещий с богатырём половским. Говорили, тот такой могучий был, чего его конь держать на спине не мог. Сдюжил Вещий Олег в том бою, положил половца, вот только тот перед тем, как ему головушку буйную срубили, пробил своей палицей Олегов любимый щит. Олег сильно по этому поводу кручинился, пришёл к моему мастеру и говорит, мол, злата-серебра не пожалею, ежели починишь. А наставник мой мастеровитый дюже был, дело своё любил и загорелся идеей. Заперлись они с княжим волхвом и знахарем на два дня и две ночи, обмозговали всё. А потом провели ритуал, из рун печать создали, в которой мой наставник щит восстановил, да не просто восстановил, а прикрепил к нему стальную пластину-амулет в месте пробоины, что половец оставил. По его словам, после починки щит ещё сильнее стал, чем прежде. Только вот я тогда совсем желторотым был, толком так и не понял, что они и как делали. Так что мыслю я, если у тебя такая же думка есть, надобно тебе с Тихоном да Возгарём это дело осмыслить – может, они чего присоветуют.
Я задумался. Ну, ещё одним поводом посетить местный кружок магической кройки и шитья больше.
– Тогда последний вопрос к тебе, кузнец: есть ли у тебя заготовки из дерева под рукояти для оружия?
– Сам сделать желаешь? Ну, тогда вон там покопайся, выберешь чего-нибудь. – Он ткнул крепким пальцем под навес, где в тени лежал штабель разнокалиберных полешек и заготовок из дерева. Я кивнул и покинул общество кузнеца, чтобы не отрывать его от моего нужного и важного поручения.
Порывшись в штабеле с деревянными заготовками, я выбрал одну, из дуба. На славу просушенная в тени, без сучков и дефектов древесины, прямослойная, она подошла мне практически идеально. Выдернув из штабеля плотницкий топорик, я вернулся к чурбаку, на котором до этого сидел, дожидаясь, пока Булат выйдет из кузницы, и принялся обрубать лишнее с деревянной плашки, придавая ей необходимую мне форму.
На самом деле можно было бы оставить и эту работу на Булата, всё же он однажды это уже проделал с Крушителем, выстрогав к тому весьма и весьма удобную рукоять. Но ввиду того, что у меня через два дня выход в поход, я хотел, чтобы он закончил с моей просьбой как можно скорее. Кроме того, Булат никогда не сталкивался в свой жизни с тем, что я задумал создать на этот раз. И объяснить ему, что это такое, будет весьма проблематично. Так что лучшим решением будет положиться на себя любимого.
Семаргл угнездился неподалёку, развалившись в пыли, а я вошёл в рабочий ритм. Руки выполняли механическую работу, отсекая лишнее у будущей рукояти, поэтому я предался воспоминаниям.
Я не был великим мастером в деревообработке, столярке или плотницком деле. Но давным-давно некоторые азы мне показал всё тот же дядя – брат отца. Он обожал возиться с деревом, вырезал мне множество раз фигурки. Была у него странная тяга к древесине, он постоянно что-то строгал, резал и так далее. Вот он-то мне и рассказывал, как выбирать правильные заготовки, как их отличать от дефектных, какие породы
Если подумать, мне бы нужно в ноги поклониться дяде Саше. Будь я чуток поумнее – и вместо того, чтобы заниматься всякой ерундой, слушал бы его внимательнее и мотал на ус, сейчас очень бы пригодилось. Хотя даже так, используя те куцые обрывки информации, которые у меня есть, я получаю массу преимуществ и избавляюсь от множества ненужных проб и ошибок.
Обрубив лишнее с помощью топора, я принялся обстругивать получившуюся грубую заготовку своим ножом. Происходи это в реальности, я бы плюнул уже через полчаса. Такие работы должны доводиться до ума с помощью рубанка, рашпиля и наждачной бумаги. Но тут ничего из этого списка у меня не было, зато имелись раскачанные статы силы и ловкости, которые позволяли легко и непринуждённо срезать ножом внушительные куски довольно твёрдой древесины дуба. Не спеша я приближал болванку к конечному виду, который мне был необходим. Под равномерный металлический стук, доносившийся из кузни, работалось на удивление легко. Подрезая заготовку то тут, то там, примеряясь к ней рукой, я не заметил, как закончил работу. Два часа, запрошенные кузнецом, пролетели молниеносно. Словно очнувшись ото сна, я оглянулся и обнаружил, что напротив меня стоит, сверкая каплями пота на покрасневшей шее и лице, уставший, но довольный Булат.
– О, так ты тут всё это время был? С деревяшкой возился? Ну-ко, дай глянуть! Хм, недурно, только форма какая-то странная. Что за зверя такого делать замыслил?
– Вот сделаю, и посмотришь! – Закончив со своей работой, я тоже расслабился и наслаждался моментом. Надежда вынесла из подсобки крынку с квасом, к которой сперва с шумом приложился Булат, потом его подмастерье, а в конце и я. Кисловатый привкус хлебного кваса бодрил и освежал.
– Ты уже закончил? – Для меня, занятого своей заготовкой, время пролетело незаметно.
Вместо ответа Булат молча протянул мне детали того, что вскоре должно стать моим новым оружием. Коготь Крыжня, оснащённый специальным держателем, с помощью которого можно было без проблем соединить его с деревянной рукоятью, череп Крыжня, в который с нижней стороны свода черепной коробки при помощи специального крепёжного винта было ввёрнуто металлическое кольцо, цепь из узких длинных звеньев и доведённый до ума пояс, над которым трудилась Надежда.
– Спасибо!
Я аккуратно принял детали и приготовился закончить это дело. Булат пристроился за моей спиной, стараясь не отсвечивать, и с любопытством следил за моими действиями. Я же вошёл в кузницу, разложив своё хозяйство на столешнице верстака.
Первым делом приготовить свой походный набор «мастер на все руки». С помощью ножа, небольшой киянки, которую я взял с верстака Булата, и всем известной матери, принялся медленно усаживать выструганную мной из дубовой заготовки слегка изогнутую рукоять будущего оружия. Постукивая киянкой по тыльнику рукояти, я загонял её в горловину крепежа, в глубине которой находился зазубренный клин. Твёрдая древесина поддавалась медленно, но спустя десять минут метких и сильных ударов дело было сделано. Рукоять вошла в металлический усечённый цилиндр, намертво расклинившись в нём. Для дополнительной фиксации я вбил перпендикулярно оси рукояти гвоздь, пробивший насквозь и металл горловины, и древесину, после чего расклепал его молотком с другой стороны. Серп готов. Сейчас он довольно сильно напоминал своего предшественника по имени Жнец Унгус, только вот теперь крепление, удерживающее его на рукояти, стало не в пример прочнее.
Следующим был череп. Я вошёл внутрь кузни и опустил один из концов цепи, выкованной для меня Булатом, в горнило. Когда соединительное звено накалилось, зардевшись алым цветом, я прихватил его щипцами, лежавшими тут же, и аккуратно надел на металлическое кольцо в основании черепа. Положил незакреплённую пока конструкцию на наковальню и, придерживая её щипцами, стал меткими ударами молота сгибать разведённые концы соединительного звена. Когда они достаточно сблизились, я изменил вектор ударов и сплющил их между собой в единое целое. Затем опустил череп в бадью с водой. Раскалённые звенья зашипели, заклубился белый пар.