Гарнитур из электрических стульев
Шрифт:
«Если в течение ближайших двух часов не передадите в эфир этот сенсационный материал, мы разошлем эти кадры во все остальные телевизионные компании».
Обратный адрес Саша постарался как можно более надежно запутать.
— Если не будет в пятичасовых новостях, пошлем на другие каналы.
— Ты как хочешь, а я еду в больницу, — твердо сказала Даша, когда они вышли из парадного, — нужно выяснить, кто же такой Виктор Илларионович и с чем его едят... И не смотри на меня так, в этом нет никакого риска. Похожу, поспрашиваю... ну, выгонят меня из коммерческого отделения, но не арестуют же!
— Упрямая ты, — вздохнул Саша, — ведь зря все это, украли вещь-то! И не вернешь...
— Как знать? — ответила Даша. — Но я хотя бы узнаю, что в ней такого ценного. Сашенька, да я от любопытства умру! Так и буду каждый день думать, этак и свихнуться можно!
— С вами вообще свихнуться можно! — тихонько проворчал Саша, но Даша видела, что он это так, по инерции.
В машине она взъерошила ему волосы на затылке.
— Что-то ты сегодня такой надутый!
— Устал, опять ругались, потом замок вставлял в бабушкину комнату, не жизнь, а каторга... — неохотно ответил он.
Даша вспомнила Игоря — ведь теперь, если с Водопятовым вопрос разрешится, Игорь не станет больше скрываться и вернется домой. Ему больше некуда деться. И придется выдержать тяжелое объяснение, потому что Даша твердо решила, что жить с ним больше не будет. Интересно, как он воспримет эту новость? Веселенькие ей предстоят деньки...
— Я подожду, — сказал Саша, затормозив возле забора больницы.
Даша кивнула, прихватила белый халатик в пакете и вышла из машины.
В холле главного корпуса Даша огляделась по сторонам и, убедившись, что ее никто не видит, нырнула в служебный туалет. Там она достала из сумки белый халат и крахмальную шапочку, мгновенно преобразившие ее в медсестру. Сестрички в такую жару носили халатики прямо на голое тело, так что пришлось снять темно-синее платье, которое она надела утром из уважения к Вероникиному горю — не в ярком же идти сообщать жене о смерти ее мужа! Придав себе уверенный деловой вид, она спрятала пакет с платьем за батарею, надеясь, что туда никто не заглянет, и зацокала каблучками по коридору коммерческого отделения Второй городской больницы. Навстречу время от времени попадались ходячие больные — некоторые, пободрее, заглядывались на симпатичную сестричку и отпускали незамысловатые комплименты. Прошел высокий моложавый доктор с яркими синими глазами под аккуратной белоснежной шапочкой. Даша напряглась, но врач был углублен в какой-то документ и не обратил на нее внимания.
Отметив, как идет большинству врачей их белоснежная форма, Даша свернула в боковое ответвление коридора и увидела вдалеке пост дежурной сестры. Замедлив шаги, она обдумывала, с чего начать разговор с дежурной, но в это время на столе перед сестрой замигала красная лампочка, девушка вскочила и побежала в одну из палат. Даша обрадовалась такой удаче и чуть не бегом устремилась к посту.
На столе дежурной в соответствии с требованиями времени стоял компьютер. Даша, оглядевшись по сторонам, уселась за стол и уставилась на экран. Довольно быстро разобравшись в несложной системе, она нашла список больных, находящихся в отделении, и начала его торопливо просматривать.
Первым в списке стоял Н. И. Абрикосов. Хотя первая буква и не соответствовала искомым инициалам, Даша на всякий случай прочитала полное имя больного. Его звали Нестор Ильич, что никак ей не подходило. Следующим шел Л. О. Арбузов. Даша уже подумала, что больные подобрались исключительно с фруктово-ягодными фамилиями, но за Арбузовым последовал Белоцерковский, а потом даже Выхухолев.
Инициалы ни у одного не совпадали с нужными. Даша уверенно двигалась по списку.
Головко Е.А., Дроздюк М.П., Сардинелли К.С, простенький Трофимов О.И.
Список заканчивался Ярошем С.В. Ни одного больного с подходящими инициалами Даша не нашла. Она сидела, растерянно уставившись в экран, как вдруг за спиной у нее раздалось вежливое покашливание.
Даша вздрогнула и, быстро придумывая правдоподобное объяснение тому, что она копается в чужом компьютере, обернулась.
У нее за спиной стоял невысокий пузатый старичок с пышными седыми усами в веселенькой голубой пижаме в желтую полоску.
— Я извиняюсь, — начал старичок, увидев, что на него обратили внимание, — вы вроде новенькая.
— Да, я... как бы... на практике... — забормотала Даша.
— Это хорошо, — удовлетворенно кивнул он, — значит, вы еще не прониклись этим торгашеским духом.
— Чем? — Даша изумленно уставилась на больного. — Чем я не прониклась?
— Здесь, — усатый старичок обвел окружающее его пространство рукой, — здесь все пропитано духом коммерции!
— Ну, — она растерялась и не знала, как отвадить настырного старика, чтобы закончить наконец свое дело, — ну это ведь и есть коммерческое отделение... Что же вы хотите?
— Я хочу, чтобы ко мне наконец прислушались! — с пафосом произнес больной. — Я несколько раз обращался к администрации, но мой голос не был услышан!
— Я вас слушаю, — покорно проговорила Даша, чтобы поскорее отвязаться от этого зануды.
— Я требую, чтобы телевизионные программы составлялись с учетом интересов прогрессивной части больных! А то что мы наблюдаем? Засилье низкопробной голливудской продукции, боевиков, этих... как их... триллеров, докатились даже до еротики! А где настоящее кино? Где правдивые жизнеутверждающие картины? Где «Свинарка и пастух»? Где «Надежда и опора»? Где, я вас спрашиваю, «Кубанские казаки»?
— Но... извините... администрация больницы не составляет телевизионные программы!
— Это не ответ! — громогласно возмутился старикан. — Если мой голос не будет услышан, я потребую досрочной выписки!
«Выписка, — подумала Даша, — может быть, Виктор Илларионович уже выписан?»
В углу экрана она нашла значок «Выписка» и торопливо щелкнула по нему мышью, на время отвернувшись от усатого правдоискателя. На экране развернулся новый список, гораздо короче первого, — список только что выписанных больных.
И в этом списке под четвертым номером значился В.И. Сивоконь, который при ближайшем рассмотрении оказался Виктором Илларионовичем.
Год рождения тоже вполне соответствовал внешнему виду таинственного собеседника Лизы Бачановой.
Даша вытащила из кармана халата листок бумаги и ручку и торопливо записала данные Виктора Илларионовича.
Любитель жизнеутверждающего кинематографа за ее спиной возмущался равнодушием медицинской общественности к коренным проблемам современности, а с другой стороны к посту спешила запыхавшаяся дежурная сестра.