Гарри Поттер и Орден Феникса

Роулинг Джоан Кэтлин

— Чем мне вас угостить, мои дорогие? — с трудом протиснувшись между их столиком и столиком Роджера Дэвиса, спросила миссис Паддифут, очень полная женщина с чёрными блестящими волосами, собранными в узел.

— Два кофе, пожалуйста, — сказала Чжоу.

Пока им готовили кофе, Роджер Дэвис и его девушка начали целоваться над сахарницей. Гарри предпочёл бы, чтобы они обошлись без этого: получалось так, что Дэвис подаёт пример, и Чжоу, вероятно, ждёт, когда Гарри ему последует. Он почувствовал, что в лицо ему бросилась

кровь, и попробовал смотреть в окно, но сквозь запотевшее стекло улицу не было видно. Чтобы оттянуть момент, когда придётся посмотреть на Чжоу, он уставился на потолок, как бы изучая качество окраски, и получил в лицо заряд конфетти от херувима.

Так прошло несколько мучительных минут, и наконец Чжоу сказала что-то об Амбридж. Гарри с облегчением ухватился за эту тему, и они с удовольствием поругали профессора, но длилось это недолго — тема была исхожена вдоль и поперёк на собраниях ОД. Снова наступило молчание. Чмоканье за соседним столом очень беспокоило слух Гарри, и он лихорадочно придумывал, что бы ещё сказать.

— Слушай, хочешь сходить со мной в «Три метлы» к обеду? У меня там встреча с Гермионой Грейнджер.

Чжоу подняла брови:

— Встреча с Гермионой Грейнджер? Сегодня?

— Да. Она меня попросила, и я пообещал. Хочешь пойти со мной? Она сказала, можем прийти вместе.

— А… ну что ж… очень мило с её стороны.

Но, судя по тону, ничего милого Чжоу в этом не находила. Реплика её прозвучала холодно, и она вмиг посуровела.

Ещё несколько минут прошло в полном молчании. Гарри так быстро пил кофе, что скоро должна была потребоваться новая чашка. А рядом Роджер Дэвис и его девушка как будто склеились губами.

Рука Чжоу лежала на столе около чашки, и Гарри всё сильнее хотелось взяться за неё.

«Возьмись же, — говорил он себе, ощущая прилив возбуждения, смешанного с паникой, — протяни руку и возьмись». Удивительно, насколько труднее было протянуть руку через столик и дотронуться до её руки, чем поймать на лету стремительный снитч.

Но только его рука поползла по столу, как Чжоу убрала свою. Теперь она с вежливым интересом наблюдала за тем, как Роджер Дэвис целуется со своей подружкой.

— Знаешь, он меня приглашал, — тихо сказала она. — Недели две назад. Роджер. Но я отказалась.

Гарри, схватившись за сахарницу, чтобы как-то оправдать, продвижение своей руки вперёд, недоумевал, зачем она говорит ему об этом. Если жалеет, что сидит сейчас не за соседним столом и не её целует Роджер, почему согласилась пойти с ним?

Он ничего не сказал. Херувимчик бросил в них ещё горсть конфетти, и часть их попала в чашку с остатками кофе, который Гарри как раз собирался допить.

— В прошлом году я была здесь с Седриком, — сказала Чжоу.

Смысл её слов дошёл до него не сразу, а, может быть, через секунду, но за это время он весь похолодел. Невероятно: она хочет говорить о Седрике,

когда вокруг целуются парочки и над головами порхают херувимы.

Чжоу снова заговорила, на этот раз громче.

— Я давно хотела тебя спросить… Седрик… он вспоминал меня перед смертью?

Меньше всего на свете хотелось ему обсуждать эту тему, в особенности с Чжоу.

— Нет… — тихо сказал он. — Там… тогда… он вообще не успел ничего сказать… А ты… в каникулы… ну… собираешься ходить на квиддич? Ты ведь болеешь за «Торнадос», да?

Он сам слышал, как фальшиво звучит его бодрый голос. И с ужасом увидел, что глаза её наполнились слезами, в точности как тогда, после собрания ОД накануне Рождества.

— Знаешь, — с отчаянием сказал он, подавшись к ней, чтобы никто не услышал, — давай не будем сейчас говорить о Седрике… давай поговорим о чём-нибудь другом.

Но это, очевидно, была неправильная просьба.

— Я думала, — сказала она, и слёзы пролились уже на стол, — ты по… поймёшь! Мне надо говорить об этом! И тебе ведь… тебе тоже надо! Ты видел, как это произошло… ведь правда?

Получался какой-то кошмар, всё шло не так, как надо. Девушка Роджера Дэвиса даже отлепилась от него, чтобы оглянуться на плачущую Чжоу.

— Ну… я говорил об этом, — шёпотом ответил Гарри, — с Роном и Гермионой говорил, но…

— Ты говоришь с Гермионой Грейнджер — ну как же! — Голос её зазвучал пронзительно, и лицо блестело от слёз.

Ещё несколько целующихся пар распались, чтобы поглядеть на них.

— А со мной не хочешь говорить! М-м… может, лучше, если мы сейчас… сейчас расплатимся и ты пойдёшь к Г-Гермионе Грейнджер, раз тебе так надо!

Гарри в полной растерянности смотрел, как она берёт оборчатую салфетку и промокает залитое слезами лицо.

— Чжоу! — сказал он умоляющим тоном. Ему очень хотелось, чтобы Роджер снова обнял и поцеловал свою девушку, и она перестала на них пялиться.

— Ну так иди! — сказала Чжоу. Теперь она плакала в салфетку. — Не понимаю, зачем ты вообще меня пригласил, если после меня назначил другим свидание… Скольким ещё после Гермионы?

— Да не в этом дело! — поняв наконец причину её обиды, он почувствовал такое облегчение, что даже рассмеялся. И уже через секунду увидел, что это тоже было ошибкой. Но поздно.

Чжоу вскочила. Все в комнате умолкли и повернулись к ним.

— Всего хорошего, Гарри, — драматически произнесла она, после чего, слегка икая, ринулась к двери, распахнула её и выскочила под проливной дождь.

— Чжоу! — крикнул он ей вдогонку, но дверь уже захлопнулась с мелодичным звоном.

В кафе стояла мёртвая тишина. Все смотрели на Гарри. Он бросил на стол галеон, стряхнул конфетти с волос и вышел в переулок.

Дождь лил вовсю, а Чжоу исчезла бесследно. Он не мог взять в толк, что произошло, — полчаса назад всё было так мирно.