Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
— Но мой сон про змею и вашего папу…
— Гарри, такие сны бывали у тебя и раньше, — вмешалась Гермиона. — В прошлом году ты тоже иногда видел, что делает Вольдеморт.
— Тогда было по-другому, — Гарри покачал головой. — А сейчас я находился внутри змеи… Что, если Вольдеморт каким-то образом перенёс меня в Лондон?…
— Когда-нибудь, — смертельно усталым голосом произнесла Гермиона, — ты прочтёшь «Историю „Хогварца“» и, возможно, запомнишь, что с территории нашей школы нельзя аппарировать. Так что, Гарри, даже Вольдеморту не под силу заставить тебя перелететь из спальни в Лондон.
— Ты всё время был в кровати, дружище, — сказал Рон. — Прежде, чем нам удалось
Гарри снова стал расхаживать по комнате и всё думал, думал. Слова друзей не просто успокаивали, но и очень разумно всё объясняли… Он бездумно взял сэндвич с тарелки, стоявшей на кровати… и жадно затолкал его в рот.
Значит, я всё-таки не оружие, подумал Гарри. Его сердце наполнилось ликованием, и именно в этот миг снизу донеслись рулады Сириуса, который во всю глотку распевал: «Храни Господь весёлых гиппогрифов». Гарри страшно захотелось запеть вместе с ним.
Как только ему могла прийти в голову мысль о возвращении на Бирючиновую аллею? Сириус очень заразительно радовался тому, что дом полон гостей и, главное, что Гарри снова с ним — от мрачного мизантропа, каким крёстный был летом, не осталось и следа. Напротив, казалось, он задался целью сделать Рождество в своём доме таким же весёлым, как в «Хогварце», а то и лучше. Он трудился без устали, убирал, украшал, и к вечеру в сочельник дом было просто не узнать. Все канделябры были начищены и увешаны уже не паутиной, а гирляндами остролиста, золотым и серебряным дождём; на вытертых ковриках искрился волшебный снег; огромная ёлка, добытая Мундугнусом и украшенная живыми фейками, загораживала генеалогическое древо Блэков, а на торчащие из стены головы домовых эльфов были надеты бороды и шапочки Деда Мороза.
Рождественским утром Гарри, проснувшись, увидел в ногах кровати горку подарков. Горка Рона была несколько больше, и он её почти наполовину разобрал.
— Неплохой улов в этом году, — донёсся его голос из облака упаковочной бумаги. — Кстати, спасибо за компас для метлы — красота! Получше, чем подарочек Гермионы — подумай, дневник домашних заданий…
Гарри порылся в своих подарках и нашёл свёрток, подписанный Гермионой. Она и ему подарила книжечку, похожую на ежедневник, но только эта книжечка, если её раскрыть, изрекала всякие сентенции вроде: «Если в срок дела не делать, то потом придётся бегать».
Сириус и Люпин подарили Гарри великолепное собрание книг под общим названием «Практическая защитная магия и её применение в борьбе с силами зла». Там рассказывалось обо всех видах контр-проклятий и порчи, и каждая статья сопровождалась прекрасной, двигающейся цветной иллюстрацией. Гарри с живым интересом пролистал первый том; сразу было ясно, что книги окажутся хорошим подспорьем для занятий Д.А. Огрид прислал лохматый коричневый кошелёк с зубами, видимо, от воров, но, к сожалению, Гарри не удалось положить в него ни одной монетки — он боялся остаться без пальцев. Бомс подарила маленькую действующую модель «Всполоха». Гарри долго смотрел, как крохотная метёлка летает по комнате, и жалел, что лишён настоящей. От Рона он получил огромную коробку всевкусных орешков, от мистера и миссис Уэсли, как обычно, свитер и пирожки с мясом, а от Добби — какую-то немыслимую картину. Судя по всему, эльф нарисовал её сам. Гарри перевернул картину вверх ногами, чтобы посмотреть, не лучше ли повесить её таким образом, и тут, с громким хлопком, у его кровати появились Фред и Джордж.
— Весёлого Рождества, — пожелал Джордж. — Не спускайтесь вниз некоторое время.
