Гатчинский коршун
Шрифт:
Кстати, еще толком не зная о хитросплетениях австрийских ветвей власти, я обратил внимание на герб этой державы. М-да… Такого количества мелких деталей, фигур и фигурок, орлов с яйцами и без таковых, корон с крестами, без крестов и даже с одним покосившимся, как там, нормальным странам хватило бы на полсотни гербов. А этот лучше было бы рассматривать не на листочке бумаги, а в виде панорамы наподобие Бородинской…
Наконец англы прекратили пальбу и высадили в развалинах Бара что-то вроде десанта. Тут же налетели «бобики» и показали, что операция имеет элементы преждевременности… Цели им указывали наши разведчики ракетами (для англичан, понятно, на самом же деле – по радио). После чего разведчики
Но как бы ни было интересно тут, дела звали меня обратно в Питер. Так что, когда «Кондор» в очередной раз привез нам снаряды для авиапушек, обратно он полетел, имея в составе экипажа на одного подполковника больше. И не пустой, а с разобранным «фантомом» в фюзеляже, машина подлежала внимательному изучению. Перед отлетом я попросил летчиков зря «глистов» не обижать, сбивать только в случае крайней необходимости. Хотелось создать у англов впечатление, что это хороший самолет, вот только мелкие недоделки устранить, и он вообще станет замечательным. А своим конструкторам я хотел показать, как надо проектировать истребитель, чтобы по результатам гарантированно получить не меньше червонца без права переписки.
Еще когда я летел, австрияки все-таки устроили какую-то заварушку на боснийской границе, попытались занять деревню. С нашей стороны даже были раненые, причем один довольно тяжело. Черногория тут же разродилась нотой, продублированной по радио, что это есть начало войны и по-другому воспринять подобный акт агрессии у нее не получается. Вследствие этого австрийскому флоту дается два дня, чтобы сдаться, принять на борт черногорских уполномоченных и своим ходом следовать к месту утилизации, то есть в Порт-Шикотан. По истечении этого срока флот, если не сдастся, будет утоплен… Кроме того, Черногория заранее объявила о своих исключительных правах по подъему бывших австрийских судов со дна Адриатики – мол, это будет наш металлолом, всех прочих душевно просим не беспокоиться.
Сразу по прилете в Питер мы с Гошей отдали два приказа. Согласно первому – началась операция «Картахена»: «Краб» с «Раком» заминировали вход в бухту Вэйхавэй, английскую базу флота на Дальнем Востоке, и остались там сторожить вываленное в море имущество, а эскадра Одуванчика, усиленная крейсерами Тихоокеанской эскадры, только что проданными ему Российской империей в силу сезонного обострения общего миролюбия, в обход Японии двинулась к Гонконгу.
По второму приказу ранним апрельским утром стартовала операция «Муму». Сто двадцать «кошек» с полутонными бомбами вылетели к заранее разведанному месту сосредоточения австрийского флота. Цели были расписаны загодя, пилоты зазубрили силуэты «своих» кораблей со всех ракурсов, причем Михаилу даже пришлось объяснить двум экипажам, что вражеский броненосец называется «Бабенберг» вовсе не потому, что там бабы…
Как несколько позже сказал Джозеф Мерфи: «Жизнь далеко не так проста, как вам кажется. Она гораздо проще…» Вот у нас так примерно и получилось. На новейшие броненосцы было назначено по десять «кошек», на старые береговой обороны – по пять, на крейсера по три-четыре… А получилось, что только «Эрцгерцог Карл» выдержал девять атак и окончательно затонул только после десятой, остальным хватило меньшего. Крейсера в австрийском исполнении вообще выходили из строя даже при близком накрытии. Короче, через полчаса оставалось еще полтора десятка «кошек» с бомбами, для которых не было целей, в результате под раздачу попали два буксира, плавмастерская и земснаряд. Правда, сказать, что австрийский флот уничтожен полностью, было нельзя – куда-то пропал крейсер «Зента». Его искали до вечера, но так и не нашли.
Разумеется, на огонек почти сразу налетели «глисты». Но, даже встретив барражирующих «бобиков», они поумерили пыл, а увидев первую пару «ишаков», за которой тут же появились еще две, сделали вид, что они прилетели только посмотреть.
После операции одиночная «кошка» прошла над городом Пула и сбросила листовки, где на одной стороне австрийскому правительству был выставлен счет по только что закончившемуся налету. В него было включено использование жутко дорогих бомб, амортизация самолетов, бензин, премии экипажам, траты на психологическую реабилитацию летчиков, по каким-либо причинам не принимавших участия в операции и потому впавших в депрессию… Срок погашения истекал через сутки. На другой стороне листа было написано, что в случае неуплаты через сутки с минутами город Пула будет стерт с лица земли. Жителям предлагалось срочно, бросив барахло, бежать куда подальше…
Наши дальнейшие планы являлись попыткой воплотить в жизнь стратегию непрямых действий. Ведь требовалось-то нам показать Англии, что без хорошей подготовки с нынешней Россией связываться не стоит, выйдет себе дороже. Но бомбардировки какого-нибудь английского города или даже утопление части флота вполне могли вызвать волну народного возмущения, ибо население метрополии воспринимало себя именно как народ, да еще с вековыми имперскими традициями. В этом смысле показывать силу на примере Австро-Венгрии было проще, во-первых, чисто технически, а во-вторых, ее население воспринимало себя как чехов, венгров, словаков и прочих хорватов, но никак не австровенгерцами .
Так что Гоша, начитавшись всякого в Интернете, предложил устроить огненное торнадо, как в Гернике. Пришлось слегка подготовиться и пригласить его в гости.
– Во-первых,– сообщил я ему еще за десертом,– не было в Гернике торнадо, была хорошая работа пропагандистской машины республиканцев. А во-вторых… доел? Тогда смотри сюда.
Я быстро водрузил на стол заранее сделанные железки. Одна представляла собой просто подставку для таблетки сухого спирта. Другая кроме подставки имела четыре маленьких жестяных конуса, вроде рупоров, сходящихся узкими концами к центру.
Я положил на обе площадки по таблетке, бросил сверху несколько кусочков каменного угля и поджег. Поначалу они горели одинаково, но потом окруженная рупорами разошлась, зашипела, пламя вскинулось выше, кусочки угля на ней тоже потихоньку начинали гореть…
– Видишь? Для торнадо нужна не мощность сгорающего топлива, а особые условия – чтобы захватываемому воздуху было где разогнаться, тогда получается наддув. То есть в случае с городом как минимум узкие прямые улицы с высокими домами. В идеале это должен быть город с радиальной планировкой, где сходящиеся к центру улицы застроены зданиями от восьми этажей и выше. Вот найди мне такой, и я тебе там устрою образцовое огненное торнадо! А в Пуле мы можем только военно-морскую базу разнести и испытать на припортовом районе наши вакуумные бомбы.
– А зачем же ты про весь город писал в своей листовке?
– Чтоб ногами перебирали интенсивнее и в нужную сторону! Я тебе что, американец, ничего не подозревающих гражданских бомбить? Скажешь им – будем бомбить порт, так они отбегут метров на сто в сторону и приготовятся мародерствовать. А самые шустрые и с другого конца города подтянутся, с мешками.
Для операции у нас были зажигательные бомбы с напалмом в самой разной таре – от десяти до двухсот литров. Ну и обычные фугасы, понятно…