Гаситель
Шрифт:
– Хватит, прекрати, – едва не закричал Рави-Айнар. Резонанс дрожал в позвоночнике. Скоро он прекратится, тогда станет проще, а пока он спрятался в лесу Цатхан, что иные зовут погибельным лесом. Над головой деревья, похожие размерами и внешним видом на кактусы и секвойи одновременно. У них километры корней, грунтовые ручьи пьют жадно, потому что почвы полны соли, а мелкая трава приспособилась, и напитывается ядом, цветя потом хрупкими кристаллами. Здесь живут плотоядные мотыльки и пальцеруки – конгломераты бактерий, подсказывал Рави Айнару, резонанс стихал.
Он сбежал от глеорских работорговцев. Он знает многое.
«Но я ничего не смогу сделать».
Айнар склонился над ручьем, смывая корку грязи. Он оглядывал себя – высокий, крупный. Рави Иванов подал голос: ого, да я всегда мечтал стать здоровяком. Чтобы вот как увидит питерский гопник, так и нырнет под арку, сиську «Очаковского» сосать, а не «дай закурить, а если найду». Правда, тесхенцы несколько тяжеловесны, но его устраивало. Все лучше, чем дрыщ из мемов про задротов.
«Стой, погоди».
Голова затрещала. Мозг двоился и разваливался на два комка серой каши.
Рави Иванов. Инженер из Петербурга. Согласился на странную работу.
Айнар Венегас. Раб, отпахал много лет в шахтах.
Айнар Венегас не знал ничего.
Рави Иванову предстояло наполнить его, и…
Что-то мигнуло. Картинка замигала: толстые ветви и зеленая, плотная суккулентная листва, повисшие лозы золотистого оттенка, охряные стволы, трава с серебристыми соляными навершиями. Потом померкла.
«Я ничего не вижу».
«Перестань, это просто близорукость».
– Тебе оставили инструменты, – зазвучал с ветки голос. Айнар мог поклясться: белка говорит. Ну вот та, серебряная с красным хвостом и светящимися светодиодами-глазами. – Возьми их.
Айнар пошел за белкой. Видел он ее нечетко – то глаза мелькали-светились, то хвост перед носом. Белка привела к дереву, которое называли «бочонком», потому что из него получались хорошие бочки, и внутри почти всегда образовывались пустоты, чем старше такое дерево, тем сильнее выгнивает изнутри, но это неважно, ведь живет поверхностными соками и корой.
Он вытащил большой кожаный саквояж. Открыл его.
Айнар Венегас не знал ни единого подобного прибора, зато знал Рави, и – «полагаю, мы одно целое, так».
Проще было думать так. Он знал об Айнаре Венегасе все.
Проще было стать им.
Он достал очки – обточенные линзы, круглая оправа. Подошли идеально, белка мгновенно обрела зримую весомость. Тварь килограмма на три, не меньше, иные кошки попадались помельче. Жирная наглая зверюга.
«Я Айнар Венегас».
«Я тот, кто противостоит…»
– Светочам, – подсказала белка.
А потом добавила:
– Ищи женщину по имени Гарат Ашшала, – после чего исчезла в спелой листве.
Странное ощущение: он помнил свое прошлое. Одновременно Ленку и последнее перед «короной» место работы – хорошее, кстати, не «Газпром», но платили выше среднего чека, еще и поэтому не хотелось менять потом шило на мыло, переходить к какому-то дешевому дерьму. Помнил свою квартиру и родителей, вчерашнее пиво и Люську из шестого «бэ», которую поцеловал впервые в щечку, а потом оказалось, что она целовалась на спор и ее противная крыска-подружка Настя хихикала, свешиваясь с облупленной школьной лестницы. И он же помнил побои надсмотрщика, отупляющий труд сначала в шахте, потом на корабле – путь лежал в Воосу, еще до того, как Глеора объявила войну заморскому соседу. Море называлось Кривым, а корабли напоминали скорее утлые лодчонки, скорлупа грецкого ореха лучше плавает. Все дело в Искрах – Искра Движения, Искра Защиты, еще полдюжины всяких, с ними даже дырявый башмак линкором станет. Айнар Венегас слова «линкор» не знал, а он…
«Выдыхай».
Он снял и вновь нацепил на нос очки. Снова добрался до ручья, зачерпнул воды и умылся, вгляделся – лицо похоже на прежнее, в голове звенит, но два сливается в одно.
«А кто я тут буду?»
«Айнар Венегас – или все же Рави Иванов?»
«Угу, а еще можно задуматься о бабочках, снах или мудрецах».
Проще всего оказалось воспринимать происходящее вроде компьютерной игры. Он здесь, у него персонаж с легендой. «Просыпайся, соня, тебя даже вчерашний шторм не разбудил» и все такое; когда-то Рави патриотично выбирал редгардов.
«Или», – он подумал об этом не сразу, потому что прожил всю жизнь в России, о культуре своей матери больше читал, чем действительно впитывал ее с метафорическим молоком, – «Я аватар, у меня одно лицо или несколько, но все они одно, и все имена принадлежат мне, все аспекты – это я».
«Ищи женщину по имени Гарат Ашшала».
В саквояже он нашел одежду, похожую на ту, которую знал Рави.
«Давай договоримся, аватар. Давай ты будешь все же Айнаром Венегасом, ну или придумай какое-то другое имя, раз уж ты беглый раб».
– Разговаривать с собой – признак безумия.
Белка хихикнула с дерева. Только потом он осознал, что это вовсе не та белка. Новая мелкая и непримечательная, серовато-бурая шерсть, из всех интересов – те золотистые орехи на ветви.
Айнар так Айнар.
Лес опасен. В нем водятся странные твари, мотыльки-хищники – не самое худшее. Слишком много соли в почве, причем, большая часть этих солей ядовита, от треххлористого фосфора до солей фосфоновых кислот. Местные травы, деревья, мхи, лишайники, а за ними насекомые и млекопитающие приспособились. Им помогают дикие Искры.
Искры – это магия.
«Какая еще…»
Но Айнар Венегас знал о магии – по крайней мере, не меньше, чем многие. Рабам не доверяли Искр, поэтому он видел шедевры Светочей только на расстоянии. Искры лечат и орошают почву вместо воды, заставляют плыть лодки, по сравнению с которым бумажный кораблик первоклассника – шедевр судостроения. Людям не нужно ничего, кроме Искр. Светочи правят миром и берут за свои услуги справедливую цену.
Так было… всегда?
Как пересечь лес, наполненный дикими Искрами.