Ганнибал
Шрифт:
Когда водитель скотоперевозчика принес электрошоковый щуп и предложил оживить одну из свиней, чтобы проверить, глубоко ли они усыплены, Карло с такой яростью вырвал у него щуп и так его напугал, что тот побоялся попросить щуп обратно.
Карло хотел дать своим огромным страшным подопечным оправиться от снотворного в полутьме, не выпуская их из клеток до тех пор, пока они окончательно не встанут на ноги, не станут нормально реагировать на то, что их окружает. Он опасался, что те, что проснутся первыми, могут попробовать на вкус своих не вполне пришедших в себя соседей. Любое лежащее на земле тело привлекало свиней, если стадо спало не вместе.
Пьеро
Карло, отличавшийся такой же целеустремленностью, не мог успокоиться и дать себе отдых, пока не прошел с фонарем вдоль всего забора, отгородившего мэйсоново лесное пастбище от огромного государственного леса.
Карло рыл землю карманным ножом под деревьями на паст-бище, чтобы проверить перегной, и обнаружил желуди. В последнем закатном свете, когда ехали сквозь лес, он слышал соек и решил – похоже, что тут должны быть желуди. И точно, правда, не так уж много. Ему вовсе не надо было, чтобы свиньи находили еду прямо на земле, а в большом лесу это было бы им так легко!
В открытом торце амбара Мэйсон построил прочный барьер с голландскими воротами из двух горизонтальных створок, точно такими, какие были у Карло в Сардинии.
Защищенный этим барьером, Карло мог без опаски кормить своих питомцев, забрасывая им через барьер человеческую одежду, набитую дохлыми курами, бараньими ножками, овощами.
Его свиньи не были по-настоящему одомашнены, но людей не боялись, не боялись они и шума. Даже сам Карло не мог войти к ним в загон. Свиньи ведь не похожи на других животных. В них есть какая-то искра сообразительности и ужасающей практичности. Питомцы Карло вовсе не были настроены враждебно к людям. Просто им нравилось их есть. Они были легконоги, как мьюрский бык, могли резануть клыками, словно овчарка, а их манера двигаться в присутствии своих хранителей носила характер грозной преднамеренности. У Пьеро был опаснейший момент, когда ему едва удалось благополучно отобрать у них рубаху, которую свинари хотели использовать снова.
Таких свиней никогда еще не бывало: они были крупнее европейского дикого кабана и почти столь же свирепы. Карло чувствовал себя их создателем. Он знал: то, что им предстояло совершить, освобождение земли от того зла, которое они должны уничтожить, будет такой великой заслугой, что она обеспечит ему вечное блаженство на том свете.
К полуночи все они заснули в амбаре; Карло, Пьеро и Томмазо спали без сновидений на чердачном настиле в хранилище конской сбруи, свиньи сопели в своих клетках-контейнерах; их элегантные ножки подергивались – им снились сны; то та, то другая начинали шевелиться на чистых брезентовых подстилках. Череп скаковой лошади – Флит Шэдоу, – тускло освещенный отблесками горящих в кузнечной печи углей, взирал на все это сверху.
ГЛАВА 67
Начать кампанию против агента Федерального бюро расследований, используя фальшивую улику Мэйсона Верже, было для Крендлера кульбитом сложным и опасным. У него поначалу даже дыхание перехватило. Если Генеральный
Если же не думать о риске, которому подвергался он сам, вопрос о том, чтобы погубить Клэрис Старлинг Крендлера практически не беспокоил. Вот если бы на ее месте был мужчина… Мужчина ведь должен содержать семью – Крендлер же содержит свое семейство, каким бы алчным и неблагодарным оно ни было.
А от Старлинг, вне всякого сомнения, необходимо избавиться. Если ее оставить в покое, то, следуя путеводным нитям, обнаруженным благодаря мелкому, придирчивому бабскому копанью, приемам типичной домохозяйки, Клэрис Старлинг обязательно отыщет Ганнибала Лектера. И если такое случится, Мэйсон Верже не даст Крендлеру ни гроша.
Чем скорее ее лишат всех и всяческих возможностей, чем скорее она окажется вне ведомственных стен, останется снаружи одна, станет приманкой, тем лучше.
Крендлеру и раньше, на пути к собственным вершинам, приходилось губить чужие карьеры: сначала в качестве окружного прокурора, активно занимавшегося политикой, а потом уже и в Депюсте. По опыту он знал, что испортить карьеру женщине гораздо легче, чем навредить в этом плане мужчине. Если женщина получает повышение, какого женщинам получать вообще-то не положено, очень просто сказать, что она заслужила его, лежа на спине.
И все же, подумал Крендлер, невозможно будет приклеить этот ярлык Клэрис Старлинг. Фактически ему на ум вообще не приходил никто другой, кто так, как она, нуждался бы в хорошем перетрахе – пусть и против воли, – чтобы хоть немного пройти вверх по грязной карьерной дорожке. Иногда, ковыряя пальцем в носу, он даже представлял себе это ее согласие-несогласие, этот невыносимо чудесный акт.
Крендлер ни за что не мог бы объяснить свою враждебность по отношению к Клэрис Старлинг. Это шло из самого нутра, рождалось в таком месте его существа, куда он не мог проникнуть. В этом месте были мягкие кресла в чехлах и элегантные плафоны под потолком, медные дверные ручки и оконные задвижки и была девушка того же окраса, что Старлинг, только без ее убеждений, но зато со штанишками, спущенными на одно колено, и вопрошающая, какого черта, что с ним такое, почему не идет и не делает, что надо, неужели он паршивый извращенец? извращенец? извращенец?
Если не знать, какая Старлинг стёбаная стерва, размышлял Крендлер, надо было бы признать, что – дураку ясно – ее реальная работа заслуживает гораздо большего, чем те немногие поощрения, которые выпали на ее долю. И наград у нее, к его огромному удовольствию, очень немного. Добавляя по капельке яда то тут, то там, когда дело касалось ее продвижения по службе, за эти годы Крендлеру удавалось влиять на Отдел кадров ФБР так, что Отдел не допускал, чтобы ей поручались выгодные задания или давались хорошие назначения, а ее независимая манера держаться и роток, на который не накинешь платок, только способствовали его усилиям.
Мэйсон не станет ждать развертывания дела о бойне на рыбном рынке «Фелисиана». Да и гарантии, что хоть сколько-то дерьма налипнет на Старлинг во время слушаний, тоже нет. То, что Эвельду Драмго и остальных застрелили, было результатом очевидного провала городской службы безопасности. Просто чудо, что Старлинг удалось спасти этого ублюдка-грудничка. Еще один нахлебник на шее налогоплательщиков. Сорвать засохшую корку с этого грязного дела будет нетрудно, только вот удастся ли этим кружным путем подобраться к Старлинг?