Гарри Поттер и Лес Теней.
Шрифт:
"Да, это мне известно", - запальчиво воскликнул Гарри.
– "Я знаю это давно, но речь совсем не об этом!.. Я говорил о другом!"
"На самом деле этот случай - прямая аналогия с тем, о чем ты спросил у меня", - Дамблдор внимательно разглядывал яркий ворс ковра.
– "Любовь родителей к своим детям иногда не знает границ. Это и хорошо, и плохо. К счастью, чаще она помогает нам".
"Ну и?" - Гарри раздраженно передернул плечами.
"Я знаю о том, что тебе стала известна тайна нашей семьи, Гарри", - Дамблдор испытующе посмотрел на него.
– "Чтобы понять, что такое любовь к детям, нужно самому быть отцом. Но у тебя перед глазами есть пример твоей матери. Она не колебалась, спасая тебя от Вольдеморта. Я тоже не мог колебаться, когда возникла угроза для жизни моего сына".
"Угроза - Снейпу?" - все еще трудно было поверить в то, что Снейп на самом деле - Гриффиндор. И этот величественный старик с непонятным
– "Да что ему могло угрожать! Вольдеморт, что ли? Ваш сын был Упивающимся Смертью! И если вы его любили, то почему позволили ему уйти к Вольдеморту? Почему он вообще оказался в такой плохой компании? Результат вашего хорошего воспитания?"
"Не язви, Гарри. Ты и сам прекрасно знаешь, что в шестнадцать лет люди совершают множество ошибок. Им кажется, что их не любят, что они никому не нужны, что они бесталанны или уродливы, что им незачем жить. Это потом они осознают, в какой переплет попали, но сделанного не воротишь, и рано или поздно за свои ошибки приходится расплачиваться", - Дамблдор очевидно не хотел заострять внимание на том, почему Снейп оказался среди сторонников Вольдеморта.
– "Это ты должен понимать".
"Я не понимаю другого!" - раздраженно воскликнул Гарри, явно настроенный добраться до истины.
– "Почему вы молчали о том, что вы - Гриффиндор? Почему это надо было так тщательно скрывать? Так, что когда слух о том, что его потомки живы, все-таки просочился наружу, вы даже наняли другого человека, чтобы он изображал из себя того, кем не является! Ведь не является же, правда?"
"Да, Гарри", - Дамблдор поднял на него глаза.
– "Это правда. Джеймс действительно не был наследником Гриффиндора".
"Тогда какого черта?!.." - вскочил Гарри.
Дамблдор сделал рукой успокаивающий жест.
"Сядь, Гарри. Я все тебе объясню", - он задумчиво пожевал губами.
– "Представь себе такую картину: после эскапад Вольдеморта и слухов среди чистокровных семей о том, что он является прямым потомком Слизерина, весь колдовской мир разделился на две половины. Одна из них, как это не дико звучит, поддерживала его. Да, он кажется тебе чудовищем, но люди, не понимающие, что на самом деле собой представляет Том Риддль, считали, что он пришел избавить их от магглов и постоянной угрозы вымирания. Ведь мы на самом деле вымираем, Гарри. Волшебников осталось совсем немного, колдунами, живущими в нашей стране, можно заселить только небольшой город, тогда как магглов в тысячи раз больше. Это иногда пугает тех магов, которые веками поддерживали в своих семьях определенные традиции - презрение к магглам и полукровкам и их образу жизни, возвеличивание магических способностей чистокровных колдунов. И они поддержали пропаганду Вольдеморта, с их стороны это было естественной реакцией на действия человека, который обещал освободить их от этой вечно висящей над их головами проблемы. К сожалению, они не понимали, что ему нужна их поддержка лишь для обретения собственной власти. Другая же часть колдовского мира прореагировала на призывы Вольдеморта уничтожить магглов резко отрицательно, но совсем не потому, что защищала их. Нам просто было страшно, что разразится открытая война, в которой мы, боюсь, не сможем победить", - Дамблдор развел руками.
– "Да, мы обладаем такими силами, которые и не снились магглам. Да, один колдун может уничтожить целый полк вооруженных магловских солдат. Но что потом? Магглы могут на их место поставить сотни новых. Магглы обладают потрясающими технологиями, которые колдуны просто не в состоянии осознать. У них есть оружие куда страшнее наших Непростительных проклятий и ядовитых зелий, которое обладает гораздо большим радиусом поражения. Нам не победить в этой войне, Гарри, мы это отлично сознаем, только иногда все еще хорохоримся - так тяжело сознавать, что ты ничего не можешь сделать. Но отдельные маги со сверхспособностями и сверхвозможностями очень опасны, как для магглов, так и для нас самих. Война магов всегда была войной одиночек, Гарри. Наше общество пойдет за тем, кто победит. Если Вольдеморт выиграет эту войну, то мы, маги, обречены на гибель, потому что нам никогда не совладать с магглами, даже если мы объединимся с колдунами из других стран. Мы слишком большие индивидуалисты, мы слишком разобщены. Если же кто-то сумеет победить Вольдеморта, он неизбежно станет героем, символом, за ним пойдут и ему поверят. Мы снова будем терпеть магглов, и снова будем брюзжать, но это будет хотя бы время относительного покоя, который еще нужно заработать. Как бы я ни хотел, чтобы наши отношения с магглами строились на дружбе и сотрудничестве, этого никогда не будет".
