Гарри Поттер и Лес Теней.
Шрифт:
– Гарри, прости, что задержалась, - Сьюзен входила в комнату, неся большую супницу. Перед ней с видом, выражающим крайнее неодобрение на сморщенном древнем личике, спешил Уолли со скатертью и тарелками в руках. Домовый эльф торопливо расстелил скатерть на большом обеденном столе, и тарелки сами запрыгали по ней, за ними последовали ложки, вилки и чашки, а напоследок из кухни прилетело большущее блюдо с пирожками. Уолли отодвинул стул для Сьюзен, потом для гостя и с поразительно важным видом начал трясущимися от старости ручками повязывать им салфетки. Гарри и Сьюзен тряслись от смеха.
– Я бы с удовольствием миновала эту процедуру, - шепотом поведала Сьюзен Гарри, который отчаянно пытался ослабить
– Но Уолли так старомоден, что ни в какую от нее не откажется, а обижать его мне не хочется.
– Что вы сказали, мисси Сью?
– сурово поинтересовался Уолли, навострив длинные уши. Он, пыхтя, возился с большим куском вареной говядины, которая была чуть ли не вдвое больше его самого. Мясо выскальзывало из-под ножа и причиняло старику кучу неудобств.
– Ничего, Уолли. Может, я сама порежу мясо? Сходи пока принеси еще салфеток. Хотя, нет, я сама...
– Нет-нет, мисси! Уолли сам принесет!
– воскликнул эльф и, бросив мучиться с несчастной говядиной, упорхнул на кухню.
– Сработало, - ухмыльнулся Гарри. Они со Сьюзен переглянулись, и Гарри, вспомнив, что у Дурслеев было принято, чтобы мясо разрезал мужчина, то есть, дядя Вернон, потянулся к блюду.
– Не беспокойся, Гарри, я все сделаю!
– Да что ты, Сью, мне не трудно, - Гарри со знанием дела орудовал ножом и вилкой, а от дверей кухни за ним с ревнивым неодобрением наблюдал Уолли, нагруженный фунтом салфеток.
– Да, я хотел тебя спросить, ты что, выращиваешь сейчас какие-то саженцы? Прости, я, кажется, нечаянно сел на один из них на диване.
Сьюзен вспыхнула до корней волос.
– Уолли, тебе не трудно было бы расседлать лошадей и приготовить папин костюм на завтра?
– она затеребила руками салфетку на шее и с надеждой взглянула на домового эльфа.
– Он сегодня поздно вернется, а завтра ему надо рано вставать.
– Сию минуту, мисси, - Уолли важно удалился, путаясь в длиннющей бороде, а Гарри с интересом взглянул на Сьюзен поверх ложки с супом. Кажется, она не хотела говорить об этих ветках в присутствии Уолли. Но почему?
– Ты от Уолли что-то скрываешь?
– осторожно спросил Гарри, беря с блюда пирожок.
– Боюсь, он разболтает папе, - сокрушенно призналась Сьюзен.
– У него в последнее время столько работы, да к тому же все эти слухи в Министерстве... Вольдемо... Ну, короче, я не хочу его волновать. А Уолли расскажет ему, если сочтет, что это мне угрожает.
– Тебе что-то угрожает, Сью?
– Гарри напрягся.
– Да нет, в общем-то. Я уже написала профессору Спаржелле, и она меня успокоила, думаю, это не опасно, - отставив тарелку с супом, Сьюзен задумчиво вертела в руке ложку, не глядя на Гарри.
– Она объяснила мне, что в таком возрасте могут проявляться новые волшебные способности.
Вот это да! И у нее тоже?
– Новые способности? Какие?
– Гарри с интересом посмотрел на девушку. Сьюзен Боунс немного помялась, но потом оценивающе взглянула на Гарри, точно решая, стоит ли ему это знать. Видимо, он внушил ей доверие.
– Смотри, - решительно сказала Сью. Она вытянула руку с ложкой перед собой и пристально посмотрела на длинный кусочек металла. Сначала Гарри не мог понять, что делает Сьюзен, потому что ничего не произошло, но потом он пораженно заметил, что ложка в руке у Сью задвигалась, изменяя свою форму. Сперва она дернулась вверх, вытягиваясь еще больше, потом потемнела, окрасившись в цвет дубовой коры, пустила несколько побегов, на которых тотчас же набухли почки, а под конец из кулачка Сьюзен, сжимающего преобразившуюся ложку, протянулись тоненькие нитки корней. Преобразование было завершено, Сьюзен Боунс осторожно держала двумя пальцами небольшое растение. Отросток дуба, как понял Гарри по крохотным изогнутым как скрипки листикам. Гарри был в шоке.
