Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.
Шрифт:
– Именно, - довольно кивнул Моуди. Он прохромал к своему стулу и с усилием упал на него, продолжая сверлить Валери Эвергрин волшебным глазом. Гарри поежился от такого взгляда.
– Так что же вы решили? Кто я такой, по-вашему?;
– Вы, как и ваши "коллеги", как вы их называете, обладаете одной странной особенностью, вот этой, - Валери кивнула на палочку в руке старого аврора.
– Это все сказки, конечно, то, что у вас в руке. Но я сама видела, как это работает. Значит, это правда, и ей надо посмотреть в глаза - мне ничего не привиделось. Ну, и ваши странные наряды... думаете, я не заметила, что на них написано? Я пока умею читать по-английски.
– Так вы решили... Ну, что ж, скажите это вслух, дорогая!
– Я думаю, что вы - волшебник, - твердо сказала Валери, смело глядя Моуди прямо в волшебный глаз.
– А все, чему я стала свидетелем - волшебство или что-то подобное ему. Я думаю, что вы все, кроме того серого неприятного типа, работаете в этом заведении, и находимся мы сейчас в нем же. А серый господин - похоже, он преступник, и вы за ним охотились. Я знаю эти штучки, мой отец работал в полиции, я сама - внештатный сотрудник Скотланд-Ярда... Скажите мне честно, вы и правда - колдун?
– резко спросила она напрямик.
Моуди расплылся в довольнейшей улыбке, которая на его лице выглядела преотвратнейшей гримасой.
– Блестяще, мисс Эвергрин! Никогда я не встречал магла, способного так просто понять и принять очевидное. Мои поздравления вашей логике - она блестяще работает! Вы правы... можно сказать, во всем. Скажите, а вас не пугает ваше открытие?
– С чего это оно меня должно пугать?
– величественно пожала плечами Валери.
– Если вы не собираетесь меня прикончить, как свидетеля, мне ничего не угрожает.
– А если и собираемся?
– Аластор Моуди вперил в мисс Эвергрин свой волшебный сверлящий взгляд. Гарри почему-то показалось, что Дикоглаз вполне способен сквозь глаза Валери увидеть и его.
– Я не боюсь умереть, - равнодушно сказала Валери, подпирая щеку рукой, испачканной в синих чернилах.
– К тому же это было бы слишком банально, точно в плохом боевике. Но вы продолжаете держать меня здесь, и возникает естественный вопрос: почему? Думаю, все дело в том, что произошло с палочкой этого молодого человека в моей руке. Слишком уж он был поражен.
– Еще раз примите мои поздравления, - прошамкал Моуди.
– Собственно, я решил забрать вас сюда, чтобы провести кое-какие эксперименты. Вы позволите?
– он вынул свою палочку из рукава и положил на стол.
– Возьмите ее. Валери с интересом посмотрела на палочку, а затем - на аврора.
– А вы не боитесь, - начала она крайне любезным тоном.
– Что я сейчас возьму эту штуку и удеру с ней? Аврор хрипло хохотнул.
– Нет, я знаю, что не удерете! Вам не меньше чем мне интересно, что будет дальше.
– Один - один, - вежливо кивнула Валери.
– Итак, что от меня требуется?
– Повторите этот жест, - Моуди с любопытством смотрел, как Валери Эвергрин впилась глазами в его кривую, всю в шрамах руку, тщательно наблюдая за тем, какие движения она совершает. Гарри обратил внимание, что Моуди несколько раз воспроизвел жест, использующийся в элементарных заклятиях.
– И скажите, ну, например, Вингардиум Левиоса!
– И что будет? Не особо хочется соваться в воду не зная броду!
– А вы рискните!
– Моуди довольно хитро посмотрел ей в глаза. Валери неуверенно откашлялась и с сомнением поглядела на старика. Видимо, он показался ей хиловат.
– Хм, что ж, Вингардиум Левиоса! Результат превзошел все ожидания и Гарри, и Дикоглаза. Старика вырвало из-за стола, стул отшвырнуло в другой угол, а самого Моуди подбросило высоко к потолку. Он гулко ударился об него головой и завопил от боли. Деревянная нога, отвалившись, со стуком загрохотала по полу, а Валери застыла с палочкой в руке.
