Гарри Поттер. Полная коллекция
Шрифт:
Гарри вдруг понял, что лента, измеряющая расстояние между его ноздрями, делает это сама по себе. Мистер Олливандер ходил вдоль полок и снимал коробки.
– Хватит, – бросил он, и лента свернулась в клубок на полу. – Итак, мистер Поттер, попробуйте эту. Бук и сердечная жила дракона. Девять дюймов. Хорошая, нежесткая. Возьмите и взмахните.
Гарри взял и, чувствуя себя глупо, взмахнул, но мистер Олливандер почти сразу отобрал палочку и заменил на другую:
– Клен и перо феникса. Семь дюймов. Хлесткая. Пробуйте…
Гарри
– Нет-нет… Вот, черное дерево и волос единорога, восемь с половиной, пружинистая. Давайте, давайте.
Гарри пробовал. И пробовал. Он не имел ни малейшего представления, чего добивается мистер Олливандер. Гора отвергнутых палочек на рахитичном стульчике росла, но чем больше товара снималось с полок, тем счастливее становился мистер Олливандер.
– Покупатель с запросами, да? Не беспокойтесь, где-то здесь вас дожидается ваша единственная, и мы найдем ее… найдем… Так, интересно… А почему бы и нет… Необычное сочетание: остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, приятная, послушная.
Гарри взял палочку – и по его пальцам сразу побежало тепло. Он поднял палочку над головой и хлестнул, рассекая пыльный воздух, где вслед за палочкой фейерверком заструился поток красных и золотых искр. Огрид, радостно ахнув, захлопал в ладоши, а мистер Олливандер вскричал:
– Ай, браво! Да, действительно, очень хорошо. Так-так-так… любопытно… весьма любопытно… – Он уложил палочку в коробку, а ту завернул в коричневую бумагу, приговаривая: – Любопытно… любопытно…
– Простите, – сказал Гарри, – что любопытно?
Мистер Олливандер уставил на Гарри бледный взгляд.
– Я помню все проданные мною палочки до единой, мистер Поттер. Все. И… так уж случилось, что феникс, чье хвостовое перо содержится в вашей палочке, дал еще одно перо – всего одно. Согласитесь, это и в самом деле занятно: вам самой судьбой предназначена палочка, чья сестра – родная сестра! – даровала вам этот шрам.
Гарри сглотнул.
– Да-да, тринадцать с половиной дюймов. Тис. Занятно – случаются же подобные совпадения! Помните, палочка сама выбирает колдуна… Думаю, нам следует ожидать от вас великих свершений, мистер Поттер… В конце концов, Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут творил великие дела… Ужасные – но великие.
Гарри содрогнулся. Мистер Олливандер что-то не очень ему нравился. Гарри заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и мистер Олливандер с поклоном проводил покупателей к выходу.
Предвечернее солнце висело низко над горизонтом, когда Гарри и Огрид возвращались по Диагон-аллее, снова сквозь стену, снова через «Дырявый котел», уже опустевший. На обратном пути Гарри молчал, пока они шли пешком, и даже не замечал, как разевает рты народ в подземке, дивясь их многочисленным странным сверткам и клетке с полярной совой у него на коленях.
Вверх по еще одному эскалатору, выход к вокзалу Паддингтон… Лишь
– Успеем перекусить до твоего поезда, – сказал Огрид.
Он купил Гарри гамбургер, и они присели на пластиковые стульчики. Гарри озирался. Все вокруг почему-то выглядело нереальным.
– Ты в порядке, малец? Чего притих-то? – спросил Огрид.
Гарри не знал, как объяснить. Сегодня у него был самый прекрасный день рождения… и все же… Он жевал гамбургер, подыскивая слова.
– Все думают, я особенный, – выговорил он наконец. – Все эти люди в «Дырявом котле», профессор Страунс, мистер Олливандер… А я не умею колдовать. Как можно ждать от меня великих свершений? Я знаменитость, а сам и не знаю отчего. Я же не помню, что произошло, когда Воль… Извините, я хотел сказать, той ночью, когда погибли мои родители.
Огрид перегнулся через столик. Под косматой бородой и кустистыми бровями скрывалась очень добрая улыбка.
– Ты, главное дело, ничего не бойся, Гарри. Навостришься. В «Хогварце» все от печки начинают, и ты у нас будешь не хуже других. Просто будь самим собой, и все. Хотя и нелегкое это дело. Ты особенный, а таким всегда тяжко. Но в «Хогварце» тебе будет хорошо… Мне было… Да и сейчас, к слову сказать.
Огрид посадил Гарри в поезд, который снова отвезет его к Дурслеям, и протянул конверт.
– Билет до «Хогварца», – пояснил он. – Первое сентября, Кингз-Кросс – там все написано. Будут донимать Дурслеи – шли сову, она знает, где меня сыскать… Ну все – увидимся, Гарри.
Поезд отошел от вокзала. Гарри хотел следить за Огридом до последнего, пока тот не скроется из виду. Привстал, прижался носом к стеклу, но моргнул – и Огрид исчез.
Глава шестая
Поезд с платформы девять и три четверти
Последний месяц в доме Дурслеев прошел не особенно приятно. Правда, Дудли теперь настолько боялся Гарри, что не решался оставаться с ним в одной комнате, а тетя Петуния и дядя Вернон не только прекратили запирать племянника в чулане, но и не заставляли ничего делать, и не ругали – вообще с ним не разговаривали. От страха ли, от ненависти, они вели себя так, словно всякое кресло, в котором сидит Гарри, – кресло пустое. И хотя во многих отношениях это было очень удобно, все же через некоторое время начало угнетать.
Гарри почти безвылазно торчал у себя в комнате со своей новой совой. Он решил назвать ее Хедвигой – это имя попалось ему в «Истории магии». Школьные учебники оказались невероятно интересными. Гарри подолгу читал вечерами в постели, а Хедвига летала туда-сюда через открытое окно. Хорошо, что тетя Петуния перестала пылесосить комнату: Хедвига отовсюду притаскивала дохлых мышей. Перед сном Гарри вычеркивал еще один день из оставшихся до первого сентября в самодельном календарике, который прикнопил к стенке.