Гарнизон не сдается в аренду
Шрифт:
— Где уж мне, — согласился он. — Дайте полчаса на сборы. Вы не забыли, что я могу с ней попрощаться? Где мне ее найти?
— Она сейчас с больными, — сказал «теннисист». — Но нам придется пойти с вами. Без сопровождения вы теперь не сделаете ни шагу.
— Это называется не сопровождение, а конвой, — поправил его Гранцов.
Они дошли до бункера, причем охранники вытягивались перед ними, и Гранцов понял, что щеголеватый «теннисист» и есть тот самый «Второй», которого все боятся.
— Дальше я пойду один, — сказал Гранцов. — Там у
— Никаких гарантий в наше время, — сказал Второй, изучая дверь. — У вас ключ? Или есть код?
— Нет. У нас, как в сказке про Красную Шапочку. Помните? Дерни, внученька, за веревочку, дверь и откроется.
— Не вижу никакой веревочки. — Второй уступил Гранцову место у двери.
Запертую дверь бункера можно было открыть только изнутри. А снаружи среди веток засохшего куста висел неприметный тросик. Потянув за него, Гранцов раскрутил запорный маховик и открыл дверь. Это было одно из изобретений Керимова.
«Надо будет приспособить кодовый замок, — подумал Гранцов. — Хорошая идея, между прочим. Наверно, у них тамвсе примерно так же, только с кодовым замком».
Второй вежливо придержал его, как только дверь открылась, и первым перешагнул порог. Люк, ведущий в КП-2, Второй открыл самостоятельно. За что и был награжден неожиданным подарком.
— Димка! Ты где шляешься! — закричал Добросклонов и швырнул во Второго пустую бутылку.
Тот присел, уклонившись, и бутылка разбилась об стену. Гошка бессильно уронил голову на стол.
— Я не успел вас предупредить, — сказал Гранцов.
— Ничего, ничего. Есть еще люди на объекте?
— Больше никого.
Гранцов оттащил брата от стола и уложил на койку. Бросил взгляд на электронные часы, мигающие над пультом, и завел свои, выставив, наконец, точное время. Не выдержав, он запустил ложку в банку с тушенкой и отломил ломоть хлеба.
— А что это за аппаратура? — спросил Второй, оглядываясь. — Приемники древние. Кажется, 323-я модель? Магнитофончики проволочные, черт побери, каменный век! И вы на этом работали?
— Мы и сейчас работаем, и неплохо, — сказал Гранцов.
Он с сожалением оглядел дно опустевшей банки и метнул ее в ящик, который стоял между стеллажами с аппаратурой. Пока банка летела, кувыркаясь, Вадим провожал ее взглядом и думал.
Военные приемники, установленные на стеллажах, были похожи на что угодно, только не на радиоприемники. Но этот «любитель» их сразу распознал. И в каком таком радиокружке мог встречать он военный магнитофон, в котором вместо обычной ленты была тончайшая проволока? Возможно, в армии он был связистом. В какой армии? Черт возьми, Регина же ясно говорила, что этот «Второй» — американский психолог. Хорошо. Сейчас он американский психолог. Но, допустим, родился в Союзе. Отслужил. Потом эмигрировал с родителями, допустим, в Израиль. Перебрался в Штаты. Стал психологом. Но любовь к советскому радио оказалась неистребимой. Ну что? Что будем делать с этим радистом-любителем, майор?
Банка со звоном провалилась в ящик.
— Собирайте вещи, — сказала Восьмая, поглядывая на часы. — Наверно, будет лучше, если второго товарища мы отправим вместе с вами. На этой же машине. Помогите ему собраться. Надеюсь, сборы не слишком затянутся?
Они ушли, оставив у открытой двери бункера двоих охранников.
Глава 23. Прерванное прощание
Гранцов потеребил Гошку за нос, и тот моментально открыл глаза и приподнялся на койке.
— Т-т… Ты ж-жи-живой! — с трудом выговорил он.
От него так несло, словно он не пил коньяк, а купался в нем. Гошка яростно растер уши и сел на койке, встряхиваясь всем телом.
— Я-то живой, — сказал Гранцов. — А ты вот — не очень. Чего это ты так расслабился? Давай собираться, у нас только полчаса.
— Расслабился? Я? Да я поминки по тебе уже справил! Ясное дело, тебя грохнули! И ты лежишь вместе с остальными, кого тоже… А следующим — меня! Они убьют всех, понимаешь? Всех нас!
— Умойся, — попросил Вадим. — Ты мне нужен за рулем. Сейчас поедем домой.
— А Регина?
— С нами поедет.
Гранцов забрался под стол и вытянул оттуда спрятанную котомку с автоматом. Сектанты не оставили ему выбора. Забрать Регину можно только силой. Вполне возможно, что ее придется скрутить и насильно затолкать в машину. Для этого ему понадобится напарник, который будет держать сектантов на мушке. Если они так стремятся к выживанию, то один лишь вид оружия должен их просто парализовать. Вот только можно ли доверить Гошке ружье, даже незаряженное?
Добросклонов шумно плескался над раковиной, обливаясь холодной водой и нещадно растирая виски. Он повернулся, приглаживая всклокоченные волосы:
— Ты извини. Я свинья. Я последняя свинья. Но пойми…
— Уже понял. Ты свинья. Ну-ка закрой глаза. Вытяни руки вперед. Пальцы расставь.
Добросклонов послушно, хоть и немного заторможенно, выполнил команды. Пальцы дрожали, но все же он не терял равновесия.
— Дим, я справлюсь, — тихо говорил он, не открывая глаз. — Думаешь, я никогда не ездил пьяным? Ты только помоги сесть за руль, и я поеду на автопилоте. Даже лучше, чем трезвый, потому что гаишников буду бояться.
— Посмотрим. Давай, собери, что тебе нужно отсюда. Мы сюда не скоро вернемся.
Гранцов оглядел стол, собрал разбросанные листки, бегло прочитал записи. Судя по всему, Гошка добросовестно следил за эфиром, пока избыток коньяка не свалил его.
— Ну, прости меня, — не унимался брат. — Думаешь, мне легко? Я же просто убить себя готов, такая я свинья. Это я во всем виноват. Из-за меня того поляка убили, с комендантом. Все из-за меня.
— Причем здесь ты? — Гранцов почти не слушал его. Финку в ножны, складной нож в карман, фонарик, патроны для двустволки… — Скажи лучше, куда флягу подевал?