Гаргантюа и Пантагрюэль (Гаргантюа)
Шрифт:
– - Скорей и мы туда!– - воскликнул Пикрохол.– - Я хочу быть также императором Трапезундским. И не перебить ли нам всех этих собак -- турок и магометан?
– - А почему бы, черт возьми, нам этого не сделать?– сказали они.– - Имущество же их и земли вы разладите тем, кто вам честно служил.
– - Так подсказывает здравый смысл и так должно быть по справедливости, -- заметил Пикрохол.– - Жалую вам Карманию, Сирию и всю Палестину.
– - Ах, ваше величество, как вы щедры!– - сказали они.– Премного вам благодарны! Дай Бог вам благоденствовать
На этом совете присутствовал старый дворянин, по имени Эхефрон, человек многоопытный, закаленный в боях; послушав такие речи, он сказал:
– - Я очень боюсь, что все это предприятие кончится так же, как известный рассказ о кувшине с молоком, при помощи которого один сапожник мечтал разбогатеть. Кувшин разбился, и он остался голодным. Чего вы добьетесь этими славными победами? Каков будет конец ваших трудов и походов?
– - Конец будет таков, -- отвечал Пикрохол, -- что по возвращении мы как следует отдохнем.
Эхефрон же ему на это сказал:
– - Ну, а если почему-нибудь не вернетесь? Ведь путь опасен и долог. Не лучше ли нам отдохнуть теперь же, отказавшись от всех этих похождений?
– - Вот уж, ей-Богу, чудак!– - воскликнул Буян.– - Давайте в таком случае забьемся в уголок, поближе к камину, будем весь свой век вместе с женами низать жемчуг или же прясть, как Сарданапал. "Кто не подвергает себя опасности, тот ни коня, ни осла не добудет", -- сказал Соломон.
– - А Морольф ему на это ответил: "Кто подвергает себя слишком большой опасности, тот и коня и осла потеряет", -возразил Эхефрон.
– - Довольно, пойдем дальше, -- сказал Пикрохол.– - Я боюсь только этих чертовых легионов Грангузье. Что, если, пока мы будем в Месопотамии, они ударят нам в тыл? Что нам тогда делать?
– - Очень просто, -- отвечал Молокосос.– - Вам стоит только послать московитам краткий, но грозный указ -- и в тот же миг под ваши знамена станет четыреста пятьдесят тысяч отборных бойцов. Эх, назначили бы туда меня вашим наместником, -- у них бы лоб на глаза вылез! Растопчу, растреплю, разгромлю, растрясу, разнесу, расшибу!
– - Полно, полно!– - сказал Пикрохол.– - Время не ждет! Все, кто мне предан, за мной!
ГЛАВА XXXIV. О том., как Гаргантюа оставил Париж, чтобы защищать свое отечество, и как Гимнаст встретился с неприятелем
В эту самую пору Гаргантюа, тотчас по прочтении отцовского письма выехавший из Парижа на своей громадной кобыле, миновал уже мост Нонен, а вместе с Гаргантюа и Понократ, Гимнаст и Эвдемон, которые, чтобы не отставать от него, взяли себе почтовых лошадей. Обоз с его книгами и философическими приборами двигался со скоростью обыкновенной.
Прибыв в Парилье, Гаргантюа узнал от хуторянина Гуге, что Пикрохол, укрепившись в Ларош-Клермо, выслал многочисленное войско под предводительством военачальника Трипе захватить леса Вед и Вогодри, что войско это обобрало до нитки всех и вся -вплоть до самой давильни Бильяр -- и что совершаемые им злодеяния представляют собой нечто невиданное и неслыханное. Гаргантюа был всем этим так напуган, что не знал, как быть и что придумать. Понократ, однако ж, посоветовал ему направить путь к сеньору де Лавогюйону, старинному их Другу
Итак, Гимнаст выехал вместе с Вертопрахом, Лавогюйоновым конюшим, и они, оставшись незамеченными, произвели разведку во всех направлениях. Гаргантюа тем временем отдохнул, малость подкрепился вместе со своими спутниками и велел дать своей кобыле меру овса, что составило семьдесят четыре мюида и три буасо. А Гимнаст со своим товарищем ехали-ехали и, наконец, наткнулись на врагов, -- рассыпавшись в беспорядке, они грабили и тащили все, что попадалось под руку. Гимнаста они завидели издалека, и вскоре на него налетела целая орава, явно намеревавшаяся его обобрать. Он же сказал им:
– - Господа, я беден как черт знает что. Прошу вас, пощадите меня! У меня еще осталось несколько экю, вот мы на них и выпьем, ведь это aurum potabile {Питьевое золото (лат.) }, а чтобы уплатить вам за проезд, я продам свою лошадь. Вы вполне можете считать меня своим, ибо нет человека, который лучше, чем я, умеет сцапать, обчистить, ободрать, ощипать, выпотрошить, а потом и полакомиться. По случаю моего благополучного прибытия пью здоровье всех добрых собутыльников!
С этими словами Гимнаст откупорил свою флягу и, накренив ее, отпил на совесть. Разбойники разинули пасти и высунули языки, точно борзые собаки, в чаянии допить после него, но как раз в это время сюда подоспел узнать, в чем дело, военачальник Трипе. Гимнаст протянул ему флягу и сказал:
– - Пейте, ваше высокоблагородие, пейте, не бойтесь, я его уже пробовал, -- это из Лафе-Монжо.
– - Что такое?– - воскликнул Трипе.– - Ты смеешь, невежа, издеваться над нами? Кто ты таков?
– - Я человек бедный, -- отвечал Гимнаст, -- бедный как черт знает что.
– - А-а, ну если черт тебя знает, тогда я тебя пропущу, -рассудил Трипе, -- потому черти и все их знакомые и родные ни податей, ни пошлин не платят. Только я еще никогда не видал, чтобы бедные родственники разъезжали на таких добрых конях. Вот что, господин черт, слезайте-ка, -- на вашем коне поеду я, и если он не понесет меня стрелой, то понесете меня вы, господин черт, потому уж очень я люблю, когда меня черт несет!
ГЛАВА XXXV. О том, как Гимнаст ловко убил военачальника Трипе и других Пикрохоловых воинов
Слова Гимнаста кое-кого напугали, и, вообразив, что это переодетый черт, убоявшиеся начали обеими руками креститься. Один же из них, по прозванию Жан Добрый, предводитель сельского ополчения, достал из своего гульфика молитвенник и довольно зычным голосом крикнул:
– - Agios ho Theos! { Святый Боже! (греч.)} Если ты послан Богом, тогда говори! Если же ты послан кем-то другим, тогда уходи!