Гарнизон. Крепость
Шрифт:
Встав, он быстро зашагал к мужчине, который теперь непонимающими глазами смотрел то на него, то на воинов. Когда старик, наконец оказался рядом с ними, то чуть оттолкнул измененного в сторону, услышав русскую речь:
— Ты же… Что здесь за нахер происходит-то?!
Но Ляяхйе ему не ответил, так как дозорные заговорили теперь с ним, и для него их речь была понятна:
— Ты Мороз, воевода Одина? — снова заговорила эта всадница, чуть наклонив голову.
— Был им когда-то. Что вам здесь нужно?! Я здесь один со своим… Подопечным. — кивнул он в сторону изменённого,
— Нам нужна одна старая ведьма, не знаешь ли где она? — вдруг подал голос рыжеволосый, говоря грубее и с каким-то злорадством, нежели женщина.
— Нет. Откуда мне знать? — покачал головой Ляяхйе. — Мы так, мимо проходили, ничего на знаем и не видели.
— А ты ведь знаешь, старый ублюдок, что тебе запрещено здесь ходить?! — чуть ли не рявкнул тот. — Или твоему сучьему оленю мало было, когда наш владыка укоротил ему рог?
Скён, услышав данные слова, в этот момент зло пошёл сюда, агрессивно наклонив голову, готовясь к тому, чтобы вскоре броситься на всадника.
Русый мужчина-воин вдруг схватил его за руку, попытавшись успокоить, но тот её вырвал и продолжил:
— Твоё сраное войско эльфийских пидрил проиграло, тебе сохранили жизнь и выпнули отсюда, лишь бы ты не появлялся и передал своему северному царьку, чтобы тот больше не пытался положить свою жирную старую руку на наши земли. Или тебе тогда непонятно было, а?! Так что говори, сука, где ведьма!
Изменённый в это время нервно смотрел на происходящее да помалкивал, но почему-то мысленно определил себя на сторону старика.
Сам колдун же в это время спокойно всё это слушал, а когда, наконец, тот закончил свою речь, дал короткий ответ:
— Не скажу. — после чего покрепче сжал топор.
— Значит сдохнееееешь! — прокричал этот воин и, перехватив посох, чтобы тот был в положении копья, кинул его в сторону Ляяхйе.
Лесник же, вдруг подпрыгнул с топором, взмахнул рукой и создал огромную ледяную стену прямо в воздухе, в которую это копьё и влетело, а следом прошёл фиолетовый взрыв, растрескавший всю эту стенку.
Старика осколки льда не задели, а изменённого он магией, порывом взметнувшегося снега, откинул в сторону.
Скён тоже побежал в бой, а пред его главой, защищая его со всех сторон, взметнулась зелёная волна, поднимающая в воздух снег и упавшие льдины, он стремился в сторону всадницы, которая, зло смотря на своего товарища, тоже вступила в бой, стреляя в лесника, который успевал создавать ледяные щиты и насылать ответные атаки в виде острых льдин.
Но вдруг оленя, в которого до сих пор не попал ни один фиолетовый сгусток, сбило огромное чёрное пятно, откинувшее его в сторону, а затем и обдавая белым слепящим огнём. Но олень выстоял, всё ещё находясь под защитой зелёной вуали, но уже значительно поредевшей и с дырками в некоторых местах. Он, поднявшись, стоял и перебирал ногой снег, снова готовясь к разбегу, правда в этот раз в сторону виверны, которая, отдыхая от дыхания огнём, метнулась к нему, чтобы ударить крылом.
К мужчине же, которого только что откинул в сторону старик, подбирался русый
— Блять… Ну ладно. Понеслась! — резко исчез, оставляя свою одежду на снегу, преобразившись во что-то едва-едва заметное, а затем вдруг ударившее этого воина в грудь, отчего тот чуть не завалился на снег и сам, а затем стал быстро вертеться, стреляя то туда и сюда:
— Где ты, сволочь?! — кричал он на своем языке, пытаясь отыскать своего соперника. Так, паля из своего посоха, он чуть не угодил в своего рыжего товарища, в это время отбивавшего атаки Ляяхйе. Тот хотел прикрикнуть на него, но, отвлекаясь, не заметил, как одна из сосулин пронзила насквозь всадницу, резко заоравшую пред этим, а затем она завалилась наземь, с гигантской льдиной в грудине, отчего мгновенно и умерла.
И в русого воина снова что-то ударило, мелькая, в этот раз отправившее в сугроб, а затем ударяло снова и снова, пока не стало оставлять вмятины на броне.
Но затем вдруг, глубоко выдохнув и тяжело дыша от долгого пребывания в иной форме, рядом проявился и сам источник ударов, правда абсолютно голый:
— Фух… Блять… Живой ещё… — тихо проговорил он, посмотрев на воина, у которого из носа текла кровь, но тем не менее ещё находящийся в сознании и пытающийся подняться, и найти посох, а затем изменённый кинул взгляд на себя: — Да, об этом я и забыл….
Скёна, тем временем, снова опалили огнём и его защита, наконец, рухнула под потоками белого пламени. Завидев это, Ляяхйе, в это время отразивший фиолетовый сгусток взмахом топора и тоже уже запыхавшийся, и уставший, вдруг крикнул Скёну:
— Открывай!
А затем, крикнул и изменённому, уже на русском:
— Быстрее в портал! Сил мало!
Тот вдруг удивился и начал было говорить:
— Какой пор… — но, увидев открывшийся в воздухе зелёный проем, сказал: — Ах, этот портал…
И сразу после этого вновь преобразился, рванув к этому разлому, у которого снова принял человеческую форму. Туда уже успел запрыгнуть олень, и уже почти забежал старик, как-то прихвативший одежду измененного, и вслед которому быстро прилетали сгустки, взрываясь.
— Так вы на русс… — начал было мужчина, но его оборвал колдун:
— Все вопросы потом!
И, затолкнув парня в портал, старик вошёл и сам. А затем разлом закрылся, на что уже бывший рядом рыжеволосый солдат сказал, шипя и скрипя зубами:
— Старая. Сука. Сволочь!
Глава 20. Беседа об ушедшем и немного радости…
Вдруг посреди заснеженных троп, недалеко от усадьбы Ляяхйе, открылся портал, из которого выскочил Скён в несколько потрёпанном виде, но тем не менее не искалеченный и не израненный. Следом появился и сам старик в своей кольчуге, да с топором. По его голове, несмотря на холод, обильно стекали капельки пота, а движения выглядели уставшими и измотанными, да ещё и в руках, помимо топора, приходилось держать скопу какой-то одежды.