Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Шрифт:
— Завещание? — пробормотала Джинни. — Подожди, ты хочешь сказать…
— Тот пергамент, что выпал из Шляпы! Он, — Гермиона кивнула на Малфоя, — знает, как его перевести.
Услышав об этом, Гарри сказал самому себе, что все-таки не зря, памятуя прошедшие годы, продолжает питать неприязнь к Драко. Невзирая на напускную скромность и незначительный тон, тот прямо-таки сочился сознанием собственной важности.
Кабинет защиты от темных искусств был пуст, и Гойл радостно захлопнул дверь прямо перед носом у чьей-то кошки. А Малфой, не стесняясь, поставил на учительский стол сумку и достал не в меру аккуратную, но не новую книгу, которую, должно быть, редко брали в руки и никогда не читали. На обложке не имелось ни надписей, ни картинок.
— Ты так долго это обещаешь, что я уже нервничаю! — прошипела Гермиона, разворачивая для него знакомый листок.
— Не волнуйся, сейчас. Что ты делаешь? — Драко, резко перейдя с мирного тона на довольно агрессивный, отпихнул Гермиону, которая пыталась заглянуть ему через плечо. — Ты что, не знаешь, что будет, если в нее заглянуть?
— Нет, — обиженно фыркнула Гермиона.
— Будешь всю жизнь ее читать, и все делать одной рукой. Готово, — произнес Малфой, закрыл книгу и положил на место.
Поскольку Гарри вообще ничего не понял, он не посчитал зазорным поинтересоваться, что же Драко, собственно, сделал. Судя по выражению наглого превосходства, Драко только того и ждал.
— Я вложил под обложку пергамент, который выпал из Шляпы тебе на голову, — манерно протянул он, — а с другой стороны поместил чистый пергамент. Если все пойдет как надо — а я уверен, что пойдет — то через пару минут на чистом пергаменте появится перевод. Считается, что здесь помещена вся информация, какая только есть в мире, поэтому книга может и расшифровать все, что угодно. Таких книг в средние века наколдовали тысячи, но потом секрет их создания был утерян, ну и естественная убыль типа пожаров, дураков, не понимающих их ценности, и так далее. Сегодня не всякий древний колдовской род сохранил такое богатство. И, между нами говоря, отец не обрадуется, если узнает, что мы ее брали.
Гарри едва терпел то, до какой степени возгордился Малфой. Казалось, еще немного — и слизеринец взлетит.
— Гермиона, ты ради этого выйдешь за него замуж? — поинтересовался Рон, не выдержав того, что Гермиона совершенно очарована и не сводит с книги обожающего взора.
— Не смейте мне угрожать! — оскорбился Драко. — Кажется, есть.
Не заглядывая в книгу, он вынул оба листа и, слегка поиграв вторым, как веером, все же отдал его Гермионе.
— Есть! — воскликнула она счастливым голосом.
— Так читай! — потребовал Рон, заглядывая подруге через плечо.
Первые слова Гермионы напомнили Гарри о том, что название документа ей все же удалось своими силами перевести верно.
«Манифест бессмертия
В смертном мире открыты для человека три здоровых пути бессмертия, и следуя каждому из них, достигает он величия под звездами и смирения пред миром вечности».
— Лорд хотел бы знать про эти пути, — приглушенно выдохнул Забини; в полумраке напряженность на его лице странно смешалась с любопытством.
— Так, может, он и знает? Его многие считают бессмертным, — пробормотал Рон.
— Хватит перебивать меня! — возмутилась Гермиона. Гарри хорошо понимал ее: он сам опасался, что перевод вот-вот исчезнет, казалось даже, буквы на пергаменте постепенно бледнеют.
«Первый путь открыт для всех живых существ: утвердиться в мире посредством обзаведения потомства. Возможность и право создавать себе подобного приближает смертного к создателю.
Второй — творения рук и разума человеческих. Ступивших на этот путь ожидают тернии и венки, и ловушка величия. Надобно всегда помнить, что ложка, формула эликсира жизни и картина равны пред ликом мирозданья».
Гермиона прервалась, не удержавшись от недоверчивого хмыканья; несмотря на все уважение к основателям «Хогвартса», было очевидно, что она сомневается в тождественности вклада ложки и картины в структуру мироздания.
«Третий — путь веры. Знать, что дух твой не истлеет и не утратит всей накопленной мудрости — величайшее утешение на земном пути. Верить в будущее, опираясь на мудрость свою и отдавая ее, есть самый достойный риск.
Труд учителя, как преподавателя и наставника, объединяет все пути. Учитель держит в руках ключи от бессмертия».
Гарри вспомнился профессор Снейп, заявляющий о том, что можно закупорить смерть.
«Школа — ворота в жизнь, для того чтобы с раннего возраста, еще восприимчивые к обучению юные приобретали нужные им знания не как попало, но как систему. Открывая Обитель бессмертия, мы, — Гермиона дрожащим от волнения голосом перечислила имена основателей, — вкладываем свой опыт и веру. «Хогвартс» не может быть просто местом, где готовят к жизни, но частью ее величия и ничтожности. Мы создаем Обитель бессмертия, не надеясь напрасно, что минуют ее болезни безрассудства и буквоедства, заблуждения и тщеславия. Но, боясь последствий благого порыва своего, ничего не создашь. Потому вверяем мы плоды труда нашего естественному ходу событий и верим, что вернет он все на круги своя».
— И все. Дальше идут подписи, — голос Гермионы вдруг сделался чрезвычайно юным, наивным и беспомощным. Она подняла взгляд от пергамента и обвела всех присутствующих. Никто не решался ничего сказать, но в воздухе витало почтение вперемешку с недоумением и протестом, что послание оборвалось так быстро. Каждый пытался осмыслить услышанное.
Гарри показалось, что основатели не в меру оптимистичны.
Глава 26. Поиски под наблюдением
Гермионе очень хотелось поделиться завещанием основателей с членами Дамблдоровой Армии, но уже к обеду это желание потеснили новые обстоятельства.
С возвращением учеников в «Хогвартс» было сопряжено много переживаний. Благодаря Ордену Рон и Джинни дважды получали сообщения от миссис Уизли, но все подробности узнали лишь после того, как закончилась операция авроров в Хогсмиде, и ребятам разрешили покинуть поезд.
— Кареты тоже тщательно охраняются, — уверяла миссис Уизли, выйдя на связь в третий раз. — Нападение было хорошо подготовлено, и Темный лорд несколько раз посылал сообщения с требованием выдать Гарри, и никак не верил, что его там нет. Кингсли считает, это было демонстрацией его силы.