Гарри Поттер и Чертоги Разума
Шрифт:
Я не могу, - повторил Поттер так жалобно, что Снейпу пришлось сглотнуть непонятно откуда взявшийся ком в горле.
– Не могу колдовать. Совсем.
Теперь это мало было похоже на истерику. Снейп нахмурился.
Нельзя разучиться колдовать за полчаса.
Я не разучился, - Гарри помотал головой.
– Я просто не чувствую своей магии. Она ушла.
Это невозможно, - отрезал Снейп, убирая с лица налипшие мокрые пряди волос.
– Магия не может просто уйти.
Ханна говорила, - всхлипнул Гарри, - что я могу случайно кого-то покалечить, если случится что-то страшное, связанное с вами, вот, наверное, оно и случилось, просто я покалечил сам себя!
Мысли одна за другой стремительно
О чем вы говорите? Как вы можете кого-то покалечить из-за меня?
– было крайне неуместно вести такую беседу, перекрикивая дождь, но почему-то казалось жизненно важным выяснить это прямо сейчас, прямо здесь, не теряя времени на то, чтобы добраться до замка. Подозрения, заворочавшиеся в груди, пугали и грели одновременно.
Мистер Поттер!
– Снейп снова с силой встряхнул безвольного мальчишку.
– Я требую, чтобы вы ответили мне!
Гарри вдруг весь вытянулся в струнку, перестал дрожать и открыл глаза:
Я люблю вас.
Снейп этого не услышал, потому что слабый звук голоса был полностью поглощен очередным раскатом грома, и даже не увидел, потому что света было мало: он почувствовал эти слова всем телом. Не отдавая себе отчета в том, что творит, он сгреб Поттера в охапку и прижал к себе так сильно, словно его самого опоили Любовным голодом, словно от малейшего зазора между их телами оба погибнут. Поттер протяжно всхлипнул и откровенно разрыдался, уткнувшись ему куда-то в шею, а Северус только и мог, что гладить его по мокрой голове.
Не надо меня жалеть!
– яростно воскликнул Гарри через несколько секунд, пытаясь отстраниться, но Снейп только крепче сжал руки, целуя все, что попадалось под губы: висок, скулу, ледяное ухо, подбородок, лоб. Поттер, словно не понимая, что происходит, бился в слепой истерике, выл и вырывался, пока Северус не прошептал ему прямо в ухо:
Гарри… Гарри…
Имя подействовало словно заклинание, и Поттер перестал сопротивляться так же резко, как и начал, но рыдания усилились. Снейп буквально слышал, как Гарри выплакивает каждый год, каждый день, каждый час безответности и глухого непонимания, и проклинал себя за тупое неверие, за непозволительно убийственную гордость, за весь сарказм и грубость, за невольную и привычную жестокость по отношению к тому, кого он сам так давно и безнадежно любил.
Гарри, послушай меня, - Снейп говорил громко, прямо в ухо, чтобы слова не потерялись на ветру, - твоя магия никуда не делась, она просто заблокирована. Я не знаю, что говорила тебе Ханна, но бесконтрольная магия может не только причинять вред: некоторые под влиянием шока ставят блок. Это как избирательная амнезия, когда память запирает травмирующие воспоминания. Ты понимаешь, Гарри? Магия все еще в тебе, тебе надо лишь позвать ее!
С трудом отстранившись от плачущего Поттера (вовсе не потому, что тот держал его), Снейп пытливо заглянул ему в глаза:
Гарри, ты меня слышал? Ты должен сосредоточиться!
Но тот, всхлипывая, застонал, снова помотав головой:
Мне кажется, что у меня не хватит сил, директор… Я пытаюсь, но не могу… Простите меня, я так бесполезен!
Каждое слово било Снейпа под дых: директор… простите… бесполезен… Чувство вины душило с такой силой, будто старый Гигантский кальмар достал его своими щупальцами прямо из озера. После вчерашнего ошеломляющего разговора с Холмсом, Северус без конца прокручивал в голове вероятные сценарии объяснения с Гарри. Это было так трудно! Все казалось напыщенным, нелепым и неуместным, каждая возможная фраза звучало фальшиво и наигранно, каждый повод к разговору по душам выглядел бессмысленным. Но даже если бы у него был год на обдумывание вариантов, он бы никогда не догадался сунуть себя и Гарри в центр стихии, чтобы прокричать:
Гарри, ты не бесполезен! Ты один из самых
– Северус заметил, что Поттер невольно замер, прислушиваясь.
