Гарри Поттер и Лес Теней.
Шрифт:
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
– волосы Глориана падали ему на колени, закрывали лицо.
– Я курить хочу, - нелогично отозвалась Валери, машинально шаря у себя по платью там, где обычно были карманы на ее костюмах. Ее голос дрожал.
Гарри заметил, как странно смотрят на них обоих Рон и Гермиона. Точно видят в первый раз.
– Уходите, - твердо прозвучал голос Валери. Она закончила рассеяно шарить по своему серому с серебром платью и повернулась к гриффиндорцам.
– Джинни, отведи, пожалуйста Сьюзен к домам Хуффльпуффа и немедленно отправляйся за своим братом к Северной скале. Всем оставаться там. Никуда не выходить. Все, - она повернулась к Глориану, и Гарри понял, что сейчас состоится настолько серьезный разговор, что мисс Эвергрин не хочет, чтобы при нем присутствовали посторонние. Он двинулся следом за Роном, но голос профессора Эвергрин остановил его на полпути.
– Гарри, а с тобой нам надо поговорить.
Он послушно остановился, запахнул поплотнее плащ, - становилось все холоднее, - и стал ждать, каким образом она выругает его за сегодняшний просту... нет, уже, наверное, преступление.
Но Гарри не услышал от нее ни слова попрека. Только это:
– Гарри, с тех пор, как профессор Дамблдор попросил меня за тобой присматривать прошло уже почти полтора года. Ты сильно изменился за это время, Гарри, ты вырос. Шестнадцать лет - это странный возраст. Ты уже не ребенок, но взрослым человек становится только тогда, когда к нему приходит умение отвечать за свои поступки и решения и не полагаться на окружающих его старших людей. Я сильно привязалась к тебе, Гарри, ты стал для меня как... маленький шкодливый братишка, который вечно попадает в неприятности, и которого из этих неприятностей нужно вытаскивать. Но ты
– Глориан, ты прав. Я не могу здесь ничего решать. Отчасти потому, что не вправе вмешиваться в дела твоей семьи, пока не стала ее частью. И отчасти...
– Она вновь повернулась к Гарри. В ее глазах было отчаяние.
– Потому что мы - не дома, Гарри! Это не двадцатый век, когда все люди вправе говорить и делать все, что им вздумается. Это - время мужчин, и я не могу здесь принимать решения самостоятельно, этого никто не поймет и не одобрит! Здесь я, пусть и волшебница не без способностей, не имею права голоса, за меня всегда будет решать кто-то другой! Здесь я - всего лишь женщина!.. Это отвратительно, но это так! Пока мы не найдем способа вернуться обратно, нам придется смириться с этим, иначе мы не выживем здесь! Поэтому пришло время научиться отвечать за свои действия, Гарри. Ты - мужчина и сам теперь выбираешь себе жизнь! А теперь уходи! Уходи, мне нужно поговорить с Глором, а при тебе у меня не хватит на это смелости!
Ноги Гарри вросли в землю, точно она ударила его. Он думал, что уже давным-давно вырос, а, мисс Эвергрин, оказывается, считает, что он еще не научился самостоятельно принимать решения и брать на себя ответственность за свои поступки.
– Уходи, я сказала.
И тогда Гарри повернулся и пошел. Стоило ему завернуть за угол, как он услышал, как Валери сказала Глориану. Очень тихо:
– Глор, я знаю, что ты любишь меня. Иногда мне просто стыдно за то, что подсознательно я ищу доказательства этому - твой выбор нелогичен с моей точки зрения, можно было найти куда более достойную особу. Я прошу, скажи мне сейчас как на духу: ты все-таки решил на мне жениться из-за твоих чувств или больше потому, что этого требовали интересы твоего рода?
Тишина. Затем Глориан неловко пошевелился, точно ему стало неуютно.
– Зачем ты просишь меня ответить на этот вопрос? Разве ты сомневаешься во мне?
– Я же сказала, что не сомневаюсь. Но я должна знать, что для тебя важнее.
Глор молчал.
– Не молчи, пожалуйста, милый! Я не вынесу этого!
