Гарон
Шрифт:
— Твою жену зовут Яна.
Авилорн чуть не застонал: к чему мне знать ее имя?! Если б можно было вернуть прошлое, или хотя бы изменить будущее…
Глава 7
— Он живет здесь, чародей ваш? — спросила Яна, задрав голову, чтоб лучше разглядеть высоченную башню из хрусталя.
— Да.
— Виват, прибыли, наконец. Где камердинеры?
В голосе девушки слышалась злость, вполне привычная для нее и совершенно надоевшая Авилорну. Он уже не мучился вопросом, откуда в столь юном существе столько негатива, он лишь мечтал забыть о том, что это самое существо привязано к нему волей гаронов и желал, как никогда, сильно обрести свободу от него.
`Я попрошу Аморисорна освободить меня от обета и дам взамен, что бы он не попросил'.
`Даже жизнь?… Поднимайся Авилорн. Не стоит обсуждать серьезные темы на улице', - послышался голос мага.
Эльф склонил голову в знак согласия и взмахом руки пригласил девушку следовать за ним, вверх по винтовой лестнице. Конечно, можно было воспользоваться более быстрым путем, взлетев в башню, но как отреагирует дикарка на перемещение по воздуху, парень не знал. Да и не хотел знать, предполагая худшее. Ему хватило путешествия по городу: стыд один. Девушке все решительно не нравилось. Она мрачнела в ответ на приветливые улыбки горожан, а те недоумевали и терялись, с сочувствием поглядывая в спину собрата. Слышался тихий шепот на все голоса: `хорошего не жди', `за что наказали Авилорна'? `Бедная девочка', `несчастный брат, держись', `чем тебе помочь? Хуже нет осознавать себя жертвой обстоятельств по глупейшей случайности приковавшей его к дикому человеку.
— Что ты все вздыхаешь? Боишься мага и чародея? — не скрывая презрения, спросила девушка.
— А ты? Чего боишься ты?
Яна хотела промолчать, но неожиданно для себя ответила с несвойственной ей откровенностью:
— Неизвестности и нестабильности.
— Ты боишься Хаоса. Теперь ясно, почему именно тебя он и призвал, — сказал появившийся на пороге высокий крепкий мужчина. Яна отпрянула от неожиданности и если б не плечо Авилорна, вовремя подставленное ей, полетела бы кубарем вниз, в непроглядную пугающую даль. Девушка с ужасом вцепилась в руку парня, глядя на город, что казался сверху крошечным, ненастоящим. Так высоко они забрались, что, пожалуй, выше Яна не забиралась. Но вопрос: когда успели, и как, если она даже не заметила? Наваждение? Опять магия, будь она неладна! Ветер насмешливо фыркнул в лицо девушки, толкнув ее в объятья эльфа. Тот нежно прижал ее к себе и уставился на Аморисорна.
Главный хранитель порядка в приграничье одарил долгим пронзительным взглядом пару и еле заметно качнул головой, приглашая в свою залу.
— Быстрей бы все это закончилось, — процедила Яна, чувствуя себя хуже некуда. Сердце готово было выскочить из груди и от страха, и от ярости, что его хозяйку спутали с марионеткой. А еще ненависть к себе за то, что не может справиться с нервной дрожью и ведет себя как последняя дурочка, не может скрыть растерянность, а значит, уязвима, хотя и без того является чистым листом для мага, как и для любого эльфа. От мала до велика, от обывателя до чародея, все кому не лень могут читать ее мысли, толкать ей в голову свои, применять магию так же естественно и легко, как шагать по траве, в то время как Сурикова может лишь скрипеть зубами от бессилия и сетовать на свой убогий интеллект и полную беспомощность. Были бы они наравне, она бы нашла выход из положения, что-нибудь придумала, но против магического `лома', у нее как назло ни одного материалистического `приема'! Только и остается следовать за рохлей Авилорном.
