Гарри Поттер и Лес Теней.
Шрифт:
Наконец, все закончилось. Снег пошел еще сильнее, и Эльфы как-то неожиданно все испарились, точно растаяв в его крупных хлопьях: согласно обряду, они все должны были принести жениху и невесте подарки возле дома главы рода. Рядом с древним черным кромлехом остались только Гарри и его друзья, Валери и Глориан. Валери Эвергрин окликнула уходящую вместе с толпой слизеринцев черную спину профессора Зельеделия.
– Северус!
Никогда она еще не звала его по имени, подумал Гарри, видя, как спина вздрогнула.
– Да?
– голос был раздраженный, нетерпеливый. Снейп явно не хотел оставаться с ней.
– Спасибо, что согласились быть моим посаженным отцом.
– Не за что.
– Не хотите меня поздравить?
– Я поздравлял вас в прошлом году. Думаю, этого достаточно.
И он ушел.
– Пойдем, дорогая, - прозвенел счастливый голос Глора.
– Пойдем к отцу. Он очень просил.
– Да, да, конечно. Гарри, ну, как тебе?
– Красивая церемония, - без всякого выражения сказал Гарри.
– Поздравляю, мисс Эвергрин, Глориан...
– Спасибо, Гарри. Ты же меня понимаешь, правда?
– большие синие глаза Валери оказались перед самым лицом Гарри, она поцеловала его в лоб, окатив сладким запахом цветов и заставив его сердце почему-то сжаться от жалости. Несколько шагов - и они с Глорианом исчезли в метели.
Гарри, Рон и Гермиона долго молчали.
– Странный обряд, - прошептала Гермиона.
– Почему мне кажется, что все это мне только что приснилось?
– Дико, - пробормотал Рон.
– Все это невероятно дико, - он неуютно поежился: снег падал ему за ворот плаща.
– Они такие разные... Я до сих пор не могу поверить в то, что она согласилась... Она, такая красивая, - и он! Бр-р-р, как холодно! Ну и быстро же здесь наступила зима!
Гарри молчал.
– Она не любит его.
Голос, прозвучавший из-за камня, заставил всех четверых вздрогнуть. Сьюзен оглянулась и увидела Джинни, зябко кутающуюся в заносимую снегом мантию.
– Что ты сказала, Джин?
– Рон непонимающе вскинул брови.
– Что слышал, ты, бесчувственный болван, - бесцветно уронила Джинни.
– Знаете, мне показалось, что ничего страшнее я никогда не видела.
– Страшнее?
– переспросил Рон.
Сью и Гермиона переглянулись с совершено одинаковыми выражениями на лицах. Они не были уверены, стоит ли заткнуть рот Джинни, прежде чем она со ставшей свойственной ей откровенностью выложит свое мнение. Они не успели.
– Я сказала, что она не любит его. Она любит другого человека, сама, наверное, этого еще не понимает, но любит.
– Джинни, - мягко сказал Гарри.
– Не надо...
– Не надо меня одергивать, как маленькую девочку, Гарри Поттер!
– вспылила Джинни. В призрачном свете летящих снежинок ее голубые глаза были похожи на упрямые льдинки.
– Я считаю, что это отвратительно!
– Джинни...
– Оставь меня, Сьюзен Боунс! Что ты понимаешь в любви?!
– Джинни!
– И ты заткнись, Гермиона! Тебе все дается с такой легкостью, не понимаю, почему ты до сих пор думаешь, когда перед тобой лежит все готовенькое на блюдечке! Вы все избалованы!
– истерично выкрикивала Джинни.
– Избалованы любовью!
– Джин, что на тебя нашло?
– попытался утихомирить сестру Рон.
– О, какой же ты дурак, Рон, - беспомощно простонала Джинни и заплакала.
– И почему она ему не скажет?! Я бы сказала... наверное...
– Если бы она сказала Глориану об этом, то все мы, все сто пятьдесят человек, оказались бы посреди 1096 года, как бездомные на улице, - не выдержал Гарри.
– Она пожертвовала собой, чтобы домовые эльфы выступили против Вольдеморта на нашей стороне! Она пожертвовала собой, чтобы нам было, где голову преклонить... Мы не вправе обвинять ее!
– О, какие пылкие речи, Поттер!
Драко Малфой стоял, ухмыляясь, возле большого камня. На нем трепетала черная мантия на собольем меху. С нежностью относившиеся ко всем животным Эльфы уже давно с отвращением на нее поглядывали. Драко же смотрел на Джинни с презрением.
– И тебе не надоело с вожделением глядеть на этого придурка со шрамом, рыжая Уизли? Поттер, почему бы тебе просто не сказать этой дуре: "Отвали, я тебя не хочу, у меня есть своя белокурая телка!"
– Малфой!
– Гарри сжал кулаки. В одном из них - палочку.