– Ты хочешь, чтобы я сказал, что женюсь на тебе по приказу отца? Что я не люблю тебя, и меня заботит лишь продолжение рода Эльфов?
– Я не хочу это услышать, но если такова правда, то я должна знать ее, разве не так?
– Зачем?
– Чтобы легче пережить разочарование, - ответила Валери глухо.
– Я никогда бы не посмел разочаровать тебя, Валери, любимая!
– Глориан порывисто встал и прошел к берегу. Под его ногами хрустел снег, а потом плеснула вода.
– Я никогда не посмею оскорбить тебя, ты же это понимаешь!
– Да? А кто сегодня выгнал отсюда сто пятьдесят бездомных детей? Ты что, всерьез думал, что я соглашусь бросить их и остаться здесь, с тобой? Променять их на тебя? Им нужна моя забота! Особенно здесь! А ты лишь потому, что они по глупости оказались в этом клопином углу, заваленном ржавыми железками, готов вслед за своим отцом назвать их преступниками?!
– Ты преувеличиваешь!
– Я ничего не преувеличиваю! Ваши законы устарели! Они были созданы в те времена, когда и люди, и Эльфы были совсем другими, но эти дети - иные.
– Это правда, многие дети совсем не такие, какими я их себе представлял. Если бы я знал, что Гарри умеет разговаривать со змеями, то...
– То - возненавидел бы его?
Глориан замолчал.
– Я теперь не смогу доверять ему, как прежде, - твердо припечатал он.
– Только из-за этого недоразумения?
– Это - не недоразумение! Он нарушил закон, осквернил священное место. И ты сама знаешь, что змеи...
– Ничего я не знаю. Вы иногда изумляете меня своими страхами. Вы говорите о ЗЛЕ, но никто из вас не видел его воочию! Вы боитесь спускаться в священное подземелье, хотя не представляете, чем оно священно. Твой отец один знает, почему же он хотя бы тебе об этом не расскажет? Почему разрешает спускаться туда лишь тебе и мне? И почему, раз туда, по слухам, так сложно попасть, дети смогли открыть его, произнеся лишь одно слово?! Глориан, несмотря на то, что ты меня любишь, я иногда боюсь тебя, потому что ты - другой! Как же мы будем здесь жить вместе, если на меня все смотрят косо, детей, которые мне дороги и за которых я в ответе, - гонят, а человека готовы уничтожить лишь по дурацкому подозрению, что в нем, видите ли, скрыто Зло?
– Хорошо, что ты напомнила об этом человеке. Может, мы опять о нем поговорим? Я думал, что эту тему мы давно уже закрыли!
– Знаешь, Глориан, после того, что случилось, я уже не так уверена в своем решении, как раньше. Мне нужно подумать.
– Ты отказываешь мне? Валери, ты не хочешь быть моей женой? Шуршание кустов с другой стороны скалы выдало приближение еще одного человека.
– А, ты вовремя, - холодно сказала Валери по-эльфийски.
– Я так и думала, что ты подслушиваешь где-нибудь поблизости. Гвеннол, объясни своему "брату", что такое милосердие. Он этого, кажется, не понимает, но ты-то женщина, ты должна это знать.
– Я не женщина. Я - Эльф, - раздался тонкий глухой голос Гвеннол Дивир.
– Милосердие - это понятие, которое придумали люди.
– И вы утверждаете, будто знаете, что такое Зло? Как можно так говорить. Если не знаешь, что такое добро и милосердие? Мне жаль вас всех: и тебя, Глор, и тебе, моя ласточка. Сердца у вас нет, вот что! Если бы оно у тебя было, Гвеннол, ты бы уже кричала повсюду, что любишь его, ты бы напала на меня и вырывала у меня волосы, била бы меня палкой или сбросила со скалы! Но ты молчишь, ты принимаешь все это. У тебя холодная душа.
– Я всего лишь поступаю так, как велит наш повелитель.
– Вы страшны, - ужас в голосе Валери заставил Гарри задрожать.
– Как можно любить все живое так, как вы, и вместе с тем так ненавидеть людей? Неужели это лишь потому, что вы умираете, а они - остаются? Послышались торопливые шаги по воде.
– Куда ты?