– Да уж, интересный получился эксперимент... Вы не сильно ушиблись, сэр? Может, стоило попробовать что-то полегче?
– озабоченно поинтересовалась она, поигрывая палочкой в руке. Гарри не выдержал и хмыкнул. В дверь вломилась целая дружина авроров с палочками наизготовку. Она застряли всей шумною толпой в дверях и с ужасом лицезрели ужасающую картину: их грозный шеф болтается под потолком, потирает синяк на лбу и хрипло хохочет. Волшебный глаз какое-то время беспечно болтался у него в глазнице, а затем капнул вниз и, тихо звякнув, укатился куда-то под стол.
– Сэр, с вами все в порядке?
– громко спросил Флоран Фортескью, первым вломившийся в комнату.
– Она ничего с вами не... Моуди, однако, пребывал в эйфории: - О, поздравляю вас, девочка! Поздравляю! Какое событие, а? Нет, какое событие! Сто лет уже не было такого! И надо же именно я нашел этот самородок!
– Фортескью недовольно поморщился, точно Моуди только что отобрал у него кусочек славы.
– Событие, сэр?
– Валери осторожно положила палочку на стол и вежливо подала руку Моуди, чтобы помочь ему спуститься.
– Какое же? Моуди сел, перевел дух и принялся пристегивать к своей культе когтистый протез.
– Вы - латент, моя дорогая! И опять - туман. И - "Дырявый котел"! Гарри обнаружил, что сидит за столиком возле камина. Перед ним стояла полная кружка усладэля. Что ж, отчего бы не... Гарри оглянулся, но его, как всегда, не замечали, поэтому он решительно взялся за кружку и основательно приложился к ней. Бр-р-р-р! Жидкость не имела ни вкуса, ни запаха, видимо, так как Валери Эвергрин ее не пила, она не сохранила воспоминаний о вкусе усладэля именно в этой кружке. Кстати, а где же Валери. Моуди, вот он, сидит у огня и посматривает то на дверь, то на остальных немногочисленных посетителей бара. Гарри аккуратно поставил кружку на прежнее место и обошел кресло с высокой спинкой, в котором сидел собеседник Дикоглаза. Его взгляд перся в длинную белую бороду и щегольской бархатный колпак с золотой кисточкой. Блеснули стекла очков-полумесяцев: Дамблдор! Директор Хогвартса сидел напротив Моуди и мирно поедал сникерсы, на столе перед ним высилась уже целая куча оберток, и лакировал все это дело кока-колой. Моуди с подозрением поглядывал на красный рисунок на банке и прихлебывал из своей неизменной фляжки.
– Ну, где же она, неужели так и не смогла найти дорогу!
– нервно прорычал он.
– Мне стоило таких трудов уговорить Фуджа, а она, наверное, передумала!
– Не беспокойся, Аластор, - улыбнулся Дамблдор, угощаясь очередной конфеткой.
– Неужели ты думаешь, что, оказавшись таком мире, как наш, девушка с настолько развитым воображением отступит и убежит? Она понимает, что означает слово "латент"?
– Я объяснил ей, - проворчал Моуди, обозревая темное окно, выходящее на магловскую улицу.
– Но маглы... даже она... способны ли они понять всю ответственность, которую налагает судьба на латента? Хотя в этом случае... надеюсь, старина Бамблби, что эта девочка не передумает. Ради нее и ради нас всех надеюсь!
– Это не она, случайно, Аластор?
– негромко поинтересовался Дамблдор, оторвавшись от конфет. Гарри обернулся и увидел стоящую в дверном проеме Валери. Она вновь изменилась: куда подевались серые платья, уродливые очки и небрежная лохматость. Перед ним стояла невероятно красивая женщина, лучащаяся энергией. Такая, какой он привык ее видеть. Длинные волосы ушли в прошлое, и Гарри узнал знакомую короткую золотистую стрижку. Элегантный костюм и дорогая сумочка. Валери точно пришла представляться потенциальному работодателю и изо всех сил старалась не ударить в грязь лицом, зная, что эта встреча изменит ее жизнь навсегда.
– О, поздравляю! Великолепна, не правда ли? Представь, что если ей было бы шестьдесят? Ты переживал бы так же сильно? Моуди, отчаянно нахмурившись Дамблдору, повернулся к Валери и помахал ей, немедленно поменяв мину на невероятно приветливую.
