Гамлет шестого акта

Михайлова Ольга Николаевна

Между тем гость заметил мистера Дорана, опустил скрипку на стол и поздоровался.

— Я - Кристиан Коркоран, сэр. Меня едва ли ждут здесь раньше вторника, но я приехал раньше.

Священник кивнул.

— Милорд Хеммонд получил ваше письмо и с нетерпением ждёт вас, мистер Коркоран. Я местный священник, меня зовут Патрик Доран.

— Рад познакомиться с вами, сэр. — Коркоран улыбнулся. — Все остальные уже здесь, не так ли?

— Уже четыре дня. Все утром уехали на пикник, но к обеду вернутся. А вы, как я понимаю, музыкант, скрипач?

Этот вопрос, казалось, застал Коркорана врасплох. Он удивился, но неторопливо проговорил:

— Нет, что вы…

Скрипач, овладевший скрипкой, обычно мнит себя Паганини, но бывает просто насильником. Скрипка не терпит власти над собой, и только истинному исполнителю отдается с любовью. Там же, где нет любви — нет и искусства. Мне она… просто подчиняется. — Он грустно окинул глазами смычок, и оживленно продолжил, — в Италии мне доводилось встречать довольно редкие и ценные инструменты. Этот, увы, к ним не принадлежит. Однако маэстро мог бы и из скверного инструмента извлечь звуки гармонии, но в моих руках даже творения великого Амати скрипели бы, как несмазанные телеги.

Доран внимательно вгляделся в это лицо, пытаясь понять, разыгрывает ли мастер показную скромность или подлинно склонен себя недооценивать? Но лицо мистера Коркорана было непроницаемо и спокойно.

— А чем вы занимаетесь, сэр?

— О… — Коркоран обаятельно и беспечно улыбнулся, — наукой, но совершенно безуспешно. Ученый из меня, боюсь, такой же, как скрипач.

Звучало это двусмысленно. Однако, Доран, несмотря на то, что мистер Коркоран весьма заинтересовал его, счёл дальнейшие расспросы навязчивыми и предложил проводить гостя в выделенные ему апартаменты. Тот любезно кивнул, не дожидаясь лакеев, подхватил свой саквояж и двинулся следом. Однако едва они успели подняться на несколько ступеней боковой лестницы, как двери холла распахнулись и появились вернувшиеся с пикника.

Первым племянника заметил милорд Хеммонд, восторженно всплеснувший руками. Доран неосознанно чуть отодвинулся от приехавшего, спустился на ступень и отошёл к перилам. Но и отсюда он не мог не заметить впечатления, произведённого вновь прибывшим. Мистер Стивен Нортон оперся спиной о колонну и смотрел на мистера Коркорана остановившимся взглядом, раболепным и потерянным. Странно напрягся и мистер Морган, став словно меньше ростом и потерявшись. Чарльз Кемпбелл сразу показался усталым и обречённым, между тем как Клемент Стэнтон смотрел на брата с плохо скрытой неприязнью, почти злостью. Остолбеневшая мисс Розали Морган озирала мистера Коркорана с глупой изумлённой улыбкой, мисс Хетти Нортон замерла с полуоткрытым ртом, мисс Софи Хеммонд, казалось, не могла понять, не ангельское ли это видение, мисс Стэнтон, не спуская с кузена взгляда, закусила губу и о чём-то задумалась.

Сам он помедлил несколько мгновений, оглядывая вошедших, потом неторопливо спустился к дяде и оказался в его объятиях, затем ровно и спокойно поздоровался с кузеном, бесстрастно поклонился мистеру Кемпбеллу, мистеру Моргану и мистеру Нортону, наклонив голову едва ли на дюйм. Мистер Доран, оставаясь на ступенях парадной лестницы, заметил теперь его стройность и прекрасную осанку, мистер Коркоран был немного выше других мужчин, и взгляд его, обращённый на друзей мистера Стэнтона, отразил некоторое высокомерие. Впрочем, это могла быть и игра света. Мистер Коркоран попросил милорда Лайонелла представить его своим очаровательным гостьям. Столь же мило улыбаясь, поклонился каждой, с особой теплотой приветствуя кузин — Софи и Бэрил, назвав их «дорогими сёстрами».