– отчаяние в голосе Глориана делало его все же не таким монстром, как в данный момент, наверное, казалось Валери.
– Я хочу подумать! И я надеюсь, что ты тоже подумаешь, Глор. Я знаю, наше соглашение все еще в силе, и только моя вздорность сейчас - главное препятствие к нашей свадьбе, но я отдаюсь на волю собственной вздорности! Я уезжаю в Лес Теней, там-то, надеюсь, меня никто не побеспокоит.
– Безумная! Там же опасно!
– Наплевать!
– плеск весла подсказал Гарри, что Валери оттолкнула лодку от берега и поплыла через озеро. Молчание. Затем Глориан тихо пробормотал по-эльфийски: - Гвеннол, где мой отец?
– Правитель вернулся в свой дом, принц Глориан. Он очень рассержен.
– Я пойду, попробую уговорить его.
– Зачем? Пусть они уходят! Пусть уходят все пришлые! От них одно Зло!
– Если они уйдут, Валери тоже не останется, - почти бегом Глориан покинул берег. Гарри вышел из своего укрытия, думая, что Гвеннол тоже ушла, но она все так же сидела на берегу, и ее медовую косу заносило снегом.
– А, это ты. Мальчик, который умеет говорить со змеями.
– Это не моя природная способность. Мне ее передал один Черный маг, когда хотел меня убить. Но его проклятие отскочило и попало в меня самого. Я не знаю, почему так случилось.
– Это часто бывает, - равнодушно заметила Гвеннол.
– Разве ты не знаешь, маленький колдун, что когда один из вас выходит с другим на поединок, то в случае смерти соперника забирает его волшебные силы? Но это все равно не важно. Это Зло было у него, теперь оно - в тебе.
– Во мне нет Зла!
– в ярости выкрикнул Гарри.
– Да? И ты никому не желаешь смерти? Ты никого не можешь ненавидеть? Ты человек, поэтому Зло спит в тебе всегда. Когда-нибудь оно проснется, - Гвеннол Дивир встала и исчезла так быстро, что Гарри не успел подумать, как ей можно возразить. Он опустился на холодный снег и обхватил голову руками. Что делать? Они сами виноваты - проклятый Малфой, от него все неприятности! Если бы он не пришел к камню... держу пари, что он уже тогда разнюхивал, как его открыть. Если Эльфы выгонят их - куда им идти? Если Валери откажется выйти замуж за Глориана, союз домовых эльфов и волшебников против Вольдеморта распадется, ничто, кроме приказа обожаемого ими принца, не сможет заставить их выйти воевать против Черного Лорда. А если Валери согласится - она останется здесь, на Инисавале, а им, что, всем придется идти, куда глаза глядят? Никакого выхода Гарри не видел из этой ситуации. Это нестерпимо глодало его, но еще хуже ему становилось, когда он вновь представлял себе глаза Валери в тот момент, когда она говорила ему, что пора принимать решения самому. Черт! А еще Глориан... Как он мог так поступить с Валери? Как он мог позволить ей одной отправиться в Лес Теней, когда там полным-полно хищных троллей, крюкорогов, да волков, наконец... И мало ли, каких волков... И Гарри Поттер принял решение. Последняя лодка покачивалась на волнах, когда он отвязывал ее и залезал на корму. Гарри приложил руку к глазам: за туманной завесой снегопада уже не было видно ни другого берега, ни лодки, на которой плыла Валери. С ума сошла, недовольно подумал он. Ох уж эти женщины! Чуть что - сразу драмы. Ну, зачем ей понадобилось отправляться подумать именно в Лес Теней. Надо вернуть ее. Гарри греб около часа, отгоняя веслом налипавшие на борта кусочки льда, пока дно лодки не царапнуло прибрежный песок. Тогда он вскочил, привязал лодку к отсыревшей коряге, которых здесь было в изобилии, и отправился на поляну, где обычно паслись единороги Древних Эльфов, по дороге размышляя о том, что по закону подлости их там не должно оказаться, а путешествие пешком по заснеженному лесу, полному всякой нечисти, его мало вдохновляло. Как ни странно, ему повезло. На поляне он нашел молодую самку единорога, осторожно выбиравшую из-под снега остатки коры и замерзшие травинки. Гарри осторожно, как его и учили, подошел к единорогу справа, почтительно наклонил голову и предложил единорожке весьма кстати завалявшееся в кармане яблоко. Белоснежный зверь сперва осторожно отпрянул от парня, но затем принюхался и, с такой же благодарностью, с которой Риок когда-то шарил по гарриным карманам, принял угощение. Гарри любовно похлопал единорога по шее, и молодая единорожка благосклонно фыркнула в ответ. Тогда Гарри решительно уперся ладонями ей в спину и вскочил на животное верхом. Единорог сперва нервно заскакал на месте, задирая на спину золотистый рог и пытаясь сбросить наездника, но Гарри ухитрился удержаться. Спустя несколько минут, когда животное успокоилось, Гарри осторожно сжал коленями ее бока и направил единорожку к лесной тропе, попутно размышляя, куда могла подеваться Валери. Скорее всего, она тоже взяла единорога, об этом можно было догадаться даже по следам на снегу. Гарри нагнулся, свесившись со спины единорога. Следы вели направо. Гарри вытащил палочку и установил ее на ладони.