– О, мистер Моуди, добрый вечер!
– Валери, сияя, подошла к их столику, и Дамблдор с Моуди вежливо (Моуди - еще и кряхтя) приподнялись и по очереди пожали ей руку.
– Присаживайтесь, дорогая, - прогудел Моуди.
– Но позвольте вам сперва представить моего друга: Альбус Дамблдор, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Альбус, это - мисс Валери Эвергрин.
– Чрезвычайно приятно, - вежливо сказал Дамблдор, пожимая руку Валери, и, подождав, пока она сядет, добавил.
– Я невероятно счастлив, что вы согласились на мое предложение. Видите ли, латенты в наше время - большая редкость, а если они и существуют, то далеко не все обнаруживают себя.
– Последнего латента нашли много лет назад, - пояснил Моуди, почему-то хитро прищуриваясь в сторону Дамблдора.
– Ох, и много же усилий, по слухам, потребовалось, чтобы уговорить его учиться. Но результат сидит перед вами, мы с ним окончили Хогвартс вместе!
– О, неужели?
– глаза Валери с любопытством остановились на скромно улыбающемся Дамблдоре.
– Вы тоже латент, сэр?
– В некотором роде, дорогая. В моей семье очень долго не было волшебников, поэтому, когда родились мы с братом, возникли кое-какие сложности. Но если мой брат - волшебник, мягко говоря, не слишком удачливый, сквиб, то мне повезло немного больше, хотя, к сожалению, несколько поздновато... Не хотите ли конфетку?
– Дамблдор с энтузиазмом предложил ей сникерс.
– Благодарю вас, сэр.
– Том!
– хрипло позвал Моуди. Рядом материализовался бармен.
– Стаканчик усладэля даме. И тарелку шоколадушек, - Том кивнул и умчался. Спустя пару минут на столе появился стакан и тарелка с шоколадом.
– И откуда вы узнали, что я люблю сладкое, - удивилась Валери, разглядывая шоколадушку.
– Вроде, в моем досье это не значится.
– У меня свои методы, дорогая, как и у Альбуса, впрочем. Но вы, главное, скажите, согласны ли вы с нашим предложением? Сами понимаете, такой случай упускать нельзя!
– Хм, сэр, почему мне кажется, что и вы заинтересованы в этом не меньше меня?
– Валери рассматривала усладэль на свет.
– Умна!
– поднял кривоватый палец Дикоглаз Моуди.
– Латенты, мисс Эвергрин, - мягко заметил Дамблдор.
– Всегда играли важную роль в истории магии. Почти все они стали могучими магами, известными своими подвигами. При слове "подвиги" Валери ухмыльнулась и покачала головой, очевидно, не ассоциируя это со своей скромной персоной.
– И их предками, - добавил директор Хогвартса.
– Всегда оказывались великие волшебники, если их вообще удавалось разыскать, этих предков.
– Так вы что, еще и ищете моих предков, что ли?
– Валери перевела удивленный взгляд на Моуди. Тот завозился на стуле.
– Разве то, что у меня были в роду знаменитые волшебники, настолько важно? Какая разница, кто они?
– Большая, моя милая, очень большая, - Дамблдор медленно разворачивал очередной сникерс. Гарри удивился увлеченности, с которой профессор ковырялся в обертке, точно не хотел поднимать глаза на Валери.
– Чем больше была их сила, тем больше будет ваша. Аластор рассказывал вам о Вольдеморте?
– А, об этом! Да, было дело, но какое же это имеет ко мне отношение?
– Кто знает, дорогая, кто знает... Так вы, значит, согласны учиться в Хогвартсе? Это просто замечательно. Будет, конечно, трудно сначала, но мы, я имею в виду профессорско-преподавательский состав, вам всецело поможем!
– Э-хм, профессор Дамблдор, а можно я задам вам один вопрос? Дамблдор благосклонно кивнул.
– А вы смогли установить, кто был вашим предком?
