Ганфайтер
Шрифт:
Однажды вечером я стоял на улице у одного из салунов, когда сзади меня кто-то тихо заговорил:
— Не двигайтесь, маршал, и не пытайтесь узнать, кто я, иначе моя жизнь и цента стоить не будет. Но мой совет — копни поглубже в прошлое Лэнга.
— Спасибо.
— Не за что. Было приятно посмотреть на Биллингза, подметающего пол. Не поворачивайся. Я пошел.
Когда шаги стихли, я повернулся и пошел в офис, где мы с Мустангом написали несколько писем в Дэнвер и Шайенн, поскольку знали, что Лэнг побывал там. Мы выяснили, что он был также в Таскозе
Бен Блэйк… Бен Биллингз… И описание подходило. Но на этом все обрывалось. Никто в этих городах не знал Фарриса или кого-то под этим именем.
Как-то ночью мы сидели с Мустангом в офисе. Он покачивался на стуле, сдвинув шляпу на затылок, и время от времени поглядывая на меня
— А знаешь, Рэй, ты рано остался один. До сих пор не могу понять, как ты ушел от индейцев.
— У меня был отличный конь. Олд Блу.
— Ты подарил его Лиз?
— Ну, в общем, да.
Мустанг задумчиво скрутил себе сигарету.
— Ты крепко к ней привязался, Рэй. Надеюсь, что она к тебе тоже. Ты ведь славный парень… Все женщины в городе твердят, что ты красивый мужчина, и, наверное, они правы. Так что, я думаю, твоя девочка запросто могла по уши влюбиться в тебя.
— Вряд ли.
Ну, а если так? У нее есть что-нибудь на память от тебя?
— По-моему, ничего.
— За исключением Олд Блу.
— Да он, наверное, уже умер. Старый был. Да и лошадей у них почти всех украли.
Мустанг затянулся сигаретой и, выдохнув дым, произнес:
— Он жив. Я видел его сегодня.
ГЛАВА 14
На следующий день мы выехали из города. Мустанг поделился своими догадками. Он был чертовски сообразительный парень. Прежде всего он начисто отверг мысль, что Олд Блу украли с ранчо Хетриков. Конь был слишком стар, и ни один конокрад не посмотрел бы на него, тем более, что если Лиз любила меня, то этого коня держала бы не в загоне, а в конюшне, поближе к дому.
— И еще одно, — закончил Мустанг свой рассказ. — Не знаю, кто этот Т. Дж. Фаррис, но он много знает о тебе.
— Неудивительно.
— Ты не понял. Он знает о тебе то, чего даже я не знал.
— И что дальше?
— Он докопался до твоего прошлого, Рэй. Возможно, он ищет что-то, чем тебя можно шантажировать.
'Ранчо, где Мустанг видел Олд Блу, было уединенное, но очень аккуратное и добротное. Я сразу увидел Олд Блу среди других лошадей.
Комок подкатил к горлу. И я, уже не обращая внимания ни на предостерегающие слова Мустанга, ни на собственную осторожность, слез с седла, подошел к ограде и позвал.
— Блу! Дружище!
Он поднял голову, сделал несколько шагов к ограде и остановился.
— Блу! Это я, Блу!
Слезы катились у меня по щекам, но я не стыдился их. Это ведь мой Олд Блу, который столько раз спасал меня, на котором ездил еще мой отец, мчался сейчас ко мне. Не говорите мне, что лошадь не помнит. Он помнил меня! Он тыкался мордой мне в лицо, а я обнимал его за шею, гладил, разговаривал с ним.
— Где она, Блу? Ты знаешь, где Лиз? Если бы он мог говорить, он бы мне сказал. Если бы он только мог говорить…
Через поляну к нам шел седой мужчина, и мне на секунду показалось, что это Хетрик. Но он подошел, и я увидел, что он просто похож на него.
— Похоже, конь знает вас, мистер?
— Знает, мы долго были вместе.
— Так мне и говорили.
— Кто говорил? Лиз? Где она? Он закурил трубку.
— Не знаю. Я уже говорил ему, — он кивнул на Робертса. — Только коня здесь оставили и все. Его привел как-то один человек. Я знаю этого коня, потому что видел на нем девушку. Девушка сказала, что хотела бы держать его у меня, и мужчина, который был с ней, велел мне получше присматривать за этим конем, щедро заплатил и сказал, что вы скоро придете за ним.
— Я?
— Так он сказал. Если, говорит, Рэй Тайлер придет за конем, то может забрать его. Если нет, то пусть конь живет здесь, пока не умрет. И еще раз приказал хорошенько заботиться о нем.
Странно. С чего это кто-то так заботится о моем коне? Если только… может, этот кто-то хотел сделать приятное Лиз? Мне стало не по себе. Если он любит Лиз, а она — его, то почему бы ему не сделать ей приятное? Может, Лиз уже замужем и счастлива? А я тут разрываюсь, ищу ее, морочу голову Мустангу.
— Этот человек, который был с девушкой, как он выглядел?
— Спокойный такой. Лет тридцати Сказал, что его босс велел заботиться о коне.
— Его босс?
— Ну да. Дал мне сто долларов. Раньше его не видел, но тут в округе все знают, что я люблю лошадей.
Я ничего не понимал, кроме одного. Мустанг прав: я люблю Лиз.
Прошло два месяца, а мы так и не узнали ничего нового. В городе было относительно спокойно, не считая пьяных драк старателей
Но однажды некто попытался ограбить один из салунов Биллингза. Вернее, даже не попытался, а ограбил. Я был рядом, возле конюшни, куда собирался поставить коня, когда раздался выстрел, двери салуна распахнулись, и оттуда выскочил человек с сумкой в одной руке и револьвером в другой. Он бросился было к лошадям, стоявшим на привязи, но я окликнул его. Ни секунды не размышляя, он обернулся, вскидывая револьвер, и моя пуля настигла его, когда он выстрелил и чуть промахнулся. Впрочем, когда в тебя стреляют, всегда кажется, что пуля пролетает рядом
Я подошел к нему. Он умирал. Револьвер его лежал рядом, но он даже не пытался схватить его.
— Это ты! — прохрипел он. — Я знал, что ты здесь… и должен был использовать свой шанс убить тебя.
Грабителем оказался Олли Бердетт. Он постарел и осунулся, а ведь прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я выгнал его из Кроссинга.
Но в угасающих глазах его был триумф.
— Я видел ее! — голос был едва слышен. — Видел! И тебе ее не получить!
— Кого? Кого ты видел? — я схватил его за плечо.