– Указуй мисс Эвергрин! Палочка плавно повернулась на запад. Гарри легонько сжал пятками бока единорога, понуждая повернуться в нужную сторону. Единорожка нервно всхрапнула, но послушно повернулась в затрусила в нужном направлении. Гарри нагибался, когда она несла его через заснеженные заросли, и стряхивал с рук сугробы. Рукава у него быстро промокли, пушистое эльфийское одеяние свалялось клочками, а за голенища сапог начал стекать растаявший на рукавах снег. Гарри порядочно взмок и постоянно нервничал из-за того, что ему пришлось ехать по снегу, из-за этого рысь единорога была тряской и нечеткой, и парню приходилось вцепляться изо всех сил в его гриву, что единорожке не слишком нравилось. Ездить без седла для Гарри уже не было такой большой проблемой, но он все же чувствовал себя неудобно, потому что спина животного была довольно скользкой. Все же он удержался от желания наколдовать упряжь и направил единорога дальше на запад. Пока ему везло, и никого из лесных обитателей он не встретил. Возможно, тролли в такой холод не рисковали высовывать свои вонючие лапы из нор, да и остальные звери вели себя так же осторожно. Лес молчал, словно вымер. Эта тишина не показалась Гарри подозрительной, напротив, он вздохнул с облегчением: никто его не увидит и не услышит. Казалось невозможным, чтобы кто-то из маглов забрел сюда: сам Лес Теней выглядел достаточно устрашающе, и его не делал менее опасным белый блестящий покров снега. Поэтому осторожность все-таки не помешает. Гарри ехал на единороге уже больше часа, и уже начинало заметно темнеть. Заваленные снегом гирлянды мха на столетних деревьях принялись слегка покачиваться от ветра. Увидев, что снова начинается метель, Гарри забеспокоился. Он был уверен, что найдет обратную дорогу к озеру, но сомневался, что теперь в быстро вступающей в свои права ночи он сумеет отыскать Валери. Поэтому он набрался храбрости и позвал ее: - Мисс Эвергрин!!! Гарри прислушался. Никто ему не ответил, однако, Лес точно зашевелился вдруг. Единорог вздрогнул и чуть заметно взбрыкнул, но Гарри счел, что самка просто испугалась его крика, и легонько потрепал ее по гриве, стараясь успокоить. Это не помогло. Тем более, что где-то слева вдруг послышалась какая-то возня: не то потревоженный медведь решительно выбирался из берлоги с твердым намерением надрать шею крикуну, не то один лесных троллей решил, что голод страшнее холода и тоже вышел на охоту за ним. У Гарри пробежал холодок по спине, хотя ему стало холодно уже задолго до этого. Держась за гриву единорога обеими руками, Гарри сжимал палочку не слишком удобно, поэтому ему никак не удавалось наложить Согревающее заклятие. Шорох раздавался уже совсем рядом.
– Мисс Эвергрин?
