Гамсун. Мистерия жизни
Шрифт:
Ханс Е. Кинк [129] прямо-таки излучал расовую мифологию. Эвре Рихтер Фишер [130] , Свен Эльвестад [131] и Ларс Хансен [132] обнаруживают совершенно очевидные расистские черты в своих произведениях. Арне Гарборг с восторгом пишет о существующих в чистом виде арийских чертах в крестьянах из Сетесдала [133] : «В Сетесдале живут еще потомки чисто арийской расы, которые завоевали мир. Да, они напоминают рыцарей». Антисемитские мотивы встречаются
129
Ханс Е. Кинк (1865 – 1926) – норвежский писатель и историк.
130
Эвре Рихтер Фишер (1872 – 1945) – норвежский писатель, автор криминальных романов.
131
Свен Эльвестад (Стейн Ривертон) (1884 – 1934) – норвежский писатель, журналист, автор многочисленных криминальных романов, известный мистификатор.
132
Ларс Хансен (1869 – 1944) – норвежский писатель, автор книг о природе и жизни Заполярья.
133
Имеется в виду рассказ А. Гарборга «В горах» (1900).
И если мы ознакомимся с тем трудом, который готовился в этом учреждении в качестве вклада в эту растлевающую общество лженауку, получившую развитие в период между Первой мировой и Второй мировой войнами, то становится очевидным, что подобные идеи носились в воздухе и что при этом Гамсун как раз и является счастливым исключением, так как на редкость в малой степени был заражен подобной мутью, хотя многие впоследствии обвиняли его в прямо противоположном» [134] .
134
Пер. с норв. Э. Панкратовой.
Гамсун любил Германию всегда и, как мы уже говорили, у него на то были личные причины: его книги стали известны в Европе тоже благодаря Германии, именно немецкий издатель Ланген стал в критический момент его настоящим ангелом-хранителем. В 1898 году Гамсун пишет Лангену: «Гонорар, что Вы мне прислали, очень большой – намного больше, чем я мог ожидать. Это говорит о величии Германии, в своей собственной стране я не получаю ничего».
В 1914 году Гамсун неоднократно писал и говорил о своей приверженности Германии. Собственно, он давным-давно признался в любви к этой стране и сохранил ей верность до последних дней. В 1894 году он пишет из Франции Лангену: «Мне бы хотелось прямо сегодня покинуть Париж, уехать в Германию и жить там. Я чувствую себя в душе целиком и полностью германцем».
Неужели он любил немецкий народ только за внимание к собственной персоне?
Конечно, нет.
Он симпатизировал Германии прежде всего потому, что очень любил свою страну и искренне верил, что маленькая Норвегия всегда была игрушкой великих держав. Он совершенно не сомневался, что при первом же удобном случае Англия вновь подвергнет Норвегию голодной блокаде, как во время Наполеоновских войн, тем более что сразу после начала Первой мировой войны в Англии, особенно среди командования ВМФ, всерьез обсуждалась возможность создания военно-морской базы на юге Норвегии для военных действий на море против Германии.
Кроме того, Англия решила закупить все запасы норвежской рыбы (так называемые «блокирующие закупки»), чтобы предотвратить ее экспорт в Германию, и огромные запасы соленой рыбы скопились в порту Бергена. Норвежцев это радовать не могло, потому что сами они не могли покупать свою же рыбу из-за завышенных цен, вызванных предприимчивостью одного бергенского оптовика, тайно осуществлявшего закупки от лица Англии.
Было еще и много других мелких «пакостей» со стороны некоторых проанглийски настроенных местных толстосумов, поэтому особых симпатий в Норвегии к Англии в те годы не наблюдалось.
«Норвегия была аграрной страной, никогда не знавшей крепостного права, и свободный крестьянин-хуторянин являлся ведущей силой ее социального развития до той поры, пока капиталистические отношения не стали охватывать все области общественной жизни страны, – пишет историк литературы Б. Сучков. – Для Гамсуна крестьянство с его патриархальными традициями, органической связью с землей, родной почвой было основным фактором социальной стабильности, гарантом национальной самобытности норвежской культуры, источником духовного здоровья народа. Ко всем событиям национальной и мировой истории современности он начал подходить с позиций консервативного крестьянства, делая его интересы единственным мерилом ценности материального и духовного прогресса. Как и патриархально-консервативное крестьянство, Гамсун с подозрением и недоброжелательством относился к городу, к городской цивилизации. Индивидуалистические настроения хуторского крестьянина питали индивидуалистические настроения самого Гамсуна. Они лежали в основе его неприятия коллективистского мировоззрения пролетариата и негативного отношения к социализму и организованной борьбе рабочего класса.
Ход исторических событий, казалось, подтверждал верность мировоззренческих принципов Гамсуна: разразившаяся мировая война была вызвана капитализмом, буржуазной демократией – всем тем, к чему Гамсун всегда относился с враждебностью. Война и порожденные ею бедствия в его глазах были следствием неправильности самого исторического процесса, аномалией, вызванной тем, что городская культура, машинная цивилизация, индустриальный прогресс искажают человеческую натуру, лишают человека естественных связей с землей и трудом на земле. Однобокость прогресса вызывает в людях дух брожения, недовольства, протеста и враждебности. Гамсун считал своим долгом дать позитивный ответ на вопрос о тех силах, которые могли бы придать историческому прогрессу правильное развитие».
Помешать дальнейшему разложению Норвегии могла, по мнению Гамсуна, только сильная Германия, которая должна была помешать британцам и дальше лелеять планы по захвату Норвегии и заражать его родину различными нововведениями типа демократии и индустриализации, эмансипации и консервов (которые он просто ненавидел), а также помешать наплыву туристов, которые шастали по норвежской земле и мешали крестьянам трудиться.
Германия могла победить ненавистную дряхлеющую Англию потому, что была сильной и молодой страной.
В немецком журнале «Симплициссимус» в девятом номере за 1914 год Гамсун объявил:
«Я убежден, что в один прекрасный день Германия одержит победу над Англией. Это естественная необходимость. Англия охвачена перманентным регрессом; у нее еще уцелели кой-какие длинные цепкие корни, но нет цветов, нет живой верхушки, нет кроны. Германия же, напротив, бурлит силой и молодостью. <...> Зная оба народа, я совершенно убежден, что однажды Германия подчинит себе Англию. И надеюсь, что Германия победит сейчас. Эта надежда продиктована моей давней, непоколебимой симпатией к Германии, а также любовью к отечеству, которое только выиграет от победы немцев» [135] .
135
Пер. с норв. Н. Федоровой.
В письме профессору Коллину, с которым он вступил в дебаты по «немецкому вопросу», Гамсун все в том же 1914 году писал: «Почему победа Германии над Англией „простая и естественная необходимость“? Да потому, что немцам, как сильной и процветающей нации, у которой рождается много детей и не очень большая территория, требуются колонии».
Норвежский исследователь Атли Киттанг писал, что «в политической мифологии Гамсуна Германия являла собой молодую нацию с юношеской жаждой развития и самораскрытия. Англия же при этом представляется старухой, которая всеми силами пытается одержать верх над девушкой. Но не один он придерживался этих идиотских воззрений. Подобные идеи разделяли в то время многие, безо всякой приверженности нацизму».