Гарнизон рассеченной скалы
Шрифт:
Ставки снова хлынули рекой. Десятый удар хлыста не заставил себя ждать. Его конец оставил четкий алый отпечаток на белых камнях помоста. Лина, с плохо скрываемым ужасом уставилась на сестру. Омнис побледнела….
— Ну что, девоньки, кто смелый? Десять ударов кнутом… — Нима расхаживала помосту, поднимая градус ажиотажа. — Есть желающие испытать волю? Кто выдержит такую боль?
— Я! — выкрикнула из толпы высокая эльфийка.
Она взобралась на помост и подошла к капитану.
— У нас первая претендентка, Амана! Кто поставит на нее?
Собрав монеты,
Арону тоже стало интересно. Он повернул голову на сколько смог. Ходили слухи, то есть заклинание, позволяющее одному человеку почувствовать ощущения другого человека. Обычно им пользовались любовники в момент страсти, чтобы испытать максимальное наслаждение. Реже им пользовались лекари чтобы понять суть недуга, если человек был без сознания или слишком мал, чтобы говорить. Ведь заклинание передавало разные ощущения, не только удовольствие. Похоже, что отмороженные эльфийки пользовались им чтобы чувствовать боль…
— Сентире! — четко произнесла Амана и положила руку ему на плечо. Не издав даже звука, она упала как подкошенная.
— Какая досада… — посетовала Нима. — Ставка остается у меня. Но и награда выросла вдвое. Кто еще?
Следующая претендентка разделила судьбу Аманы, тоже портеров сознание. Ее тут же подхватили унесли в сторонку.
— Не уж то так больно? — Капитан цокнула языком. — Ослабли девоньки?
После третьей попытки больше никто не решался. Капитан состроила недовольную гримасу.
— Ну вот… а все так хорошо начиналось. Может быть ты, Омнис?
— Какова ставка?
— Десять золотых монет, — Нима тряхнула небольшим кошельком.
— Хорошая ставка. Я… попробую, капитан!
Приложив ладонь к спине Арона она прочла заклинание:
— Сентире!
Лицо Омнис исказилось гримасой боли. Она вскрикнула и оступившись осела на землю.
— Лина? — предложила Нима. — Удвоим ставку!
Омнис качнула головой, намекая сестре, что не стоит этого делать.
— Я… воздержусь, госпожа Нима.
— Как знаешь. — усмехнулась она. — Тогда я сама. Двадцать золотых отлично скрасят мой вечер!
Сняв перчатки, капитан Нима Лимнис заткнула их за пояс. Потерев ладони, она положила их на плечи Арона и заглянула в его лицо. Кузнец дрожал. Ему было больно, но он сносил все с улыбкой.
— Ты как? — с легкой издевкой спросила она.
— У меня все нормально, сглотнув приговорил он. — Наслаждайся….
— Сентире! — выкрикнула она.
В этот момент Глаза Нимы широко раскрылись, но она не отпрянула. Рон резко повернул голову и придавил ее руку подбородком. Капитан попыталась одернуть руку, но сил у нее не хватило. Дыхание ее участилось, хрип, вырвавшийся из груди, тут же перешел в крик… Лина, бросив кнут подбежала к своему командиру и рывком дернула ее на себя. На площади воцарилась гробовая тишина…
Спесь быстро улетучилась. Тяжело дыша, побледневшая Нима Лимнис сидела на земле, разглядывая свои трясущиеся руки.
— Что здесь происходит!
Сержант Ярсен взбежал на помост в сопровождении Калеба.
— Что здесь происходит, я спрашиваю?! — Он уставился зло сначала на Омнис а потом на Лину. Но ему никто не ответил.
Калеб быстро орудуя ножом перерезал веревки.
— Я забираю его, капитан! — тоном, не терпящим возражений, заявил сержант. Но Нима лишь глянула на него мутным взглядом.
Почуяв свободу, Рон медленно выпрямил спину. Сделав шаг, он пошатнулся, но Калеб подставил руку.
— Ты как… жив, дружище?
Кузнец оттолкнул от себя старого вояку. Бросив взгляд в толпу, он тяжело спрыгнул с помоста. Поправив накрахмаленный воротник окровавленной сорочки, он шатким, но твердым шагом двинулся к воротам. Не выдержав тяжелого взгляда эльфийки стоявшие на страже, расступились…
Глава 6. Сатисфакция
Арон едва продрал глаза, когда сержант Ярсен в сопровождении двух солдат выдернул его из постели. По понятным причинам на работы он не вышел. Была мысль сходить в лазарет, но сил на это просто не было. Калеб пытался чем-то помочь, но был послан куда подальше. Остаток дня и ночь Арон провел лежа на животе в бессознательном состоянии. Разумеется, переодеться он не успел. Его привели к шатру Джошуа Хансона, как есть, в слипшейся от засохшей крови сорочке. Вернее, в том, что от нее осталось. Здесь же стояли Омнис и Лина, сверля землю взглядами. Голос командира был слышен далеко за пределами шатра.
— Десять ударов кнутом? — орал Хансон. — Десять!!! Пять — это уже считай калека. На седьмом люди Богу душу отдают! Вы в своем уме ли!?
— Капитан, — послышался голос Нимы. — Мне кажется вы драматизируете. Ну мы же били не в полную силу. Лина хорошо знает свое дело, не первый же раз…
— Драматизирую, значит… — капитан Хансон одернул полог и оглядев доставленных под конвоем, приказал им войти. Ярсен вошел следом.
— Я терплю ваши выходки только потому, что вы нужны мне на поле боя, — уже более спокойно продолжил он.
— Ну вы же сами делаете ставки… — попробовала оправдаться Нима.
— И что? Я обычный человек со своими слабостями. Но всему есть мера. На этот раз вы перешли все границы.
Он подошел к Лине и отобрал принесенное ею орудие экзекуции.
— Дай сюда! Это, по-вашему, в пол силы? — Он сунул под нос Нимы пропитанный кровью кнут.
— Да ему как слону дробина…
— Молчать! — Он рыкнул так, что слюна полетела в разные стороны.
Глянув на Рона, он брезгливо отбросил орудие пыток. Ярсен тут же убрал кнут с глаз долой.
— Капитан Нима, вы подвергли новобранца суровому телесному наказанию. За что, хотел бы я знать?
Ниме хватило ума промолчать.
— За то, что он проявил благородство? За то, что ему хватило воли не клюнуть на ваши… оголенные чресла и оставаться праведным человеком до конца? Десять чёртовых ударов… — Хансон схватился за голову. — Это не каторжник, не смертник… даже не солдат. Это доброволец, дери вас пес в гриву! Человек высоких моральных принципов! От слов «добро» и «воля». Скажете, что не знали этого, капитан?