"И вы хотели, чтобы одиночкой стал - мой отец?" - вызывающе рявкнул Гарри. Никаких сдерживающих начал больше не существовало. Дамблдор внезапно оказался по другую сторону линии фронта, потому что не понимал его.
– "Чтобы он сделал за вас всю грязную работу по уничтожению Вольдеморта?"
"Что ты, Гарри", - невесело улыбнулся Дамблдор. Он повел ладонью над остывшим камином, и в нем вспыхнуло пламя. Один из бывших директоров Хогвартса на портрете, висящем прямо над камином, сонно заворочался на стене.
– "Я бы ни за что не стал жертвовать Джеймсом. Он был храбрым человеком. Он был поразительно храбрым, и это немудрено: он же был гриффиндорцем. Он обладал потрясающими способностями к боевой магии. Но, к сожалению, этого было недостаточно, чтобы выйти живым и супергероем из битвы с Вольдемортом. А толпа жаждала именно героя. Если бы кто-то узнал о том, что остались живые потомки Гриффиндора, то общественное мнение, вне всякого сомнения, подтолкнуло бы их к схватке с Вольдемортом. Но тогда было еще слишком рано, идеи Тома Риддля были очень популярны, его сторонники проникли почти во все структуры власти, а остальные семьи волшебников были запуганы расправами с теми, кто открыто выступал против него. Нам нужно было потянуть время, чтобы добиться большей поддержки, перетянуть на свою сторону больше колдунов. Для этого необходимо было действовать тайно. Если бы люди узнали, что я или Северус - потомки Гриффиндора, то нам не удалось бы избежать открытого столкновения. В свое время, войдя в колдовской мир, я сменил фамилию, взяв вместо нее старое школьное прозвище, и потом благодарил судьбу за это. Даже если бы прошел слух, что кто-то из нас - потомок Гриффиндора, то второго бы в этом не заподозрили: я скрыл, что он - мой сын и наследник. Когда я принял нелегкое решение подстраховать его еще раз, и ему, и Джеймсу было всего пятнадцать".
"Вы захотели ..." - тихо начал Гарри.
"Да. Я решил, что ему пока нельзя вставать на баррикады. К тому же, он и не испытывал особого желания делать это. Amor fati еще не просыпается в людях в этом возрасте. Он хотел избрать иной путь, но в силу такой предопределенности его желания слишком мало значили. Потомкам Гриффиндора было предначертано всегда враждовать с потомками Слизерина".
"Перед тем, как был заложен Хогвартс, главным условием его постройки стало обязательство его учеников не воевать друг с другом", - крикнул Гарри.
– "А вы нарушили это обязательство!"
"Гарри, я понимаю, тебе сейчас очень трудно распутать этот клубок, но будь справедлив, разве я развязал эту войну? Разве не Том Риддль захотел вознестись над всеми и стать Величайшим Волшебником, повелевающим судьбами магов и магглов? Я никогда не жаждал оказаться в центре такого внимания", - светло-голубые глаза Дамблдора наполнились тоской.
– "Я лишь стремился защитить и нашу школу, и наш колдовской мир, и моего сына".
Гарри молчал. Для одного дня этого было слишком много.
"К тому времени в Ордене Феникса уже состояли довольно могущественные волшебники. Они могли помочь мне защитить Северуса, но я не мог им рисковать. О том, что Северус - мой сын, знал только мой старый друг Аластор Моуди. Сам я, может быть, и сумел бы остановить Вольдеморта, но стать открытой фигурой... Согласись, для директора Хогвартса такое невозможно, я был бы скован по рукам и ногам необходимостью стать символом борьбы со злом. Тайна обеспечивала мне определенную мобильность в действиях. Но Северуса я должен был уберечь, поэтому и попросил Джеймса помочь мне".
"И отец согласился?" - Гарри не поверил своим ушам.
– "Они со Снейпом ненавидели друг друга!"
"С профессором Снейпом, Гарри... Дело в том, что Джеймс не знал, кто на самом деле является наследником Гриффиндора. Я хотел сказать ему, потому что осознавал: так будет справедливо по отношению и к нему, и к Северусу. Но Джеймс отказался. Он решил, что для него будет лучше, если настоящий Гриффиндор ему не будет известен. Он сказал, что в случае провала не сможет выдать секрет, которого просто не знает. Это показалось мне разумным, Джеймс получил эту роль и сыграл ее вполне достоверно".
"Значит, это правда, и вы подставили его?" - разъярился Гарри.
– "Все ваши отговорки ничего не стоят, вы подставили его под удар, и это - главное! Вы могли выбрать кого угодно, но выбрали моего отца!" - Сейчас ему неудержимо захотелось ударить Альбуса Дамблдора, несмотря на то, что тот был глубоким стариком.
"Он отлично подходил для этого, был прирожденным лидером, блестящим спортсменом, чистокровным, уважаемым среди других учеников. В нем были все задатки настоящего Гриффиндора, кроме крови", - вздохнул Дамблдор и испытующе поглядел на Гарри.
– "Только такой человек мог заставить Тома поверить в то, что не он один - наследник Основателя, и Джеймс сделал это. Когда он окончил школу, пошел в колледж авроров и стал членом Ордена, то ему не раз пришлось столкнуться с Вольдемортом. Он выполнил очень много опасных заданий, с которыми никто бы не справился лучше него".