Шрифт:
Гарем шоколадного зайки
Глава 1
Если лучший друг оказался вдруг не друг, а фрукт, наверное, надо в первую очередь винить в этом самого себя. Вовремя не разглядел, вовремя не пресек, вовремя не оградил самого себя от возможных неприятностей. Дима брел по городу, то и дело пиная случайно попавшуюся ему под ноги пустую банку из-под лимонада, и думал как раз о том, какой же он был дурак. И каким негодяем оказался его друг Генка. Бывший друг, как теперь уже смело можно было утверждать.
Молодости свойственно впадать в крайности. Если люблю, то навечно. Если ненавижу, то смертельно. Все те чувства, которые в зрелом возрасте притупляются, притеняются или хотя бы становятся более объективными, юность высвечивает, словно стоваттная лампочка.
Измена в юности воспринимается как катастрофа, упавшая на голову невесть откуда. Это уже потом, прожив полвека и более, человек начинает относиться к поступкам других более философски. И измена становится явлением довольно частым.
– Как она только могла? Ну как? – в гневе воскликнул Дима, шибанув ни в чем не виноватую банку, которая угодила в стену дома и даже смялась от полученного удара.
Для своих девятнадцати с небольшим лет Дима был физически очень крепким и развитым юношей. Если черты лица еще хранили слабый отблеск минувшего детства и отрочества, то фигура была уже, бесспорно, взрослой. Рост, ширина плеч, узкие бедра – все говорило о том, что этому юноше в скором будущем суждено превратиться в статного и очень красивого мужчину.
Но сам он об этом совсем не думал. Дима был в отчаянии от поступка, который совершили двое его друзей. Верней, один бывший друг и одна бывшая девушка. Наташа, Наташенька, Натулька, как ласково называл свою возлюбленную Дима, думая о ней про себя.
Конечно, не теперь. Теперь он мог в ее адрес только ругаться.
– Наташка-то моя оказалась просто дрянь! – горько шептал он и тут же прибавлял: – Нет, она не виновата, это все Генка. Это он ее заставил! Сама бы она никогда не стала с ним целоваться.
И все же Дима понимал: насильно Наташку никто не целовал. Она сама обвила руками и даже ногами тщедушное тельце Генки, у которого только и было из достоинств, что непомерное количество прыщей на смазливой физиономии и такая же непомерная болтливость. И вот за эти его шуточки-прибауточки, бесконечное количество хохм и анекдотов девушки и вешались на Генку, словно бананы на пальму.
Случилось все на вечеринке по случаю дня рождения их общего друга – Пашки Серебрякова. В тесную двушку набилось огромное количество народу. Приглашенных было всего пятеро, но каждый привел с собой подружку или даже подружку и друга, к примеру, так поступил и сам Дима. Он привел с собой на праздник Наташку и Генку, хотя при виде последнего Пашку и скривило.
Он оттащил Диму в туалет, который был единственным помещением, где можно было поговорить без лишних ушей. И, приперев там приятеля к стенке, Пашка прохрипел ему прямо в лицо:
– Зачем этого петуха ощипанного притащил? Знаешь ведь, что я его ненавижу!
– Брось! – слабо сопротивлялся Дима имениннику. – Генка – он прикольный.
– Вот сделает твой прикольный тебе пакость, вспомнишь мои слова.
И злой Пашка вышел из туалета, оставив Диму в некоторой растерянности. Какую же пакость может подкинуть лучший друг? Это же друг! Он на предательство или обман не способен.
Но как показали ближайшие три часа, оказалось, что очень даже способен. И теперь Дима понимал, что именно от друга-то и можно ожидать предательства. Ведь постороннему человеку ты и так не слишком-то доверяешь. С чего бы ему быть к тебе добрым? Совершенно не с чего. Так что и доверять ему просто глупо. А доверяешь именно другу, ну, значит, только друг и может тебя обмануть.
Весь вечер Генка крутился возле хорошенькой блондинки Анечки. Он пел ей серенады и сыпал своими лучшими шутками. Но на Анечку чары Генки не действовали. Дима терялся в догадках почему, не понимая, что у умницы и красавицы Анечки были свои жизненные приоритеты, в которые голодранец Генка никак не вписывался. Анечка мечтала об удачном замужестве, чтобы обязательно жених был с отдельной квартирой, богатыми родителями и зарплатой, которой хватило бы не только на паршивенький тур в Египет, но и на пять звезд в какой-нибудь европейской стране.
Так что Анечка посидела, похихикала над шутками Генки, оценила обстановку да и пересела к Денису, который хоть и не отличался ни красотой, ни остроумием, ни даже просто умом, но зато крутил на пальцах ключи от подаренного папой «БМВ». Да и возраст у Дениса был постарше. Ему уже исполнилось двадцать, он учился в экономическом и подрабатывал в фирме своего папы, где отец платил ему зарплату, которая никогда не снилась обычному стажеру, работающему на полставки и появляющемуся в фирме от силы на пару часов.
В общем, у Анечки в этот вечер все сложилось замечательно, чего нельзя было сказать про Диму. Он слишком поздно заметил, что оставленный в одиночестве Генка переключился на его Наташку. А та и не думала противиться. Ей внимание Генки очень даже льстило. Она с удовольствием хохотала над его шутками. И наверное, в этот момент Диме надо было бы вмешаться, но он не захотел мешать своим лучшим друзьям, которые прекрасно развлекались в обществе друг друга.
Сам Дима был занят, помогая Пашке справиться с непослушным куском мяса, который оставила для гостей мама именинника. К сожалению, подруги, на которую можно было бы свалить присмотр за непослушным куском, у Пашки в настоящий момент не было, а сам он слишком увлекся закусками и тостами, которые поднимались в его адрес. Так что мясо чересчур долго простояло в духовке и теперь сравнилось прочностью с подошвой кроссовки. Разрезать кусок не получилось, его надо было пилить, чем ребята и занимались, обливаясь потом в жаркой кухоньке.
Наконец кусок был побежден. Но, вернувшись с блюдом в комнату, Дима обнаружил, что Наташка уже перебралась на колени к Генке. Правда, при виде Димы она тут же слезла. Но все равно, это был первый звоночек. И теперь Дима горько ругал самого себя, что не прислушался к нему.
– Надо было сразу же Генку прочь гнать! Надо было оставаться рядом с Наташкой! А я, дурак, поперся снова помогать Пашке на кухне. Надо было хотя бы Наташку с собой прихватить.
Но тут же в душе у Димы шевельнулось непонятное чувство. Нет, не пошла бы Наташка с ним на кухню. Не променяла бы она радость болтовни с друзьями на томление в духоте. Окна в квартире у Пашки выходили на южную сторону, и прикрыты они были лишь легкими занавесками. Так что солнце могло жарить сколько ему заблагорассудится, что оно и делало.