Гарри Поттер и Лес Теней.
Шрифт:
— Соревнование, — мрачно поправил его сидящий рядом Снейп.
— О, да… конечно, — прокашлялся Годрик. — с сегодняшнего дня можно выбирать оружено… членов кома… команды, — старательно закончил он. Годрик еще немного помахал для вида полой клетчатой мантии и, сочтя обязанность глашатая исполненной, сел за стол и с удовольствием приступил к завтраку.
— Квирдичские пустоши! — воскликнула Клара. Ее глаза горели фанатичным огнем. — Это значит… это же значит, что мы…
— Изобрели квиддич, — хмуро согласился Гарри. не спавший всю ночь он сонно взбалтывал в стакане травяной отвар, которыми их пичкала Хельга во избежание всяческих болезней. Но так как в последнее время мистрисс Хуффльпуфф была очень занята, так как на ней висела организация снабжения всего Хогвартса, то у Гарри возникали справедливые подозрения,
— Я же говорила! — возрадовалась герцогиня Ярнли, в эйфории стукнув кулаком по гриффиндорскому столу так, что кубок Тео опрокинулся на платье Эльвире Эгберт. — И чего все так стращали нас тем, что мы испортим время… Вовсе нет! Наоборот, все, оказывается, взаимосвязано! Но почему наших имен не сохранила история? — этот факт ее чрезвычайно угнетал.
— Клара, нечего говорить о том, чего не знаешь наверняка, может, мы уже изменили историю квиддича? — отрезала Гермиона. — Профессор Джонс прав: пока мы ничего не знаем о том, что такое время, делать подобные вещи здесь опасно! Я не понимаю, почему профессор Эвергрин поощрила это!
Гарри переглянулся с сидевшим поблизости Невиллом. Тот тут же уткнулся в глиняное блюдо с жареной рыбой и тихонько предположил:
— А если она поняла, что не сможет найти заклятия?
Разговоры тут же смолкли не только за их столом, но и за соседним столом Хуффльпуффа тоже. Ребята, завтракавшие далеко от Невилла и Гарри, начали вертеть головами и шумно интересоваться у своих соседей, в чем, собственно дело. Сью сидела как раз за спиной Невилла (после того, как они с Гарри сегодня утром «поздоровались» в коридоре, пока их никто не заметил, и Сью отправилась за стол своего факультета, Гарри мучительно разглядывал ее, ловя каждое движение — а что, если Рон прав?), и она так резко оглянулась, услышав его слова, что Гарри чуть не вскочил. Джинни смотрела на Невилла расширенными блестящими глазами, и Гарри мог бы поклясться, что в них мелькнуло отчаяние, а потом — ненависть к Невиллу, посмевшему вслух и при всех высказать ту страшную мысль, которая несколько месяцев огромным ржавым гвоздем сидела в мозгу у каждого из них.
За спиной Невилла как привидение проплыл профессор Снейп.
— Если бы мы были в двадцатом веке, мистер Лонгботтом, я бы снял с вашего факультета сто баллов за пораженческие настроения. Мисс Грэйнджер, что это вы пишете? Я велел вам учить все только наизусть!
— Ничего профессор! — Гермиона с невинным видом развела руками и предъявила Снейпу пустой стол. Тот поджал губы — подловить не удалось.
— Что-то вы слишком долго завтракаете, — сварливо каркнул Снейп на ходу. — Заканчивайте, вас уже ждут на тренировке!
— А у меня тренировка в другом месте, — хмыкнул Невилл, когда Снейпа унесло в ту сторону, где Годрик о чем-то доверительно шептался с леди Рэйвенкло.
Гарри перевел взгляд на Гермиону. Она была бледной, совершенно невыспавшейся, как и он сам, а под глазами у нее висели голубоватые мешочки усталости и собирались мелкие морщинки. Гарри отчаянно хотел сказать ей что-то утешающее, но не смог, точно ее слова о том, что они стали совсем чужими друг другу, до сих пор жгли его изнутри, поставив между ними какой-то барьер. Гермионе будет только больнее, если я начну ее успокаивать, мысленно пытался утихомирить свою совесть Гарри, но лучше от этого ему не становилось. Он знал, что идиотская гордость, точно бритва, медленно проводила по его надежде холодным лезвием, оставляя за собой наливающийся кровью алый след, и мешала просто подойти к ним обоим, просто сказать, что он был не прав, что все они были не правы. Рон сидел на одном конце стола, даже не пытаясь скрыть свой подплывший синяк от любопытных взглядов, Гермиона — на другом. Она порылась в холщовой сумке, лежащей рядом, и демонстративно уткнулась в переплетенное в кожу оборотня древнющее «учебное пособие» «Магие траве и деревие», переписанное неудобоваримым почерком на саксонском языке. Рядом с ее локтем лежал пергамент наполненный острым убористым почерком сэра Роберта: словарь, который он составил, чтобы ему было проще изучать саксонский язык. Теперь этот свиток он отдал Гермионе.