– осторожно спросил Гарри у шуршащего куста. За ним (он вздохнул с облегчением) послышался топот, наверняка издаваемый копытами единорога. Гарри раздвинул кусты, намереваясь выяснить
раз и навсегда, нашел ли он Валери или нет, но тут поскок копыт стал еще громче, Гарри еле успел пригнуться, и тут через покрытые снегом заросли шиповника перескочил всадник. Возможно, это была и Валери, Гарри не успел разглядеть. Эта умелая всадница, безусловно, была женщиной, он понял это по оборке юбки, выглядывающей из-под широкого белого с серебром плаща и по маленькой ножке, мелькнувшей в стремени. Стоп! Стремя? Так это - не единорог? Это - не мисс Эвергрин? Гарри не удержался и погнал единорога за всадницей, чтобы убедиться в этом. Белый конь незнакомки несся как стрела, так что Гарри не успевал за ней, но единственное, что он успел пока разглядеть, это то, что всадница была вся одета в белое, и ее накидка оторочена мехом горностая. Наверняка не Валери. К тому же Валери никогда на памяти Гарри не погоняла Ройсин или Зигзага так, словно за ней неслась стая оголодавших гиппогрифов. Гарри уже хотел остановить единорога, чтобы не попасться на глаза незнакомой всаднице, как его пронзила внезапная идея. Кто может вот так просто разъезжать по Лесу Теней, не боясь ни троллей, ни другого хищного волшебного зверья, кроме волшебника? Что, если эта женщина - могущественная ведьма? Что, если это и есть... Белая Дама... Гарри не успел додумать эту мысль, как перед ним внезапно материализовался огромный древесный сук, с которого свисали заснеженные клочья мха. Отвлекшись от дороги, Гарри его не заметил, и, не успев повернуть единорога, изо всех сил ударился об него головой так, что у него загудело в ушах. Животное дернулось, сбрасывая его, потом Гарри сквозь непрекращающийся шум в голове и нарастающую боль в правом виске успел заметить, как далеко впереди белый конь уносится прочь со своей всадницей, и все расплылось в кровавом мареве. Гарри почувствовал, что кровь из раны течет у него по лбу и щекам, услышал отдаленное ржание своего единорога, а потом не стало ничего, кроме ощущения холода, потому что замерзать Гарри стал сразу же, как только начал терять сознание. Мир черно-белым волчком повернулся вокруг него в последний раз и исчез.
Глава 23. Хельга Хуффльпуфф и Ровена Рэйвенкло.
Шептались два голоса. Это он почему-то понял еще до того, как сознание полностью вернулось к нему, в голове перестало ныть на редкость упрямое привидение («Да плюнь ты на него, Гарри! Опять наш придурочный упырь выть завелся!»), а в ушах — гудеть настырная мелодия, что-то вроде тех жутких звуков, которые Гарри иногда ухитрялся извлекать из Поющих Поганок. Почему-то ему показалось, что он снова во втором классе, снова в гостях у Рона, и сейчас спит в его комнате. Вот заходят Джинни и Фред и начинают громко разговаривать прямо у его постели. Гарри хотел повернуться, бросить в Фреда подушкой и сказать, чтобы он проваливал к черту и не мешал ему спать. Но Фред почему-то исчез еще до того, как Гарри сказал ему хоть одно слово, а потом и Джинни растаяла в небытии. Вместо ощущения тепла от оранжевого одеяла Рона Гарри почувствовал холод и тогда вспомнил, что с ним произошло. Проклятая ветка, здоровенный вскочит синяк — будет, чем похвалиться перед Сьюзен, хотя ему пока еще далеко до Джастина с его чертовой сломанной ногой, — единорог, заснеженный Лес Теней. И незнакомая женщина.
Белая Дама.
Гарри хотел пошевелиться, но тут до него дошло, что он уже не в лесу, а в каком-то помещении. Было тепло, он явно лежал на кровати (хотя матрас был ужасный, весь в буграх, и, похоже, набит самой колючей в мире соломой) под вязаным одеялом. Раздетый…
Похоже, обо мне кто-то позаботился.
Быть может, тот, кто разговаривал сейчас рядом с ним? Гарри прислушался, стараясь казаться спящим на тот случай, если вдруг оба говорящих захотят проверить, пришел ли он в себя.