Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

akchiskosan

— Хитрый крысеныш! — прокомментировал Уизли. — Надо бы намекнуть ему, что у людей есть глаза!

Гарри посмеялся вместе с другом, но намекать ничего не стал. Во всяком случае, Малфой снял с Гарри заботу о сохранности шляпы Гриффиндора, и это было весьма удобно.

Между тем у Дамблдоровой Армии намечалось значительное событие. По мнению Гермионы, Рон и Майкл Корнер уже могли продемонстрировать, чему научились.

— Я хочу, чтобы они сделали это, — доверительно сообщила она Гарри, — чтобы настроить их на дальнейшую работу. Все-таки до настоящих результатов еще долго, а, учитывая все эти проблемы, велико искушение все бросить на полпути.

Гарри покачал головой; он был уверен, что сам тренировался бы на износ, но ни за что бы не бросил.

Вскоре удача улыбнулась замыслам Гермионы: Амбридж зачем-то вызвали в Министерство. По такому случаю единомышленники Гарри и те, кто считались таковыми, рискнули снова собраться в Комнате необходимости. Ребята тихонько переговаривались в предвкушении интересного зрелища, пока Гермиона вывешивала экран.

— У Гойла пламя было белое, — рассказывал ей Малфой. — Мы сразу прониклись важностью момента. Я читал, что такое бывает раз в сто лет.

Наблюдая за ними от нечего делать, Гарри услышал, как она спросила, а кто еще из слизеринцев пробовал это делать. Малфой ушел от ответа, но, возможно, у Гермионы просто не было времени настаивать. Скоро она попросила внимания и начала рассказывать.

Главным достижением будущих анимагов Гермиона считала то, что они научились концентрироваться на образе зверя. В качестве демонстрации, она поочередно попросила обоих встать между светом и экраном.

Гарри, как и многие, не сдержал смешка, когда на белом экране позади Майкла Корнера вырисовался контур обезьяны.

— А что? Это очень умные животные! — обиделся Майкл. — Их интеллект, между прочим, наиболее близок к человеческому!

Тень, которую отбросил Рон, создавала видимость чего-то мощного и вызвала много пересудов.

— Это буйвол. Или бизон, — гадали зрители. — Точно кто-то огромный.

Рон был страшно горд и позже потихоньку признался друзьям, что сожалеет об отсутствии близнецов.

Дальнейшее свелось главным образом к разъяснениям Гермионы и поздравлениям. В целом, это было действительно познавательно и, главное, ободряло. Уходя, многие улыбались.

Гарри тоже собрался уходить. Но небольшая группа в стороне, состоящая из Эрни Макмиллана, Ханны Эббот и Малфоя, похоже, намеревалась как раз таки задержаться. Обменявшись непонимающими взглядами, Гарри, Рон и Гермиона поспешили туда, на ходу прощаясь с товарищами.

— Давно хочу задать Шляпе несколько вопросов, — предвосхищая интерес гриффиндорцев, деловито сообщил Эрни.

Малфой медленно и аккуратно расстегивал сумку. Судя по выражению его лица, он вовсе не пылал энтузиазмом помочь Эрни, но не видел повода, чтобы отказать хуффульпуффцу в свидании со Шляпой. Гарри, в свою очередь, тоже не находил в намерении Эрни ничего плохого.

Судя по тому, как бережно Малфой обращался со Шляпой, он по-настоящему благоговел перед ней. Когда он, наконец, протянул колпак хуффульпуффцу, в его взгляде скользнула откровенная неприязнь. Гарри пришло на ум, что это похоже на ревность, и он решил, что надо бы это как-то прекратить. «Не хватало только, чтобы он вообразил себя хозяином этой вещи», — забеспокоился Гарри. Сам он считал, что Шляпа-сортировщица, принадлежавшая когда-то Годрику Гриффиндору, у них временно, пока не прекратятся форс-мажорные обстоятельства, а вообще-то она всегда должна находиться в кабинете директора и заниматься распределением новых студентов.

Макмиллан, словно заразившись от Малфоя, трепетно взял Шляпу и натянул на голову, после чего закрыл глаза, и лицо его приняло сосредоточенное выражение.

Поначалу окружающие не решались нарушить молчание, полагая, что это помешает ему, но после нескольких минут Гарри стало скучно. Он считал, что Эрни долго спрашивает, а между тем тот не собирался прекращать.

— Я очень рассчитывал на то, что вся борьба с Темным лордом сведется к поиску хоркруксов, — сказал Гарри. — А теперь, на самом деле, непонятно, что делать, и в этом вся проблема.

— Да уж, Поттер! — усмехнулся Малфой. — Надо же все так упростить. Я вот, например, не до конца уверен, что хоркруксы — единственное, на чем основано бессмертие Темного лорда.

Гарри никогда об это не думал и, не желая казаться глупее Малфоя, все же пересилил себя и спросил, есть ли у такого утверждения доказательства или другие основания. Он снисходительно фыркнул, когда выяснилось, что со стороны Драко все это «только предчувствие».

— Придется бороться Лордом и его сторонниками традиционным способом. Министерство намерено постепенно истребить их, — не сомневался Рон.

Гарри, и не только он, заметил, что Ханну эти слова покоробили.

— Но ведь кто-то внедрялся в их ряды? Неужели нельзя как-нибудь, ну, обезвредить их, но не убивать? — спросила она. Сердце Гарри сжалось; он помнил, что мать Эббот в прошлом году была убита.

— Профессор Снейп внедрялся, — сообщил Малфой, — а потом — я. Ты права, там есть и запуганные маги, но много таких, кто никогда не покинет Лорда из самых гнусных соображений. Зря ты за них переживаешь.

— В этом смысле надо надеяться на законы, — покосившись на Эрни, заметила Гермиона.

— Нам все равно надо постараться совместить справедливость с милосердием, — покачала головой Ханна.

— Интересно, как? — выпалил Рон. И, хотя тоном он не выражал такого сомнения, как Малфой — всем своим видом, все же было очевидно, что он считает это не очень возможным.

— Не знаю, но надо постараться, — упрямо произнесла девушка; было очевидно, что эта тема очень ее задевает.

К невольному облегчению спорщиков, разговор оборвался, поскольку Эрни посчитал, что достаточно. Снимая Шляпу, он был очень доволен.