Обе причины одиночества Гарри — истинные ученики Слизерина, — Роберт и Матильда сидели, как обычно, за своим столом. Матильда, не обращая внимания на взгляды, которыми ее окатывали почти все сидящие в зале, преспокойно улыбалась Драко Малфою, который отвечал ей на это немного нервным взглядом. Уголок его рта странно подергивался. Роберт же вел себя не слишком обычно. Всегда холодный и молчаливый, он неловко ерзал на своем месте, то и дело устремляя тяжелый взгляд на Гермиону. Гарри вдруг заметил, что Драко наклонился к Роберту и что-то негромко сказал ему на ухо. Юноша холодно взглянул на Драко и пожал плечами. Малфой понимающе кивнул и продолжал что-то шептать на ухо Роберту. Крэбб и Гойл напряженно вслушивались в его вкрадчиво шелестящие интонации и довольно скалили зубы в ожидании… Но тут Роберт что-то ответил Драко, что-то презрительное и холодное, и верные оруженосцы Малфоя вытянулись по струнке, готовые размазать обидчика по стене. Но Роберт лишь мрачно посмотрел на них, и один лишь этот взгляд размазал по стенке самих Крэбба и Гойла. Малфой скрипнул зубами, наблюдая за тем, как Роберт Эверетт собирает свитки и уходит. Да, за столом слизеринцев медленно, но верно, рождалась какая-то интрига.
Весна обрушилась на Гарри в тот же момент, когда он вышел во двор. на безопасном расстоянии от сэра Кэдогена и вольеров с брыкающимися в нем гиппогрифами (у них начался брачный период, поэтому мистрисс Хельга с помощью нескольких работников вчера рассадила драчунов по разным загонам) паслись лошади. Сегодня предстояла борьба с гипотетическим вражиною с помощью копий, пик и лошадей. у сэра Кэдогена к этому времени уже сложился круг любимцев, которым он доверял первые эксперименты с оружием, поэтому Гарри не сильно удивился, когда господин профессор Кэдоген помахал ему, чтобы демонстрацию провел именно он. Гарри со вздохом влез на ближайшую тощую коняку, подхватил здоровенную пику, благоговейно поданную ему Деннисом Криви, и несколько раз тщательно потыкал ею с разбега в кривоватый мешок, набитый соломой. Это вызвало у сэра Кэдогена взрыв восторга, а у Драко Малфоя, случившегося тут же поблизости, припадок неконтролируемой зависти. Она нашла свое выражение в том, что пока Гарри слезал со своего росинанта, Драко изящным движением перерезал ему подпругу, вследствие чего Гарри ухнул на землю вместе со всем своим ржавым снаряжением, коим его перед забегом на короткую дистанцию снабдил сэр учитель. Отряхнувшись, Гарри заметил, что ржали вокруг не только слизеринцы. Рон стоял в стороне и наблюдал за тем, как Гарри барахтается в скорлупках своих доспехов, словно перевернутая черепаха, с ехиднейшей из улыбок. Если бы не полыхавшая огнем шевелюра, его можно было бы принять за Малфоя — вон, как радуется моей неудаче, оскорбленно подумал Гарри, собирая по колечкам свою кольчугу. Пока он выгребал из молодой травки свою амуницию, Драко Малфой изящно вспрыгнул на здоровенного чалого коня, направил его на многострадальный мешок с соломой и пронзил насквозь воображаемого врага с такой силой, что Гарри заподозрил, будто Драко в этот момент представил на месте мешка кого-нибудь другого. Все это могло мне только показаться, и вообще, после утренней разборки с Роном у меня начинается мания преследования, мрачно думал Гарри, но все же у него оставалось стойкое впечатление: Малфой что-то замышляет. у Гарри зачесались кулаки надрать Малфою шкуру, но это могло плохо кончиться — сэр Кэдоген не поощрял драки на собственных занятиях, хотя сами занятия, собственно, были одной большой дракой. Виновникам доставалось по полной программе: после тренировок они вручную, без помощи магии затаскивали в подземелья горы доспехов и оружия.
После Гарри и его недруга на «ристалище» по очереди продолжили тренироваться другие ребята. Сэр Кэдоген периодически подбадривал их зычным боевым кличем, так напоминающим брачный зов гиппогрифа, что самки из соседней клетки начали кокетливо откликаться на него утробным курлыканьем, похожим на икоту объевшегося льва. Гарри немного понаблюдал за тем, как Симус и Тед Тойли общими усилиями снимают с конца копья Тоби Табби (он промазал на несколько футов мимо мешка, а затем копье перевесило, вонзилось в землю и оставило Тоби уныло болтаться на рукоятке копья посреди двора, в то время как его молодая лошадка игриво ускакала прочь от незадачливого рыцаря), а потом не выдержал и решительно подошел к спокойно сидящему на большой колоде Роберту Эверетту. Роберт так и так был лучшим из учеников сэра Кэдогена, способным за какие-то полминуты разделать злополучный мешок с соломой под орех, поэтому он, показав свое мастерство, был отпущен отдыхать.
— Сэр Роберт? — вежливо окликнул его Гарри. — Можно задать вам один вопрос?
— Я слушаю вас, сэр Гарри, — откликнулся Роберт, равнодушно созерцая то, как процедуру снятия с копья новичка повторяет уже Алистер Макъюэен со своим дальним родственником.
— Могу я узнать, о чем вы беседовали с Драко Малфоем сегодня утром за завтраком?
Вопрос мог показаться оскорбительным для благородного рыцаря, ибо Гарри Поттер очевидно лез в его личные дела, но Роберт решил не казаться суровым со знакомым, и, по-видимому, единственным другом леди Гермионы.