Яна настороженно огляделась, вступая под купол огромной круглой залы: паркет, что зеркало отражал, сливая в одно верх и низ. Колонны что внизу, что вверху с одинаковым орнаментом. Полная симметрия вещей, окон. По середине нечто напоминающее кристалл со сверкающими гранями. Точно такой же свисал с потолка, с самой середины купола.
Ветер спокойно гулял по помещению, проникая в каждый его уголок и сдувая гостей.
Аморисорн почувствовав озноб гостьи, махнул посохом, приказывая ветру уняться, и тот внял, мгновенно стихнув. В тот же момент по краю залы заплясали языки пламени, обогревая пространство. Яне, попавшей в круг огня, что сверху и снизу играло языками, столь реально обогревая, что не усомнишься, и вовсе стало нехорошо. Она бы плюхнулась прямо на пол, но хрустальный стул вовремя подставил себя под ее зад, подъехав самостоятельно. Авилорн же просто облокотился на его спинку с совершеннейше спокойным видом. Оно, конечно, понятно, он вырос в подобной обстановке и привык, что ветер дует по его желанию, стулья ездят как машины, огонь горит когда и как надо эльфам. Но Яне подобное было в новинку и тревожило: что еще въедет или вспыхнет и как-то отразится на ней? На Авилорна надеется — себя не уважать, а магу доверять и вовсе дурой надо быть. Затейлив чародей, хитер.
Она представляла его схожим с Гендольфом и готова была проникнуться уважением, и уломать всеми правдами и неправдами, помочь ей и Альбине вернуться домой, но, увидев молодого привлекательного мужчину с длинными, сплетенными несколькими косичками на затылке каштановыми волосами и ярко-синими глазами, чей взгляд был цепок и пытлив, растерялась. На вид магу было не больше сорока лет и то, дать столько можно было из упрямства и желчности собственной натуры.
Аморисорн улыбнулся, ухитрившись при этом оставить губы плотно сжатыми в ровную линию.
— Разве ты не знала, что в вашем мире, равно как и в нашем, нет ничего нового? Все придуманное — хорошо забытая история. Никто, ничего не придумывает, все уже есть и когда приходит срок проявляется в материальном мире, оставляя мир иллюзий. Фантазия — ничто иное, как действительность, которая ждет свое время, напоминая о себе, готовя место для себя в умах и жизни. Все на поверхности и никто, никогда, ни от кого, ничего не скрывал — в этом нет надобности.
`Ни думала, ни гадала, а на лекцию по философии попала', - вздохнула Яна.
— Ты права, я несколько увлекся. Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, неуютно, — поморщилась девушка: опять ее мысли читают!
— Психологически?
— Скорей психически, — намекнула на не санкционированное проникновение в мозг. Вот если б внял и больше не шел проторенной другими сородичами дорогой, Яна готова была бы проникнуться уважением к магу и философу, хотя бы за его тактичность.
— Печально. Много необычного, непривычного?
— Шутите? Да все необычно и непривычно.
— Но привыкнуть можно?
— Я бы спросила иначе: нужно ли? — насторожилась Сурикова, только сейчас сообразив, что мужчина разговаривает с ней нормальным русским языком без всякого акцента и запинок, что случается у того же Авилорна в попытке вспомнить и воспроизвести нужное слово из не знакомого лексикона.
— Да.
— Что — да? — потеряла нить разговора девушка.
— Тебе придется привыкнуть к здешней жизни.
— Вы хотите сказать, что дороги домой нет? Извините, но я не верю. По логике если есть вход, значит, есть и выход. Если мы попали сюда, то точно так же можем попасть домой.
— Есть необратимые процессы.
— Да, смерть, например, но я-то жива.
— Нет, милейшая моя собеседница, смерти как раз нет.
— Я не стану с вами спорить, потому что речь не о том…
— Действительно?
Яна пытливо уставилась в глаза мага: на что он намекает?
— Можно пояснить?
— Поясняю: из нашего мира нет дороги назад.
— Следовательно, есть дорога из еще какого-нибудь мира?
— Все дороги идут из Хаоса и в нем сходятся. Гарония — перекресток миров.