Гарри Поттер и Принц-полукровка
Шрифт:
— Свиньи, — мрачно процедил Рон, глядя на пересекающих заснеженный двор братьев. — Им тут всех дел было секунд на десять, а тогда бы и мы могли с ними пойти.
— Только не я, — отозвался Гарри. — Я обещал Дамблдору, пока я здесь, далеко от дома не отходить.
— Ах да, — сказал Рон. Он очистил ещё несколько кочешков, затем прибавил: — Ты собираешься рассказать Дамблдору о разговоре Снегга с Малфоем?
— Конечно, — ответил Гарри. — Я собираюсь рассказать о нём всем, кто может их остановить, а Дамблдор стоит у меня в этом списке первым. Я, пожалуй, и с твоим отцом ещё раз поговорю.
— Жаль только, ты не слышал, что на самом деле
— А как я мог услышать? В том-то вся и штука, он отказался сообщить это Снеггу.
Секунду-другую оба молчали, потом Рон спросил:
— Ты, конечно, знаешь, что все они тебе скажут? Папа, Дамблдор и прочие? Они скажут, что Снегг вовсе не собирается помогать Малфою, а просто пытается выяснить, на что тот нацелился.
— Они его не слышали, — категоричным тоном ответил Гарри. — Так хорошо притворяться не может никто, даже Снегг.
— Ну да, это я просто так, к слову, — отозвался Рон.
Гарри, нахмурясь, повернулся к нему:
— Но ты-то считаешь, что я прав?
— Конечно! — торопливо ответил Рон. — Нет, серьёзно! Вот только они же все уверены, что Снегг помогает Ордену, ведь так?
Гарри промолчал. Он уже понял, что такие возражения, скорее всего, и выдвинут против его новых доказательств; он прямо-таки слышал слова Гермионы: «Ну ясно же, Гарри, он всего лишь притворялся, чтобы заставить Малфоя рассказать, что тот затеял…»
Впрочем, эти слова были всего лишь плодом его воображения поскольку возможности поведать Гермионе о подслушанном разговоре ему не представилось. Вечеринку у Слизнорта она покинула ещё до его возвращения — так, во всяком случае, сказал Гарри разгневанный Маклагген, — когда же он добрался до общей гостиной, Гермиона уже легла спать. А на следующее утро перед отъездом в «Нору» он только успел пожелать ей счастливого Рождества да сказать, что после каникул сообщит очень важные новости. Полной уверенности в том, что Гермиона его услышала, у Гарри не было — всё это время за его спиной, не прибегая к помощи слов, прощались Рон с Лавандой.
И всё-таки одного не сможет отрицать даже Гермиона: Малфой явно задумал какую-то пакость, и Снеггу это известно, отчего Гарри считал, что имеет полное право повторять: «А что я вам говорил?» — и уже сделал это несколько раз в разговоре с Роном.
До самого сочельника Гарри так и не смог побеседовать с мистером Уизли — тот теперь задерживался в Министерстве совсем допоздна. Этой ночью семейство Уизли и его гости расположились в гостиной, которую Джинни разукрасила до того, что каждому, кто здесь сидел, казалось, будто его самого опутали с ног до головы гирляндами из цветной бумаги. Только Фреду, Джорджу, Гарри и Рону и было известно, что ангел на верхушке рождественской ёлки — на самом деле садовый гном, цапнувший Фреда за лодыжку, когда тот дёргал в огороде морковку для рождественского обеда. Обездвиженный заклинанием, выкрашенный в золотую краску, втиснутый в маленькую балетную пачку и украшенный приклеенными к спине крылышками, гном гневно взирал на всех, кто собрался в гостиной. Это был самый уродливый ангел, какого Гарри видел в своей жизни, с лысой, точно картофелина, головой и волосатыми ножками.
Предполагалось, что все будут слушать по радио рождественский концерт любимой певицы миссис Уизли, Селестины Уорлок, голос которой изливался из большого деревянного приёмника. Флёр, по-видимому находившая Селестину безумно скучной, так громко разговаривала в углу, что миссис Уизли то и дело наставляла свою волшебную палочку на
— Мы танцевали под эту песню, когда нам было восемнадцать! — сообщила миссис Уизли, утирая вязаньем глаза. — Помнишь, Артур?
— М-м-м? — произнёс мистер Уизли, снимавший, клюя носом, кожуру с мандарина. — А, да… прекрасная мелодия…
Он не без труда распрямился и взглянул на сидевшего рядом с ним Гарри.
— Извини нас за это, — сказал он, поведя подбородком в сторону приёмника, из которого неслись теперь голоса подпевавшего Селестине хора. — Скоро уже кончится.
— Ничего, не страшно, — улыбнувшись, ответил Гарри. — Много сейчас в Министерстве работы?
— Очень, — сказал мистер Уизли. — И ладно бы ещё толк от неё был, а то ведь арестовали мы за последние месяцы троих, но я не уверен, что хотя бы один из них настоящий Пожиратель смерти. Только не передавай никому моих слов, Гарри, — торопливо добавил он, приобретая внезапно вид гораздо менее сонный.
— Неужели Стэн Шанпайк так до сих пор и сидит? — спросил Гарри.
— Боюсь, что сидит, — ответил мистер Уизли. — Я знаю, Дамблдор напрямую обращался к Скримджеру пытался заступиться за Стэна… Все, кто его допрашивал, согласны с тем, что Пожиратель смерти из него такой же, как из этого мандарина… Однако наверху стараются создать видимость хоть каких-то успехов, а «три ареста» выглядят гораздо лучше, чем «три неоправданных ареста с последующим освобождением»… Но это опять-таки сведения совершенно секретные.
— Я не проболтаюсь, — пообещал Гарри.
Он поколебался немного, прикидывая, как подступиться к тому, что ему хотелось рассказать. Пока он собирался с мыслями, Селестина Уорлок запела балладу «Ты заклятием взял моё сердце».
— Мистер Уизли, вы помните наш разговор на вокзале, перед тем как мы отправились в школу?
— Я всё проверил, Гарри, — тут же ответил мистер Уизли. — Обыскал дом Малфоев. И не нашёл ничего, ни сломанного, ни целого, чему там находиться не следовало.
— Да, я знаю, читал про этот обыск в «Пророке»… Но я о другом… о чём-то более…
И он рассказал мистеру Уизли всё, что услышал из разговора Снегга с Малфоем. Рассказывая, Гарри заметил, что Люпин слегка повернул голову в их сторону и вслушивается в каждое слово. Когда Гарри закончил, наступило молчание, только Селестина продолжала мурлыкать:
О, моё бедное сердце, где ты? Надолго ль оставило ты меня?— Тебе не приходило в голову, — сказал мистер Уизли, — что Снегг просто изображал…
— Изображал готовность помочь, чтобы выведать планы Малфоя? — быстро откликнулся Гарри. — Да, этих слов я от вас и ждал. Но как мы можем знать наверняка?