— Почему? — удивился Рон.
— Мама опять плачет, — хмуро сказал Фред. — Перси вернул рождественский свитер.
— Без записки, — прибавил Джордж. — Не спросил, как папа, не навестил его, ничего.
— Мы попытались её утешить, — продолжал Фред, обходя вокруг кровати, чтобы взглянуть на картину. — Сказали, что Перси — всего лишь навсего разбухшая куча крысиного дерьма.
— Но это не помогло, — закончил Джордж, угощаясь шоколадушкой. — Пришлось подключить Люпина. Так что пусть он сначала её немного развеселит, а уж потом мы пойдём завтракать.
— А это вообще что такое? — Фред, прищурясь, поглядел на творение Добби. — Похоже на гиббона с двумя фингалами.
— Да это Гарри! — объявил Джордж, тыча в обратную сторону картины, — вот же написано!
— Точно, вылитый, — ухмыльнулся Фред. Гарри кинул в него дневником домашних заданий; книжечка ударилась о стену напротив, упала на пол и радостно заголосила: «Ставь точки над „ё“ и крючочки над „и“ — и только тогда за ворота иди!»
Наконец Гарри и Рон оделись и пошли вниз. Отовсюду слышались голоса обитателей дома, желавших друг другу весёлого Рождества. По дороге ребята встретили Гермиону.
— Спасибо за книгу, Гарри, — с очень довольным видом поблагодарила она. — Я давным-давно мечтала о «Новой теории нумерологии»! А духи, Рон, весьма необычные.
— Ерунда, — отмахнулся Рон и, кивнув на аккуратно упакованный свёрток у неё в руках, полюбопытствовал: — А это для кого?
— Для Шкверчка, — вдохновенно ответила Гермиона.
— Надеюсь, не одежда? — разволновался Рон. — Помнишь, что сказал Сириус: «Шкверчок слишком много знает, мы не можем его отпустить!»
— Не одежда, — сказала Гермиона, — хотя, будь моя воля, я непременно подарила бы ему что-нибудь вместо той жуткой тряпки, которую он носит. Но это — стёганое одеяло, по-моему, оно как раз подойдёт для его спальни.
— Какой ещё спальни? — Гарри понизил голос до шёпота, так как они проходили мимо портрета матери Сириуса.
— Сириус говорит, что у Шкверчка, в общем-то, не спальня, а… каморка на кухне, — ответила Гермиона. — Он, вроде бы, спит в чулане под бойлером.
В кухне было пусто, если не считать миссис Уэсли, которая стояла у плиты. Гнусавым, как при сильной простуде, голосом она пожелала всем счастливого Рождества. Ребята отвели глаза в сторону.
— Так, значит, спальня Шкверчка здесь? — Рон прошёл к обшарпанной двери в углу, напротив кладовки. Гарри ни разу не видел, чтобы эта дверь была открыта.
— Да, — Гермиона явно нервничала. — Э-м… Наверно, лучше постучать?
Рон постучал в дверь костяшками пальцев. Ответа не было.
— Рыщет, небось, где-нибудь наверху, — сказал Рон и, не долго думая, потянул дверь на себя. — Фу-у!
Гарри заглянул внутрь. Большую часть чулана занимал огромный старинный бойлер, но внизу, под трубами, Шкверчок устроил себе нечто вроде гнезда. На полу валялись вонючие тряпки и одеяла, усеянные засохшими хлебными крошками и кусочками заплесневевшего сыра Посередине, там, где Шкверчок спал, была небольшая вмятина. В дальнем углу поблескивали монетки, ютились разные вещички, спасённые Шкверчком от Сириуса, в том числе семейные фотографии в серебряных рамках, которые Сириус летом выкинул. Стекла побились, но маленькие чёрно-белые фигурки, тем не менее, смотрели на Гарри свысока, и он, чуть задохнувшись от испуга, узнал среди них темноволосую женщину с тяжёлыми веками, суд над которой видел в Думбльдоровом дубльдуме: Беллатрикс Лестранг. Судя по всему, её фотография была у Шкверчка любимой — он поставил её перед другими и, как умел, склеил стекло колдолентой.