Гаугразский пленник
Шрифт:
Конусили нигде не было. Или Слав сорвал ее с меня еще в коридоре на скользилке — не помню, ничего не помню… — или аннигилятор идентифицировал то, что от нее осталось, как мусор. Теперь надо идти в гардеробную комнату программировать новую одежду… Слав, конечно, не станет ждать.
И по фиг!!!..
Я встала на скользилку и проплыла мимо него на первой скорости, очень прямо держа спину. Я неплохо сохранилась. Мне никто не дает моих тридцати девяти. И я спокойно проживу без него, грубого, вздорного, сумасшедшего гебейщика…
— Юста.
Не затормозила. Обернулась уже в дверях:
— Что?
— Завари чаю.
— Еще чего. Обойдешься.
Он в несколько шагов догнал мою скользилку. Ни слова не говоря, обхватил меня со спины жилистыми руками и чуть-чуть приподнял, позволив ей медленно двигаться дальше. Я снова вдохнула запах дыма. И снова закружилась голова — от этого запаха, от прикосновения жестких пальцев к груди…
Не вырваться. Пока он сам не захочет.
И никогда нельзя предугадать, чего он захочет в следующую минуту.
— Юська… Полетели на море.
Волны одна задругой разбивались о подножие горы, похожей на лошадь. Лайя, 2145 метров над уровнем моря, Южный хребет.
Аська визжала, кидаясь навстречу волнам. Под одни подныривала, на других подпрыгивала, прокатываясь к берегу вместе с пенным гребнем; несколько раз ее, кажется, чувствительно приложило о прибрежные булыжники. Тем не менее она вскакивала и снова с победным визгом бросалась в море.
— Это опасно, — сквозь зубы проговорила я.
— Ничего ей не будет.
— Я не о том. Ты знаешь.
— Расслабься. — Полуголый Слав нагнулся, выбрал плоский камешек, похожий на цифродиск, и запустил его в море; камешек перелетел через Аськину голову и на излете пересчитал спины нескольких волн. — Мы с ребятами всегда здесь зависаем, и проблем с местными еще ни разу не было. Это же Юг. Здесь самая низкая плотность населения на всем Гаугразе.
— И часто?
— Что?
— Зависаете. Мне казалось, у вас жесткий временной лимит вылетов. Когда вы вообще успеваете работать?
— Отстань, Юська… Отдыхай.
Он пружинисто вспрыгнул на ноги и подошел к костру. Приплюснутое пламя упрямо пробивалось из-под термостойкой решетки, в круглом сосуде бурлила кипящая вода. Слав присел на корточки и всыпал в серебряный заварник (если кто не знает, это довольно распространенная на Гаугразе разновидность артефактной посуды; мне Слав давным-давно подарил такой же, понятно для чего) горсть перетертой сухой травы. Залил кипятком и тоже поставил на решетку. Дурманящий запах тут же тотально залил все вокруг, задавив свежее дыхание моря. Ненавижу!..
Ноздри Слава раздулись, а губы растянулись в блаженной улыбке предвкушения. Я демонстративно отвернулась.
Подбежала Аська, мокрая и восторженная. Бледно-синие губы, зуб на зуб не попадает: я набросила на нее гигрополотенце и прижала к себе. Я впервые попала на море в пять лет; Аська — в три с половиной, и с тех пор мы с ней каждый год пользуемся моими льготами для ведомственных социальных категорий. Сейчас ей уже восемь, могла бы вести себя повзрослев. Еще, не дай бог, простудится; на мгновение я почувствовала прилив раздражения, за который тут же стало стыдно.
Неужели я такая старая, чтобы не понять? Разве можно сравнить: цивилизованный экодосуг — и нелегальная высадка в скалистой бухте на Южном побережье Гауграза?… Рискованная, пьянящая…
Реально опасная.
Слав был прав, когда отказывался брать Аську. Но он мог бы и предупредить меня, на какое именно море мы летим.
И пьет как ни в чем не бывало свою отраву. Ненавижу, ненавижу!..
Аськины зубы все еще выбивали энергичную дробь.
— Замерзла?
— Ага. Мам, что там Слав пьет? Горячее? Я тоже хочу.
— Не советую. Редкая гадость.
Слав услышал и, кажется, поперхнулся. Раздраженно обернулся к нам с артефактной глиняной чашкой под названием «пиала» в руках:
— Юська, я сколько раз говорил, чтоб твоя дочь не называла меня по имени?! Я не мальчишка из ее соцгруппы!
— А как ей тебя называть? Подполковник?
— А я думала, дядя Слав еще майор, — невинно съязвила Аська. — Бывает, мам. Он же не в курсе, что я уже учусь в колледже.
— Хватит, Ась. Веди себя пристойно.
— Какого черта мы ее взяли, — в который раз проворчал Слав. Отхлебнул большой глоток.
Аська засмеялась и вскочила, сбросив гигрополотенце. Голенькая, длинноногая, невероятно похожая на Мариса: это обнаружилось давным-давно, случайно, не мной. Я тогда только перешла из ГБ на ведомственную работу и имела неосторожность повесить на монитор персонала цифроснимок трехлетней дочери. Через несколько часов ничего не осталось ни от репутации господина Сирила, к тому времени уже главы Внутриглобального ведомства, ни от моей маленькой тайны. Бывает, как любит говорить Аська. И Слав ее терпеть не может именно за это. Но мало ли чего он не может терпеть…
Я пожала плечами:
— Какого черта мы вообще сюда прилетели… И не увлекайся там, слышишь? Ты вообще сможешь вести капсулу?
Слав не ответил. Ему уже было легко, спокойно и на все наплевать.
В отличие от меня.
Бухта была с обеих сторон замкнута горами — Лайей и каким-то скалистым обрывом, названия которого я не помнила, вот позорище! — и выглядела достаточно затерянной и безлюдной. Плотность населения на Южном, феодальном Гаугразе действительно невысока, к тому же это в подавляющем большинстве женщины, старики и дети; но все-таки.