– Я не сомневаюсь в тебе, Гарри! Ты веришь мне?
Снейп не сказал бы точно, что Гарри кивнул, но он больше не мог ждать: пусть в этом ливне теряются слова (и немного - гордость), но уж поцелуй не пропадет точно. Северус притянул к себе не сопротивляющегося Поттера, прикоснувшись к мягким, но очень холодным и мокрым губам. После секундной заминки рот Гарри приоткрылся, и Снейп рухнул в этот поцелуй с головой, становясь с каждым мгновением более ненасытным и настойчивым. Руки забрались под мантию, сжимая дрожащее тело, шарили по спине, одновременно растирая и согревая; язык завоевывал территорию безучастного пока противника - Мерлин, изнутри рот Гарри был невероятно горячим, словно все тепло его тела сконцентрировалось именно на его языке, и Снейп понял, что впервые за много-много лет (он бы не смог сосчитать их количество) он по-настоящему теряет голову, более того, он делает это совершенно добровольно, лишь недоумевая немного, почему же не решился на это раньше. Когда он почувствовал, что Гарри подался вперед всем телом, на миг его затопило такое беспримесное счастье, что захотелось засмеяться. Хотелось наплевать на умирающего маггла в собственной гостиной, на убийцу, открывшего охоту на жителей Хогсмида, на тяжелые болезненные подозрения, окутавшие замок, - хотелось просто остаться под этим непрекращающимся дождем, дожидаясь, пока Гарри оттает окончательно.
Но тот напрягся вдруг и резко оттолкнул Снейпа, сам едва удержавшись на ногах от этого движения.
Прекратите! Чего вы добиваетесь?!
– крикнул Гарри, и стало понятно, что истерика до сих пор не миновала.
На этот вопрос невозможно было ответить, потому что Снейп не знал, что именно Гарри имеет в виду. И Поттер немедленно конкретизировал:
Я видел, как вы целовали Шерлока! Он был отравлен, но вы - нет!
Гарри стоял на расстоянии почти ярда, что для такой непогоды было почти бесконечностью. Луна изредка выглядывала сквозь прорехи в быстро несущихся тучах, и это позволяло двоим у озера окончательно не потерять друг друга из виду. Северус сделал шаг вперед:
Послушай меня…
Не подходите!
– отшатнулся Поттер, снова оскальзываясь на старых мокрых досках причала.
Хорошо, - кивнул Снейп.
– Гарри, это была минутная слабость, потому что Шерлок застал меня врасплох, не более!
Вы не оттолкнули его!
– закричал Поттер так громко, словно это добавляло его словам весомости, но даже если бы он шептал, Снейпу было бы столь же мучительно стыдно.
Гарри, я не пытаюсь оправдаться, но меня никто не целовал двенадцать лет!
– злость от этого унизительного признания выжигала легкие.
– Двенадцать лет никто не смотрел на меня с желанием прикоснуться! Пожалуйста, поверь мне: это была лишь слабость человеческого тела!
Ничего, казалось бы, не происходило, но что-то изменилось в позе Поттера: плечи поникли, сжатые в кулаки руки безвольно повисли вдоль тела. Даже дождь и ветер словно присмирели, перестав похищать слова людей. Северус застыл, боясь потревожить миг хрупкого понимания.
Как мне вызвать магию обратно?
– вдруг поднял голову Гарри, и Снейпу захотелось одновременно ударить его и обнять. Ударить за то, что Поттер всегда, на самом деле, оставался Избранным: даже минуты слез и слабости не могли помешать ему сотворить очередное Невозможное. Поттер выслушал жалкие оправдания Снейпа, счел их удовлетворительными, и теперь они больше не волновали его: ему надо было спасти человека. Снейпа всегда раздражали это великодушие и благородство, особенно сильно потому, что они не были фальшивыми. Гарри действительно был таким, и за это Северус, проклиная все на свете, любил его тоже.