Гангстер
Шрифт:
Джанет вытерла салфеткой губы, наклонилась ко мне через стол и взяла меня за обе руки.
— Время, которое мы провели вместе, значило для меня куда больше, чем вы могли бы представить. Но вряд ли мы сможем поддерживать отношения: слишком уж много всяких препятствий.
— Укажите мне хоть одно в качестве примера, — потребовал я.
— Во–первых, разница в возрасте.
— Ерунда, — отрезал я.
— Ну, а как насчет того, что, хоть и я сильнее вас в работе, вы все же мой босс?
— Мне показалось, что вы решили уволиться.
— Ладно, тогда давайте вспомним еще одну мелкую деталь. Я все еще замужем.
Я посмотрел в окно на мелькавшие за стеклом лица людей, торопившихся вернуться на работу после перерыва, или размахивавших руками, чтобы подозвать проезжавшее вдалеке такси, или бегущих к остановившемуся автобусу.
— Меня никогда не интересовало мнение закона, — сказал я.
Наша совместная жизнь складывалась магически хорошо. В Джанет я нашел человека, позволившего мне обрести внутреннюю целостность и не ставившего мне в вину недостаточное понимание этого мира, который она знала настолько лучше, чем я. Она любила меня безоглядно, ничего не требуя взамен и желая лишь, чтобы я оставался с нею, пока сохраняется наше эмоциональное родство. Мы успели крепко подружиться, прежде чем стали любовниками, и это дало нашим отношениям прочную опору. Я не знал прежде никого, подобного ей, и чувствовал, что так же было и у нее. Мы верили друг другу и знали, что ни один из нас никогда не захочет осознанно предать это доверие.
У всех более или менее значительную часть жизни занимает поиск идеально подходящего тебе человека, и для большинства эти поиски заканчиваются безуспешно. И теперь, уже на подходе к третьему десятку, я нашел такого человека в Джанет и был решительно настроен не потерять ее.
Я верил, что она окажется ключевым элементом той сложной мозаики, которая должна была полностью разорвать эмоциональные связи, все еще привязывавшие меня к гангстерской жизни. Я отвернулся от могущества, которого никогда и ни за что не смог бы добиться в мире добропорядочных людей, и отлично чувствовал себя в этом состоянии. Я не видел в этом никакой жертвы с моей стороны, а скорее всего лишь разрыв пут, ограничивающих мою жизнь, в результате которого получил возможность почувствовать себя свободным и полюбить женщину подобную той, какая прежде жила только в моих мечтах. Но я продолжал соблюдать осторожность: слишком много лет я провел среди преступников, чтобы вести себя по–другому. На протяжении многих лет я опасался того, что Анджело все еще не отказался от намерения вернуть меня под свое крыло. Что тени, которые, как я подозревал, не выпускают меня из своей сферы и внимательно надзирают за каждым моим движением, вот–вот выйдут, по мановению его руки, из своих потайных укрытий и сомкнутся вокруг меня в последней попытке перетащить в свой мир.
Но пока что я продолжал учиться жить настоящей жизнью в обществе женщины, рядом с которой мне было тепло и безопасно. Это было настоящее счастье. В те безрассудные первые дни, пребывая в нежных объятиях Джанет, скрываясь в ее маленькой квартирке, я открыл для себя тайну полноценной жизни. Я обрел свое спасение в человеке, который мог сопутствовать мне в бегстве от старого мира.
Я обрел Джанет Уоллейс.
Я обрел любовь.
Глава 20
Осень, 1980
Мы прожили с Джанет два месяца, прежде чем я рассказал ей об Анджело и моем детстве. Мы пили кофе за маленьким столом, стоявшим перед широким окном, за которым разворачивалась панорама Нью—Джерси. Когда я договорил, она несколько минут молчала, а потом взглянула на меня.
— Тебе угрожает опасность? — спросила она.
— Если бы он видел во мне угрозу для себя, то убил бы много лет назад, — ответил я. — Уж на этот счет можно не волноваться.
— В таком случае, может быть, волноваться уже вообще не стоит? — предположила она. — Ведь ты так давно его не видел. И ты же сам сказал, что все это время он никак не давал о себе знать. Наверно, он просто смирился с твоим решением и оставил все как есть.
Я протянул руку, взял кофейник и снова наполнил чашки.
— Единственные решения, которые он принимает во внимание, — его собственные. Ни с чьим другим он смириться, против своей воли, не захочет, будь то я или кто–то другой.
Джанет добавила молока в одну чашку, сливок в другую и откинулась на спинку стула.
— Чего ты боишься? — спросила она, пристально взглянув мне в глаза.
— Я не верю, что он отвернулся от меня и позволил мне жить своей жизнью, — признался я. — Я чувствую его руку во всем, что случалось со мной с того дня, как я покинул бар. Все у меня идет так хорошо и гладко, что я просто не могу приписать свои успехи упорной работе и везению.
— Гейб, но ведь ты действительно очень стараешься и хорошо разбираешься в своем деле. Почему ты думаешь, что не можешь быть обязан успехами только самому себе?
— Около года назад я пытался получить заказ от «Ниссан», — сказал я. — На него претендовало еще агентство Тома Ханнибала. За двое суток до подачи предложений на конкурс я пришел на работу и нашел на столе папку с бумагами. А в папке оказались предложения Тома и весь проект кампании. Это было как раз то, что требовалось «Ниссан», и к тому же все идеи чрезвычайно свежие и оригинальные. Его проект был вдвое лучше моего. Заказ достался бы ему, тут и сомнений быть не может.
— И что же?
— Он отказался от конкурса, — ответил я. — Сообщил об этом вечером, накануне того дня, когда нужно было представить документы. Сказал, что его агентство перегружено и не потянет новой работы.
— Зачем же тогда было начинать всю эту возню с предварительной договоренностью? — Джанет покачала головой и допила кофе.
Я перегнулся через стол и взял ее за руку.
— Обещаю, что никогда не позволю ему сделать тебе хоть что–нибудь плохое.
— Мне? — переспросила она. — Почему вдруг он станет что–то затевать против меня?
— Если он решит что–то предпринять, это будет направлено против тебя. — Я отлично понимал, что мои слова напугают ее. — Таким образом, через тебя, он попытается добраться до меня.
— Но почему ты в этом так уверен? — спросила она, глубоко вздохнув.
— Потому что я знаю Анджело, — ответил я.
— Сколько еще он намерен ждать? — Теперь в ее голосе слышался не только страх, но и гнев.
— Вчера мне звонил его человек, — сказал я. — Анджело хочет меня видеть.
— Что ты сказал?