– Что это, Сью? Что ты сделала с ложкой?
– Сама не знаю Гарри! Это теперь происходит почти постоянно, стоит мне только сосредоточиться. Иногда, когда я о чем-то думаю или отвлекаюсь, предметы сами преобразовываются в моих руках, даже если я этого не хочу! Я извела в доме все перья и карандаши, ты как раз сел на один из них на диване. Пришлось потихоньку от папы покупать ложки и вилки, потому что их количество тоже убавилось. Уолли что-то заподозрил, но пока молчит. А я сама уже почти смирилась с тем, что все небольшие длинные твердые предметы в моих руках могут внезапно превратиться в ростки: подсвечники, ножи, расчески... И я никогда заранее не знаю, какое деревце появится на свет. Причем, если, вот, видишь, немножко соскоблить кору, то можно увидеть, что ложка так и осталась внутри, металл блестит! И, тем не менее, если эту штуку посадить, она прорастет, я уже пробовала! Профессор Спаржелла обещала научить меня контролировать этот процесс, только я не знаю, что из этого может получиться, - Сьюзен быстро говорила и ужасно нервничала. Гарри понял, что у девочки накипело, и она готова все рассказать первому встречному, ему, например, чтобы только не держать больше эту тайну в себе. Он перегнулся через стол и взял ее за руку.
– Не переживай, Сью. Кто знает, может, это пригодится тебе когда-нибудь.
– Ох, Гарри, честное слово, ты сейчас говоришь, как один из слизеринцев!
Слова Сьюзен напомнили Гарри, как сортировочная шляпа пинками пыталась загнать его в Слизерин, он отпустил ее руку и нахмурился. К тому же они заставили его память странно напрячься, точно он уже их слышал раньше, только где и когда? Сьюзен же, приняв его замешательство за обиду, покраснела:
– Прости, Гарри, я не хотела... Ах, почему я такая глупая, все время ляпну что-то не то!
Неловкий момент, в течение которого Гарри думал, почему он не обижается на Сьюзен, когда, будь на ее месте, например, Рон, он бы тут же вызверился на него, Сью прервала смущенным предложением:
– Может, пойдем, посмотрим нашу голубятню, Гарри? Хочешь?
– Конечно, хочу!
Они вышли из дома, и Сьюзен повела его вокруг домика, обсаженного кустами черемухи. Обогнув тщательно огороженную частоколом клумбу, из-за которой коварно высовывались загребущие лапы хищного Плюющегося Плюща, Сьюзен подошла к небольшому домику, похожему на совяльню, только высоко поднятому над землей на четырех балках. Внутри домика было темно и что-то шумно возилось. По приставной лесенке Гарри забрался наверх следом за Сьюзен, и его тут же оглушил птичий гомон, ослепил туман бесконечных белых трепещущих крыльев и летающих в воздухе перьев. Сверху на Гарри спикировал большой белый голубь с рыжеватым хохолком и попытался приземлиться ему на голову, но соскользнул и плюхнулся прямо в руки парню. Гарри осторожно держал его в руке, боясь сдавить слишком сильно, но, казалось, голубю только доставляет удовольствие находиться в руках человека, а когда Гарри осмелел и решительно почесал ему горлышко, голубь важно и довольно заворковал.
– Это - Пик, мой почтовый голубь, - смеясь, сказала Сью.
– Он всегда такой. Обожает сидеть в руках, совершенно ручной.
– Пик? Забавное имя!
– Гарри вспомнил, какие экзотические имена были у сов семейства Уизли.
– Вообще-то, его полное имя Пикассо, но это слишком длинно!
– Ха, Пикассо...
– не так давно, роясь в библиотеке мисс Эвергрин, Гарри наткнулся на альбом этого художника, и теперь мог не ударить в грязь лицом и не спрашивать глупо, почему Сьюзен так назвала голубя.
– А сову моего друга Рона Уизли зовут Свинринстель! Круто, правда?