Ганнибал. Враг Рима
Шрифт:
Еще не поняв, что здесь Сафон и Бостар, Суниатон хрюкнул от смеха, глядя на спотыкнувшегося Ганнона.
— Пойдем, — сказал он. — Мы же не хотим опоздать.
— Ганнон! — раздался добродушный голос Бостара.
Тот сделал вид, что не расслышал.
— Ганнон! Иди сюда!
Второй голос был грубее и требовательнее. Сафон.
Юноша нехотя поднял взгляд. Суниатон попытался ускользнуть, но его тоже заметили.
— Эшмуниатон! Иди сюда! — приказал Сафон.
Суниатон покорно поплелся обратно и стал рядом с другом.
Братья
— Сафон. Бостар. Вот так сюрприз! — делано улыбнувшись, сказал Ганнон.
— Да ну? — переспросил Сафон, сводя густые брови. Невысокий, коренастый, во всем похожий на Малха. Ему было двадцать два. Слишком молодой, чтобы стать командиром среднего звена, но, как и у Бостара, его умение, выработанное долгим обучением, читалось во всех его движениях. — Мы все должны были отправиться на собрание, выслушать старейшин. Почему ты не с отцом?
Краснея, Ганнон опустил взгляд. Будь оно проклято, подумал он. Для Сафона обязанности перед Карфагеном — всё. В одно мгновение их шанс провести день на лодке в море испарился.
Сафон жестко глянул на Суниатона и увидел мешок и еду в его руках.
— Потому, что вы оба улизнули, вот почему! Наверняка на рыбалку, так?
Суниатон принялся ковырять землю пальцем ноги.
— Язык проглотил? — язвительно спросил Сафон.
— Да, мы собирались наловить немного тунца, — сказал Ганнон, выходя вперед и загораживая собой друга.
Лицо Сафона стало еще мрачнее.
— И это, конечно же, куда важнее, чем слушать, что говорят на заседании Совета старейшин?
Как обычно, властная манера брата задела юношу за живое. Слишком часто ему приходилось такое выслушивать. Чаще всего Сафон вел себя так, будто он им отец. Неудивительно, что Ганнона это раздражало.
— Можно подумать, эти седобородые скажут что-нибудь новое, а не то, что уже талдычили тысячу раз, — возразил он. — Все из себя важные и надутые.
— Как и кое-кто еще, кто стоит сейчас с нами рядом, — сдавленно хихикнув, сказал Суниатон, но заметив предостерегающий взгляд товарища, умолк.
Сафон выставил челюсть.
— Вы, два нахальных… — начал он.
Губы Бостара дернулись, и он положил руку на плечо Сафону.
— Успокойся, — проговорил он. — Ганнон в чем-то прав. Старейшины действительно самодовольны и не желают слышать других голосов, кроме своих.
Ганнон и Суниатон с трудом скрыли улыбки.
Сафон не разделял чувства юмора Бостара, но на время умолк. Офицер четко осознавал, и безо всякого удовольствия, что он здесь не старший по званию. Хоть он и был на год старше Бостара, брата повысили в звании раньше.
— Вряд ли на этом собрании будут решаться жизненно важные вопросы, — спокойно продолжил Бостар и едва заметно — так, чтобы не видел Сафон, — подмигнул Ганнону.
«Не все потеряно», — понял младший брат и осторожно подмигнул в ответ.
Как и Ганнон, Бостар был больше похож на Аришат, их мать. Узкое лицо и пронзительный взгляд зеленых глаз. У Сафона нос широкий, у Бостара — узкий и прямой. Рослый, тренированный, с длинными черными волосами, забранными в «конский хвост», свисавший из-под шлема, мягкий и вежливый Бостар был куда ближе Ганнону, чем Сафон. А к старшему брату он сейчас ощущал изрядную неприязнь.
— Отец знает, где ты?
— Нет, — признался Ганнон.
Бостар поглядел на Суниатона.
— Могу предположить, что почтенный Бодешмун тоже ничего не знает?
— Еще бы! — выпалил Сафон, пытаясь перехватить инициативу. — Как всегда, когда дело касается этих двоих.
Бостар проигнорировал слова брата.
— Ну? — спросил он.
— Отец думает, что я дома, учебой занят, — признался Суниатон.
Лицо Сафона еще больше наполнилось выражением праведного гнева.
— Поглядим, что скажут отец и почтенный Бодешмун, когда узнают, чем вы на самом деле собрались заняться. У нас достаточно времени до начала собрания Совета. — Он выставил большой палец, делая знак копейщикам. — Под конвой их.
Ганнон скорчил мину, но спорить смысла не было. Сейчас Сафон был особенно суров и непоколебим.
— Пошли, — буркнул он Суниатону. — Может, рыба до завтра и не уйдет.
Они не успели сделать и шага, когда заговорил Бостар.
— Не вижу причины, почему бы им не отправиться порыбачить, — сказал он.
Ганнон и Суниатон в изумлении поглядели друг на друга.
— Что ты хочешь сказать? — приподняв брови, спросил Сафон.
— Такое времяпровождение очень скоро станет недоступно для нас, и мы будем скучать по нему, — со странным выражением лица продолжил Бостар. — А там и черед Ганнона недалек. Пусть повеселится, пока есть у него такая возможность.
У юноши радостно екнуло в груди, и он пропустил мимо ушей затаенную горечь в словах Бостара.
Лицо Сафона сделалось задумчивым. Но очень быстро это выражение сменилось хмурым и настороженным.
— Долг есть долг, — заявил он.
— Успокойся, Сафон. Тебе же двадцать два, а не пятьдесят два! — ответил Бостар, глянув на копейщиков, которые дружно заулыбались. — Разве кто заметит отсутствие Ганнона, кроме нас и отца? А приглядывать за Суни у тебя права не больше, чем у меня.
Сафон сжал губы, готовый уже улыбнуться, но мысль о том, что Бостар возьмет верх в споре, была для него нестерпима.
— Отец не обрадуется, — угрюмо сказал он. — Но, думаю, ты прав.
Ганнон не верил своим ушам.
— Благодарю! — радостно крикнул он. Ему вторил и Суниатон.
— Идите, пока я не передумал, — строго сказал Сафон.
Друзей не надо было уговаривать. С благодарностью глянув на Бостара, который снова им подмигнул, они быстро растворились в толпе, не скрывая широких улыбок. Им придется за это ответить, подумал Ганнон, но это будет только вечером. Перед его глазами снова предстала картина лодки, наполненной выловленным тунцом.