Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.
Шрифт:
– Рон… погоди. Я нигде не читала, чтобы жертвы василиска растворялись в воздухе, - робко сказала Гермиона. – Куда подевалась Клара?
– Она тут, мои юные друзья! – торжествующе провозгласил голос Джима. И он выступил на сцену, ликующий, как победитель конкурса «мистер Вселенная». – Я вытащил её прямо из-под носа Короля змей! – объявил джинн, жестом фокусника выдёргивая Клару из-за своей спины.
От испытанного облегчения у Гарри чуть колени не подогнулись. Он был готов расцеловать и непослушную девчонку и её хвастливого спасителя.
До Клары, похоже, только сейчас дошло, что она подвергалась реальной опасности.
– Значит, василиск был на самом деле? – ошарашено спросила она Гермиону. – А я грешным делом решила, что этот вначале от большого ума руки распустил, а теперь лапшу мне на уши навешивает…
– Она мне хотела оплеуху отвесить, - пожаловался «этот». – Ну женщины пошли! Никакой благодарности!
– Какая она тебе женщина, эта пигалица! – не выдержала Гермиона, но двенадцатилетней Кларе новый статус явно пришёлся по вкусу, и она, скорчив Гарри неописуемую рожу, исполнила его недавнее желание: повесилась джинну на шею и звонко чмокнула в нос. И Гарри впервые увидел, как его любвеобильный друг краснеет до самых корней волос, вернее, до самой сверкающей лысины.
Глава 43. Мир Теней и свиток Ллуда.
Стук в дверь оторвал его от раздумий, и ещё только идя открывать, он уже точно знал – это она. Её приближение он всегда узнавал безошибочно. Не по звуку шагов – стремительных, летящих; не по запаху духов, которые она не меняла уже лет пять (горьковато-свежий аромат лимонных рощ на краю моря) – нет, каким-то шестым чувством он всегда знал – это идет она. Мыслечтение было тут ни при чём – прочесть её мысли ему почти никогда не удавалось, так что давешний попрек был возмутительно далёк от истины. Он бы хотел, но… В её присутствии его всегда охватывало отвратительное волнение, он презирал и ненавидел себя за него, но справиться с ним было выше его сил.
– Вы не спите, профессор? К Вам можно?
Как будто действительно верила, что этой ночью хоть один из них сможет уснуть…
– Нет, я не сплю, - сухо сказал он вслух, - и ко мне можно. Входите.
Войдя, она остановилась, явно ожидая приглашения присесть куда-нибудь. Так и не дождавшись, огляделась в поисках стула или кресла, но не найдя в зоне ближайшей видимости ни того ни другого, нервно переступила с ноги на ногу и заговорила, так и оставшись стоять:
– Я хотела еще раз обсудить проблему с… со стражами. Вы уверены, что они ничего не сделают детям?
– Уверен. Если сами дети поведут себя правильно, и не спровоцируют … стражей на агрессию…
– Что вы имеете в виду? – прервала она раздражённо. – Да выйдите же из тени, я вас почти не вижу! Я не люблю разговаривать, не видя лица собеседника, и вы это отлично знаете!
Он знал. И тем не менее не пошевелился. В густой тени, отбрасываемой выступом стены, ему было очень удобно наблюдать за быстрой сменой эмоций на её лице, и, оставаясь невидимым, спокойно встречаться взглядом с её синими глазами, в данный момент полными разгорающегося гнева и от этого еще более яркими.
– Я имею в виду ваших гриффиндорцев, - потянув паузу насколько возможно, наконец, ответил он. – Если они не устроят никакой самодеятельности, не применят никакой идиотской магии, и не полезут туда, где им абсолютно нечего делать, думаю, всё пройдёт нормально. – На самом деле он абсолютно не был в этом уверен, но не видел смысла обсуждать неизвестно что, чего к тому же все равно нельзя предотвратить по причине полной непредсказуемости.
Она неожиданно взмахнула палочкой и зажгла свечи в большом подсвечнике по правую руку. В результате сего неожиданного демарша жёлтые огоньки, вспыхнув, осветили его лицо, так что он едва успел убрать взгляд, прикованный к её глазам. Проглотив «гриффиндорцев» - удивительно! – она продолжила на редкость мягко:
– Я волнуюсь. Парвати, Лаванда и Блез – эти девочки, ученицы сестёр Штальберг – вы же знаете, способность к предвидению и прорицаниям всегда связана с очень подвижной и неустойчивой нервной системой. Как бы ощущения при прохождении портала не оказались чересчур болезненными для их психики…
То, что она упомянула ученицу его факультета, было приятно, но он ждал, когда прозвучит ещё одно имя. И, разумеется, дождался.
– Гарри тоже меня беспокоит. Эта его загадочная связь с Вольдемортом… И слова Вивиан… Я опасаюсь какой-нибудь ловушки со стороны Вольдеморта, вернее, я почти уверена, что-то в таком роде непременно случится, и конечно, первой его мишенью окажется Гарри.
Поскольку она простила ему выпад относительно гриффиндорцев, он счёл необходимым сдержать резкие слова, рвавшиеся с уст всякий раз, когда она приплетала к разговору Поттера. Тем более, что угроза для мальчишки в самом деле существовала, нельзя было не принимать этого во внимание. Задумавшись над проблемой Поттера, он на секунду отвлекся от того, что она говорила, и вдруг…
– … а второй, кто меня беспокоит в связи с Вольдемортом, это вы, профессор. Очевидно, что как его бывший соратник и раскрытый шпион, вы тоже под угрозой, и потому должны быть особенно внимательны, тем более, после вашего чудесного воскрешения из мёртвых…
Лишённый возможности спрятаться в тень, он медленно прикрыл веки, чтобы не выдать себя. Беспокойство, звучащее в её голосе, казалось искренним. Казалось? Чёрт… Чёрт!
– Северус, вы что – уснули? – слова прозвучали немножко резко, видимо, чтобы скомпенсировать неофициальное начало.
– Не переживайте за меня, - ответил он тихо, намеренно избегая какого-либо обращения. – Как вы сами заметили, я уже побывал там. Всё знакомо… Пройду по царству Аида проторённой дорожкой, – голос, однако, дрогнул. Предатель… Конечно, она заметила. Неуверенно потеребила кружево на синем шёлковом рукаве. – Знаете, я ужасно замерзла. Я вижу, у вас там камин горит… можно я погреюсь?
От изумления он даже не сразу нашел, что ответить – так это было на неё непохоже – и тон, и сам вопрос, просто судорожно кивнул, но она, не дожидаясь ответа, уже направилась вглубь комнаты, где в очаге весело и жарко потрескивали дубовые дрова.
– «Осторожно, там ступенька», - хотел сказать он, но не сказал, просто стоял и смотрел, как она идёт, шелестя платьем. Теперь без тени сомнений было ясно – она пришла к нему для того, чтобы сказать именно эти слова… О том, что волнуется за него... Щемящее чувство поднималось в груди медленной тягучей волной, он так давно не испытывал ничего подобного, что не сразу сообразил, что это, пока оно не затопило его полностью – томительно-радостное предчувствие чего-то, что должно было вот-вот случиться. С ними обоими. Чего-то невероятного. Оглушительного.