Гасильщик
Шрифт:
И тут в руках моих товарищей по «Империи» я увидел точно такие же пистолеты. Причем все они почему-то были направлены на меня. Мельком я пожалел, что выпустил оружие из рук, и так же мимоходом понял, что пистолет разряжен.
– Сядь! – приказал Бастилин ледяным голосом. – Что ты делал у Святозарова?
– Я с ним знаком по помойке! – ответил я бодро, стараясь точно отвешивать каждое слово. – Просто зашел поболтать.
– О чем? – не давая опомниться, продолжил Бастилин.
– Так, вспоминали прошлую жизнь, благодарили судьбу, что мы работаем на фирму «Империя».
– Какие невинные мальчики… Патриоты. – Бастилина перекосило. – Веракса, включай кино.
Тот на удивление быстро защелкал тумблерами, вспыхнул
– Останови! – приказал Бастилин.
Веракса нажал кнопку. Мое лицо на экране застыло с открытым ртом. Да и сам я сейчас выглядел не умнее. Я проиграл, как школьник, как ребенок… А ведь прекрасно знал, что все вокруг нашпиговано аппаратурой прослушивания и слежения.
– Ну что, ублюдок, расскажи мне, как будешь помогать профессору…
Я решил не отвечать.
– К сожалению, Святозаров оказался слишком любопытным. Кстати, о телефонных звонках, о которых говорил бедный профессор… Жалкие представители генофонда беседовали с давным-давно умершими людьми. Один из облезлоголовых, его, кстати, тоже нет уже на свете, изобрел по нашей заявке хитроумную машину – синтезатор человеческих голосов. Я, как видишь, ничего не скрываю, ведь ты интересуешься, отличаешься здоровым любопытством… Так вот, недовольных мы начинаем круглосуточно записывать. Их речь записывается в память, модулируется, учитываются характерные интонации, речевые обороты, слова-паразиты и прочая шелуха. Кроме того, в памяти синтезатора накапливаются тысячи всевозможных вопросов-ответов, что позволяет умненькой машине вести нехитрый телефонный разговор. Можно смоделировать целое послание, речь, сообщение. Загоняется текст, и покойник, точнее, его голос, «оживает», мило беседует, рассказывает последние анекдоты, хихикает… Фантастика, не правда ли? А ведь можно смоделировать речь президента страны, министра обороны, внутренних дел, хоть папы римского… Как видишь, и твой голосок в копилке. Можем позвонить твоей девушке. Кстати, Светлана давным-давно работает на нас. Начинала обычной проституткой, видишь, выбилась в агентессу…
Этого я вынести не смог, вскочил, будто жаром полыхнуло в голове…
– Растоптать хотите меня, и вот так подло! Гады, подонки, не верю… – Что еще кричал им, не помню.
– Сидеть! – рявкнул Бастилин. – А то получишь пулю до срока… Что – не ожидал в такой роли свою Светуню? Неплох момент истины? Думал, умнее всех? Как же, пограничник, спецназовец!.. Я в тебе разочаровался…
– Я вам не верю! Где вы прячете Светлану?
– Это не мы прячем, сама влипла… Содержала какого-то мальчишку, влезла вместе с ним в долги, им включили счетчик, пацан смылся… А вот ей пришлось отвечать. Долги – это святое, каждый платит самостоятельно, быстрым бегом. Сумма вшивая, мы, кстати, разобрались с теми ребятами, они оказались во всем правы, и пришлось отдать им Светку на откуп… Джентльменский уговор. И тебе, парень, не надо было связываться с ней.
Я сник. Как поезд на полном ходу, сошел с рельсов и полетел под откос с грохотом, скрежетом и прочими попутными звуками. Почему я не уехал во Владик? Теперь мне не жить. Такое не прощается. Сколько осталось – минуты, часы? Закопают в глухом лесу, а через десяток лет, при расширении дачного кооператива, откопают «чьи-то кости» в комплекте с дырявой черепухой. Сбежится вся дачная шобла, и кто-нибудь самый мудрый и авторитетный молвит: «Здесь скрыта тайна страшного преступления».