– О, конечно, конечно. Это было в высшей степени увлекательно, скажу вам, дорогая! Гарри замер в ожидании откровения со стороны Дамблдора, но внезапно, вся картина перед глазами парня смазалась, как чернильное пятно. Он почувствовал, что его тянут за руку куда-то наверх, и спустя пару секунд оказался лицом к лицу с мисс Валери Эвергрин. Настоящей мисс Эвергрин. И она была крайне сердита...
Глава 10. Личная жизнь ментолегуса.
– Интересно было?
– холодно спросила его мисс Эвергрин, отряхивая с рук остатки мыслей.
Гарри молчал. Реакция Валери была не похожа на реакцию Дамблдора. Директор всего лишь легонько пожурил Гарри и объяснил его хамское вторжение в свой внутренний мир естественным любопытством и жаждой приключений. Профессор Эвергрин, по всей видимости, была не склонна считать так же.
– Что ты делал у меня в комнате?
– был следующий вопрос.
Уткнувшись носом в Мыслив, Гарри про себя молился, чтобы Валери не разорялась слишком долго. Мисс Эвергрин вообще-то была отходчива, но если при ней совершалась какая-то серьезная провинность, она никогда не спускала нарушителю. Гарри помнил взбучку, которую она устроила ему за прогулку по Запретному лесу. Сейчас же он поступил просто нагло, буквально вляпавшись в ее мысли. У каждого человека могут быть свои тайны, неприятные воспоминания, наконец. Гарри быстро отвернулся от Мыслива, на поверхность которого вдруг всплыла новая картина: он заметил мисс Эвергрин с палочкой в руках в магазине мистера Олливандера. Она улыбнулась старику-волшебнику, потом он принял от нее горсть золотых галлеонов, расписался в получении и... мисс Эвергрин ногой задвинула Мыслив обратно под кровать.
– Ты и дальше намерен молчать?
– поинтересовалась она. Гарри обратил внимание на то, что на ней надета мокрая куртка, и джинсы все в темных пятнах от дождя, словно она только что вернулась.
– Гарри, ты не хочешь передо мной...
– Простите меня, мисс Эвергрин, - в отчаянии, не зная, куда деться от стыда, пробубнил Гарри.
– Честное слово, я не нарочно! Я хотел взять у вас книжку, но она закатилась под кровать, я стал шарить под ней и случайно угодил рукой в Мыслив! Я и не видел почти ничего, честное слово.
– Что именно из этого почти ты видел наверняка?
– колко поинтересовалась Валери.
– Не расскажешь?
Пришлось покаяться. Но, уверив себя, что лучше опять оказаться лицом к лицу с Вольдемортом, чем рассказать мисс Вэл о том, что он видел, как она страдала после смерти родителей, Гарри решил часть увиденного все же утаить. Он сознался, что стал свидетелем того, как у мисс Эвергрин проснулись волшебные способности, как Дикоглаз Моуди проводил с ней эксперимент, как она в первый раз встретилась с Дамблдором. Под конец он почти забыл, что совершил непростительный ляп, вломившись в ее личную жизнь, и с увлечением предположил, что не иначе, Дамблдор - потомок какого-то могущественного колдуна или ведьмы.
– Как думаете, мисс Эвергрин, он не может быть из Медичи? Мы в прошлом году учили много ядов из Шкатулки королевы Екатерины, я видел иллюстрации к книгам, так Дамблдор чем-то похож на нее и на Лоренцо Медичи, такой же нос, даже борода. Как думаете, это они - его предки? Они считаются самыми могучими колдунами прошлых веков, - Гарри говорил быстро, увлеченно, совершенно позабыв о нахальной своей выходке. Пока у него в голове зрели кучи версий, мисс Эвергрин удивленно смотрела на Гарри, не понимая, соображает ли он, что уже не просит прощения, как намеревался раньше, а, отключившись от этого процесса, изобретает все новые и новые версии.
Наконец, Валери Эвергрин, не выдержав, захохотала, устало опершись на зеркальный столик, перед которым они еще вчера сидели и разговаривали с Инь А-Цзы.
– Гарри, я все поняла. Ладно, будем считать, что ты извинился, - парень тут же очнулся и ужасно устыдился своей дурости и наглости.
– Но ты должен усвоить, что мысли человека принадлежат ему одному. И никто не вправе рыться в голове своих знакомых без их на то дозволения. Понял, юный ментолегус? Личная жизнь человека неприкосновенна.