Гарпия с пропеллером (Долг платежом опасен)
Шрифт:
– М-м-м, - застонала хозяйка, - молчите!
Как я люблю все жареное, мучное, сладкое, жирное... Ладно, пошли чай пить. У нас кухарка делает совершенно потрясающие пирожки.
– В супермаркетах, которыми владеет ваш муж, тоже пекут вкусные плюшки из слоеного теста, - проявила я любезность.
Ася скривилась:
– Фу! Жуткая гадость! Даже не пробуйте!
Сплошные консерванты, и хороши они только в горячем виде. Чуть остынут, и в рот не взять.
Честно говоря, в душе я была с ней согласна.
Пирожки,
– Все. Глаза едят, а желудок полон. Наверное, я кажусь вам обжорой.
Ася улыбнулась:
– Нет, просто все, кто пробует эти пироги, не могут остановиться. Давайте покурим?
Я окончательно расслабилась. Что может быть лучше хорошей сигареты после обеда? Но мне частенько приходится отказывать себе в удовольствии. Стоит лишь вытащить пачку, как Маруська начинает демонстративно громко кашлять, а Зайка и Аркадий единодушно восклицают: "Ступай немедленно в сад!"
И приходится брести на улицу или забиваться в каморку под лестницей.
Несколько секунд я молча наслаждалась сигаретой, потом сказала:
– Не удивляйтесь странному вопросу. Вы знали женщину по имени Милена Титаренко?
Ася резко встала, от ее приветливой улыбки не осталось и следа.
– Зачем она вам?
Я обрадовалась:
– Вы были знакомы? Честно говоря, я думала, что Милена соврала, слышала где-то ваше имя и просто сболтнула.
– У меня нет никакого желания говорить об этой особе!– отрезала Ася.
На шее у нее мелко-мелко запульсировала вена, лицо внезапно потеряло свежий вид, и стало понятно, что даме хорошо за тридцать, если не за сорок.
– Мы с мужем очень благодарны Аркадию Константиновичу, - суровым голосом отчеканила Ася, - он вытащил из большой беды нашего сына. Лично вы, Даша, очень мне симпатичны, я готова дружить домами, ходить вместе в театр, ездить на пикники... Но о госпоже Титаренко говорить не стану! Хоть режьте!
Я повертела в руках пустую чашку.
– Можно поведать вам одну историю?
– Извольте, - церемонно ответила Ася.
Пока я рассказывала о том, что стряслось с Олегом и Леной Гладышевыми, хозяйка безостановочно дымила. Ася любила крепкие сигареты, и у меня в конце концов защипало в носу и заслезились глаза. Когда поток информации иссяк, Строкова вздохнула.
– Бедная женщина и несчастный ребенок!
Кстати, ваша подруга лежит в больнице?
Я кивнула:
– Да, более того, она по-прежнему без сознания. Врачи только разводят руками, говорят, что последствия черепно-мозговой травмы трудно прогнозируются. Она может пройти без следа, а может...
Ася снова тяжело вздохнула:
– А где мальчик, ее сын?
– Его взяла к себе Галя Носова, ее соседка, - пояснила я, - она живет в том же доме,
Лена не раз говорила, как ей повезло с соседкой: аккуратная, спокойная, по образованию учительница. Сегодня, поближе к вечеру, я поеду к Носовой и заплачу ей. Пока Лена в больнице, мой долг помогать ей!
– Долг платежом опасен, - пробормотала Ася, щелкая зажигалкой.
– Как?– не поняла я.
– Долг платежом опасен, - повторила хозяйка, втягивая едкий дым, - это мой муж Никита перефразировал таким образом пословицу: "долг платежом красен".
– Знаю, - кивнула я, - а при чем тут опасность? И потом, я понимаю долг широко, не только как своевременное возвращение взятых у кого-то денег. Я должна заботиться об Алеше. Лена - моя близкая подруга, правда, встречались мы не очень часто, но это ни о чем не говорит. Вы предлагаете бросить мальчика? Не платить его няне?
Но даже если бы я испытывала финансовые затруднения, все равно бы наскребла денег и отдала Галине! Сначала, правда, я хотела взять Алешку к нам, но потом решила, что лучше не вырывать мальчика из обычной обстановки. Он привык к тому, что мама, уезжая в командировки, оставляет его у тети Гали, и сейчас считает, что она в отъезде. Сами понимаете, никто не стал вводить ребенка в курс дела.
– Что же вы предпримете, если Лена скончается?– неожиданно спросила Ася.– Куда денете ребенка? В детдом сдадите?
Я возмутилась:
– Нет, конечно, тогда я усыновлю его. Только я абсолютно уверена, Ленка выживет, и Олег найдется, если вы поможете мне выйти на след Милены.
Ася стала складывать из салфетки кораблик.
Но мягкая бумага не слушалась и мгновенно теряла форму.
– Чувство долга - это плохо, - наконец произнесла она, - я сама такая же дура, как и ты.
У меня в молодости была закадычная подруга, совсем бесшабашная, Надька Ломова. Родила в шестнадцать лет непонятно от кого, а в двадцать два попала на зону. Прикинь, как мне ее жалко было!
Родственников никого, дочка от "святого духа".
Вот я и подумала, что мой долг Надьку поддержать. Ездила в Рязань, возила продукты, одежду.
Потом она вышла и заявилась ко мне. Плакала - жить негде, ребенок в детском доме, а у нас с мужем огромная квартира, пять комнат. Мой первый супруг был сыном очень известного актера, оттуда и наше тогдашнее благополучие. Ну поселили мы ее у себя, помогли паспорт получить. Толя ее на работу устроил и даже выбил бывшей зэчке через своего отца однокомнатную квартиру. Помнишь, как это было трудно в коммунистические времена?