– Но это еще не все, – насладившись эффектом, продолжил Бастилин. – Веракса!
«Что еще? – с апатией подумал я. – На кой черт нужна эта болтовня перед расстрелом? Воспитательный момент для двух подчиненных ублюдков…»
Джон прокрутил пленку до того самого момента, где мы расстались. Дверь закрылась. Я ушел, камера продолжала бесстрастно снимать комнату. Профессор сел на кровать, обхватил голову руками.
Я покосился на Бастилина.
– Сейчас, не торопись… – ободрил он меня.
Вдруг дверь приоткрылась, Святозаров поднял голову, раздался глухой звук «уп!». Потом на пленке пошли хрипящие сполохи, и я увидел профессора, неподвижно лежащего на боку.
Я закричал, вскочил, но тут же почувствовал страшный удар по голове, от которого все поплыло перед глазами…
Наручники, профессор, кровь, льющаяся по лицу, прямо на подушку, ползущее пятно, черно-белый экран… Остановившийся кадр, в котором жила лишь вытекающая струя крови из откинутой головы профессора.
– За что вы убили его? – глухо спросил я.
– Это не мы убили, – жестко заметил Бастилин. – Это ты убил. Вот этим пистолетом, на нем твои отпечатки. Ты был у профессора, мило беседовал, что зафиксировала пленка, ушел, чтобы обеспечить алиби, а потом вернулся, чтобы хладнокровно убить.
– Вот так, все просчитали… Только свидетелей нет, – бросил я им.
– Ошибаешься, – продолжил Бастилин. – Свидетели перед тобой. Мало – еще найдем…
– Вы не докажете! Мне не было нужды убивать его.
– Все убийцы так говорят! – умудренно заметил Бастилин.
Веракса поддакнул. «Он убил», – чутьем понял я.
– В общем, положение твое – хуже губернаторского, – покачал головой Бастилин. – А ведь за тобой числится еще одно «мокрое дело». И, насколько мне известно, оно не закрыто, милиция активно продолжает поиски. Потом – погром в ресторане, противодействие органам внутренних дел и, наконец, незаконное хранение оружия. В общей сложности – пожизненное заключение. Можешь не сомневаться…
– Вы хотите выдать меня милиции? – усмехнулся я. – На полном серьезе? Да вас же самих всех пересажают!
– Глупец, не суди о законе, не зная его… Я же тебе еще в первый день нашего знакомства сказал, что у нас нет никакой уголовщины…
– Что ты хочешь от меня?
– Вот это уже теплее! – похвалил Бастилин. – Оставьте нас.
Веракса и Руслан вышли, а Юрий Иванович укоризненно покачал головой.
– Я, честно, думал о тебе лучше. Зачем ты связался с этим придурком профессором? Мы очень скоро разочаровались в нем. Он занимался мелким вредительством, все его рекомендации были с изъяном. Спецы это быстро раскусили. А ведь мы его кормили, из дерьма вытащили. Он никому не нужен был, как пассажир без денег, отставший от поезда на глухом полустанке. Но ты же молодой, энергичный парень, спецназовец, «афганец», черт побери, такие, как ты, – нарасхват… Я смотрел, как ты слушал этот бред выжившего из ума кретина. Мы готовили тебя для ответственной работы, а ты… Ну что прикажешь с тобой делать?
– Если вы считаете свои дела безупречными – отпустите меня на все четыре стороны. И я тут же уеду из Москвы.
Бастилин рассмеялся, правда, без особого вдохновения.
– Ну, как же я могу тебя отпустить, мне ведь голову оторвут. И так промашка вышла с тобой. Столько времени потратили, обкатывали. И ведь все проверки прошел, подлец. Даже на бабе не прокололся. Брюзжание по поводу фирмы не в счет. Все недовольны, всем чего-то мало, бухтят по углам. Я это как профессионал хорошо знаю. Сигналы идут… Но ведь ты покусился на святое: на Дело фирмы. Воевать надумал? Тоже мне Рэмбо! Ты помнишь, чем этот фильм кончается? Правильно, против Системы воевать бесполезно…