Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный
Шрифт:
Кабан вонзил клыки в землю, подбросил вверх комья земли и пронзительно заверещал. Он был намного больше кота, очень крупный экземпляр, тяжелый, высокий, и с могучими плечами. Кот дико мяукнул и прыгнул, но не на кабана, а назад. Кабан медленно двинулся на врага. Кот вновь испустил дикий вопль и кинулся вверх по склону. В одно мгновение он оказался наверху и принялся злобно шипеть на кабана. Отвоевавший поле битвы кабан стоял, склонив голову и прислушиваясь к шипению кота.
Почти не раздумывая, я двинулась вперед. Это было опасным предприятием с моей стороны. Если этот мешок свинины будет только ранен, то мне несдобровать от его слепой злобы. Но кабан еще не учуял меня, и я, увидев столько мяса сразу, не смогла преодолеть страстное желание получить его. Наконец, я заняла позицию, с которой можно было стрелять. Спустив стрелу, я сразу же кинулась в кусты, надеясь найти в них защиту. Я слышала дикий рев, но задержаться и посмотреть не рискнула, ведь если я промахнулась, эта четвероногая смерть сразу же настигнет меня. Поэтому я бежала, не останавливаясь.
Немного не добежав до лагеря, я встретила Рубо и Янофера и всё им рассказала.
— Раз кабан не преследовал тебя, леди, — произнес Янофер, — значит он не мог. Кабаны настоящие дьяволы. Наверное, ты сделала смертельный выстрел.
— Ты поступила весьма неразумно, — нахмурился Рубо, — кабан мог изувечить тебя, если не прикончить.
Он сказал правду — голод толкнул меня на отчаянный поступок. Я признала его правоту, понимая, что могла погибнуть мучительной смертью. Мы вернулись на поляну, внимательно смотря по сторонам, чтобы не угодить в западню. Мы даже решили сделать круг и спуститься туда с горы. Вскоре мы были на месте и обнаружили убитую котом корову, а на изрытой копытами и клыками земле валялся мертвый кабан. Моя стрела вошла ему между лопаток и вонзилась в сердце.
Все были поражены моим метким выстрелом. Это была такая редкая удача, что они были склонны приписать её Могуществу. С этого времени все мои люди стали считать, что я обладаю таким же знанием и искусством, что и дама Мат. Они не говорили мне этого, но я чувствовала их изменившееся отношение, видела, что они с готовностью исполняют мои приказания. Одна Инглида все еще оставалась для меня занозой, но и я выполнила своё обещание. Когда вечером на костре были поджарены куски мяса и его запах вызывал потоки слюны во рту, я заговорила так, чтобы слышали все.
Я объявила, что тот, кто здоров, по не участвует в добыче пищи, не будет получать ее. Сегодня все хорошо поработали, и все получат свою долю, кроме Инглиды. Я заявила, что никакое положение не дает права на безделье. Инглида вспыхнула и выкрикнула, что у меня перед ее родом кровный долг, но я твердо сказала, что беру под свое покровительство только леди Ислайгу, ввиду ее возраста и болезни. Инглида же молода, здорова и вполне способна позаботиться о себе сама. Я думаю, что она испытывала жгучее желание броситься на меня, вцепиться в лицо ногтями и выцарапать мне глаза. Но она была одна, никто ее не поддерживал и она знала это. Наконец, она повернулась и побрела в свою хижину. Я слышала, что она плачет, но эти рыдания были вызваны злостью, а не раскаянием. Мне не было жаль ее, и я понимала, что приобрела врага, который никогда не примирится со мной.
Однако, вскоре Инглида поняла свое положение и стала трудиться наравне со всеми. Конечно, работала она без удовольствия, но от работы не отказывалась. Она даже участвовала в разделке туши коровы и развешивала кусочки мяса для просушки. Мы очень экономно расходовали свои припасы — ели лишь кости и внутренности добытых мною животных. Мартина набиралась сил, и я надеялась, что мы сможем тронуться в путь еще до наступления холодов. А когда мы придем в Норсдейл, я с радостью сложу с себя тяжкую ношу ответственности за людей.
Леди Ислайга часто отлучалась, вероятно, искала Торосса. Мне приходилось посылать с ней человека для охраны, а когда она выбивалась из сил, он приводил ее обратно в лагерь. Тимон оказался хорошим рыболовом и делал отличные костяные крючки. Думаю, мне просто из упрямства хотелось ловить рыбу. Я хотела победить реку, но, увы, счастье не улыбалось мне. Очевидно, оно не распространялось на воду, хотя на берегу мне удалось убить кабана. Вода была здесь такой чистой, что я могла видеть проплывавшую рыбу, казавшуюся гигантской по сравнению с той мелочью, которую мне удавалось вылавливать. Наверное, у меня была неподходящая снасть. А может быть, эти исполины были умнее тех рыб, что попадались мне на удочку.
Однажды, когда я шла по берегу реки, мне неожиданно показалось, что за мной следят. Чувство было таким сильным, что рука потянулась к ножу. Время от времени я оглядывалась, надеясь застать преследователя врасплох и увидеть его в зарослях кустов.
Я разволновалась и решила вернуться в лагерь, чтобы предупредить остальных. Может меня выследил разведчик ализонцев, что обрекало нас на гибель, если мы не сумеем поймать и прикончить разведчика, пока он не сообщил о нас главным силам врага.
Я повернула к лагерю, но тут ветки кустов раздвинулись, и я увидела человека, вышедшего на открытое пространство. Выхватив нож, я приготовилась защищаться. Он показал мне пустые руки, словно желая усыпить мою бдительность. По его виду я определила, что он не ализонец. Его капюшон был откинут на плечи, и на нем не было камзола с вышитой эмблемой рода. Кольчуга была выкрашена в зеленую краску, вероятно для маскировки. Но… когда я вгляделась в него внимательней, я застыла: он был без сапог. Штаны были подвязаны у колен шпунтовыми шнурками.
Но какие были у него ноги! Он стоял на копытах, как какая-нибудь корова…
Я мгновенно перевела взгляд на его лицо, ожидая увидеть нечто подобное, чудовищное, но нет. Обычное мужское лицо, темное от солнца и ветра, впалые щеки и твердо очерченный рот. Конечно, он не был так красив, как Торосс. Мы встретились взглядами, и я невольно отступила назад, потому что эти глаза, как и копыта, не могли принадлежать человеку.
Они были янтарного цвета — глубокого желтого цвета, а зрачки в них имели форму щели, а не круга, как у людей. Нечеловеческие глаза!
Когда я отшатнулась, лицо его как-то переменилось, или мне это почудилось. Он улыбнулся, но улыбка получилась печальной, видимо он сожалел, что встретился со мной, и что я увидела его.
— Приветствую тебя, леди, — сказал он.
— И я приветствую тебя… — я запнулась, так как не знала, как обращаться к Прежним, но, наконец, вышла из затруднительного положения. — Приветствую тебя, лорд.
— Я не услышал, чтобы ты сказала «приятная встреча». Ты полагаешь, что я враг тебе?
— Я полагаю, что не могу судить о тебе, — призналась я, так как была уверена, что он один из Прежних. Казалось, он прочел мои мысли. Для него это было простым делом.