Тут мистер Хеммонд спохватился, что гость устал с дороги и должен успеть переодеться к обеду. Мистер Доран вторично выразил готовность проводить

мистера Коркорана в его комнаты. После того, как они удалились, никто в холле не произнёс ни слова, все молча разошлись по своим гостиным.

За обеденным столом вначале говорили только хозяин дома, его друг-священник и мистер Коркоран, рассказавший об Италии, о своих путешествиях, о нескольких работах, опубликованных им в научных журналах и получивших неплохие отклики. Внимательно выслушав племянника, милорд осторожно поинтересовался:

— В обществе ходили слухи, что ты перешёл в католицизм…

Племянник безучастно улыбнулся.

— Глупые клубные сплетни, милорд. Нужно же людям о чём-то говорить. Вас видят в новом смокинге — и говорят, что вы ударились в модничанье, если у вас в руках книга, разъясняющая некоторые католические доктрины — ждите сплетни, что вы ударились в католицизм. Я сломал мундштук трубки, отдал отремонтировать, потом подумал — и купил новую. Но мастер починил старую. Увидев у меня в руках две трубки — распустили слух, что я «ударился в коллекционирование». Ни во что я не ударялся, дядюшка.

— Ну, а каковы твои планы? — милорд Лайонелл не сводил с племянника восторженного, влюблённого взгляда.

Кристиан снова улыбнулся.

— Меня особо предостерегали от путей армейских и семейных. Был бы призван Господом — предпочел бы церковь. А так, если хватит ума и таланта, посвящу себя науке. — Он помолчал, потом продолжил, — на путях, не требующих одиночества и созерцания, я небезопасен. — С лица Коркорана исчезла улыбка, он был серьёзен и, казалось, высказывал убеждение.

Дальнейший разговор ещё больше удивил мистера Дорана. Коркоран поинтересовался, не продал ли, упаси Бог, дядя свой лес за Лысым Уступом? Все угодья целы? Мистер Хеммонд заверил его, что все триста акров лесов по-прежнему в его полной и нераздельной собственности, правда, ему не хватает ни сил, ни людей навести там порядок, убрать бурелом, прореживать лес тоже некому. А уж Чёртова топь…

Милорд Лайонелл безнадежно махнул рукой, лицо же Коркорана при словах дяди озарилось ангельской улыбкой.

— Ваши леса — сокровище. Завтра с утра я прогуляюсь там.

При этих словах лицо Клемента Стэнтона, и без того недоброжелательное, налилось гневом, леса сегодня в особой цене, однако, он ничего не сказал. Мистер же Коркоран поинтересовался состоянием крохотного подвальчика под боковой лестницей. Там раньше хранился садовый инвентарь. Дядя не будет возражать, если он на время своего визита воспользуется этим помещением для сушки растений и дистилляции масел?

Мистер Хеммонд ничуть не возражал и тут же дал домоправителю указание снабдить племянника всеми нужными ключами.

Мужчины за столом были хмуры и подавлены. Девицы же — все четыре — смотрели теперь, не отводя глаз, только на одного мистера Коркорана, и Стэнтон, замечая очарованный взгляд мисс Софи, устремленный на её кузена, мрачнел ещё больше.

При этом было заметно, что внешность мистера Коркорана, хоть и вызвала единодушный восторг девиц, однако несла в себе нечто сдерживающее и подавляющее. К этому человеку почему-то невозможно было обратиться с излишней фамильярностью, как немыслимо было прикоснуться к нему, и даже просто смотреть на него не отрываясь девицам было трудно — и они невольно то и дело опускали глаза и отводили их в сторону. Но колдовское и завораживающее обаяние, почти животный магнетизм этого мужчины тут же заставляли их снова и снова бросать на него изумлённые и восторженные взгляды — и снова опускать глаза.