– Еще раз ляпнешь что-нибудь подобное, и - тебе не жить!
– Да ну?
– издевательски скривился Драко. Он подбоченился и оперся спиной о камень.
– И наш знаменитый Гарри Поттер не боится, что за драку возле эльфийской святыни ему сделают бо-бо? А что если я скажу, что видел, как ты со своими дружками и подружками пытаешься открыть вход в подземелье?
– Ты не посмеешь, сукин сын!
– зарычал Рон.
– Спорю, ты сам шлялся здесь и ждал, пока все уйдут, чтобы пролезть туда!
– Что за выражения, Уизли?! Посмею, конечно. Тем более что тебя заподозрить легче легкого. У кого из нас двоих бОльшая нужда в эльфийских сокровищах? Кто у нас в Хогвартсе самый нищий? Кто носит залатанные мантии? У кого самая старая грязная палочка? Слушай, Грэйнджер, а он дарит тебе цветы, а? Небось, в теплицах у профессора Спаржеллы ворует, на дорогой букет-то у Уизли денег не хватит... Рон не выдержал и, одним прыжком подскочив к Малфою, припечатал его лопатками к древнему камню. Лицо Драко осталось презрительно непроницаемым, даже когда Рон схватил слизеринца за горло.
– Хочешь убить меня, Уизли?
– прохрипел Малфой, не делая ни малейшего движения, чтобы освободиться.
– Ты все равно не сможешь, потому что ты - слабак! Для того чтобы убить кого-нибудь, нужна холодная голова и ясный разум. А в твоей головенке не наберется даже столько мозгов, сколько у паршивого флоббера!
– Не смей оскорблять его!
– завопила Джинни, срываясь с места. Гермиона хотела ухватить Джинни за подол мантии, но промахнулась, и теперь Джинни, как и Рон, мяла кулачками тощее тело Малфоя, не давая его руке добраться до палочки в кармане. Гарри, Сью и Гермиона пытались растащить их, но не смогли даже разжать пальцы рычащего сквозь зубы Рона - так сильно он впился в горло Малфою. Куча-мала яростно визжала девичьими и воинственно орала мальчишечьими голосами. Драко хрипел и продолжал с ненавистью смотреть на Рона. Рука белокурого слизеринца медленно подбиралась к волшебной палочке. Неожиданно, колено Драко, точно прицелившись, резко наподдало Рону пониже живота. Рон побледнел и скривился от боли. Его руки разжались и со всей силы уперлись в камень.
– О, Мерлин!
– просипел он, выпучив глаза. И в этот момент камень пришел в движение. Внутри него что-то скрипнуло, со стоном повернулось, снег посыпался с вершины старинного кромлеха, и камень, закрывающий вход, тяжело ухнул вниз. Рон и Драко, не удержавшись, полетели вниз, в черный зев мрачного провала. Джинни закачалась на краю, сорвалась и тоже рухнула следом.
– Рон! Джинни!
– закричал Гарри, бросаясь к темной дыре. Он спустил ноги вниз, послушал секунду - тишина, и, не раздумывая, соскользнул вниз.
– Гарри! Нет!
– Сьюзен в ужасе смотрела, как голова Гарри исчезла в темноте каменного провала и как Гермиона решительно сбрасывает мантию и перекидывает ногу через край.
– Гермиона, ты куда?!
– Надо вытаскивать их оттуда, ты идешь?
– и гриффиндорская староста тоже испарилась. Сью крепилась недолго: куда страшнее было остаться одной. Ход был узким, и, пока ее тащило по каменному лазу, она исхитрилась порвать юбку в нескольких местах и ужасно испачкаться, собрав по дороге остатки грязи, которые не успели прилипнуть к одежде остальных. Когда она, наконец, обрушилась на что-то твердое, ее подхватила чья-то рука. Она подняла глаза и при свете палочки увидела Гарри. На его щеке наливалась кровью здоровенная ссадина.
– Интересно, куда это мы угодили, - задумчиво сказал он и помотал головой, избавляясь от зарослей паутины во встрепанных волосах.
Глава 22. Преступник и Белая Дама.
Зажглись еще две палочки - Гермионы и Джинни. В углу застонал и завозился спутанный темный клубок: руки и ноги у Рона и Малфоя были переплетены в кучу.
– Рон!
– бросилась к нему Гермиона.
– Ты жив? Можешь встать?
– Уф-ф-ф...
– пробормотал Рон, брезгливо сбрасывая со своей шеи ногу Малфоя и отряхиваясь.
– Кажется, могу. Куда это мы угодили?
– Знаете, - с дрожью в голосе сообщила Гермиона, поднимая горящую палочку повыше.
– Мне кажется, что мы каким-то образом сумели открыть пещеру. Мы сейчас внутри запретного подземелья Эльфов.