Гауляйтер и еврейка
Шрифт:
— Нам осталась только надежда, — кричал он, — надежда на будущее! Дурак тот, кто верит, что раздел мира совершен раз и навсегда. Приходят новые поколения, поколения отважных людей, не боящихся смерти, умеющих держать оружие в руках, — эти люди установят новый порядок в мире. Вам же я говорю: не теряйте надежды и будьте всегда наготове!
Он кончил. Нескончаемое «хайль» разнеслось далеко вокруг. Одновременно заиграли все оркестры. Толпа запела «Германия превыше всего», и взволнованный Фабиан, подняв руку, присоединился к поющим. С юных лет он восхищался этой песней.
К площади
Позднее гауляйтер, стоя на балконе епископского дворца, принял парад коричневых и черных отрядов. Он стоял совсем один и удалился лишь после того, как прошла последняя колонна.
Фабиан продолжал стоять на площади перед дворцом, болтая с начальниками отрядов. Полковник фон Тюиен, в форме штандартенфюрера, высказывался как специалист о различных подразделениях, возвращавшихся с парада.
— Великолепный материал! — восклицал седой полковник, размахивая руками. — Подобного ни у какого другого народа нет. Обратите внимание, какая воля к борьбе! Разве ее обуздаешь! С такой молодежью мы завоюем мир. Смотрите, вот ваш отряд, господин правительственный советник! — закончил он, указав на колонну нацистов в коричневых рубашках, приближавшуюся с громким топотом. Это был отряд Хабихта, который вместе с другими подразделениями был подчинен Фабиану.
Хабихт некогда служил унтер-офицером в Потсдаме и теперь прилагал все усилия, чтобы обучить военной выправке эту кучку ландскнехтов. Узнав Фабиана, он только бросил взгляд на своих молодцов, и те сразу подтянулись; знамя, древко которого один из них небрежно положил на плечо, молниеносно взметнулось вверх и поплыло в воздухе, как на параде.
Фабиан шагнул вперед и, как полагалось, вскинул руку.
Хабихт стал смотреть на Фабиана, его примеру последовали остальные, отряд, равномерно и гулко шагая, прошел мимо.
Тогда Фабиан опустил руку. Он был взволнован.
Мать и дочь Лерхе-Шелльхаммер вернулись на несколько дней раньше, чем предполагали. Их американские друзья поехали на машине до Генуи, чтобы — там сесть на пароход, и они решили присоединиться к ним. Но в Генуе стояла невыносимая жара, и они поспешили на север. Ехали день и ночь и прибыли домой в полном изнеможении. Весь первый день они чувствовали себя настолько усталыми, что оставались в постели. Затем, отдохнув, Криста поехала в город в своем маленьком автомобиле.
Прежде всего она направилась к гостинице «Звезда», чтобы узнать что-нибудь о Фабиане. Он был на майском параде. «Что ж, он городской чиновник и волей-неволей обязан принимать участие в празднестве!» Затем она поехала на Бухенштрассе взглянуть на дом номер шесть. В своем последнем письме Фабиан упоминал, что собирается приобрести этот дом. Нетрудно было догадаться, зачем он ему понадобился. Криста не сомневалась, что дом покупается из-за нее.
Да, если быть честной, то надо признаться, что Фабиан ей более чем симпатичен — она любит его. Он, несомненно, человек одаренный, выше среднего уровня, в этом она отдавала себе отчет. Прежде всего она ценила его ясный ум и понимание искусства. Кроме того, он красив, с прекрасными манерами, жить с ним ей будет нетрудно. Кристе нравилось и то, что он в свое время собирался стать священником. Такое желание могло возникнуть только у хорошего человека.
Она засмеялась. Да разве можно выразить словами отчего любишь?
Дом номер шесть понравился Кристе, хотя и показался ей слишком большим. Удовлетворив свое любопытство, она снова отправилась в центр города, чтобы повидаться с Марион.
Вид Вильгельмштрассе ужаснул ее. Домов почти не видно за сплошной стеной этих мерзких флагов со свастикой, которые она всегда ненавидела. Криста постаралась как можно скорей уехать с этой улицы. Кроме того, ей сказали, что еврейскую школу перевели куда-то поблизости. Она попросила вызвать Марион и довольно долго с ней проговорила.
— Интересные новости, — смеясь, сообщила ей Марион. — Произошли невероятные, ошеломляющие события. — Марион то и дело краснела и смеялась. так громко и радостно, что ученики выглянули в коридор посмотреть, что случилось. Но Марион и плакала. — Слава богу, что ты вернулась, Криста! — восклицала она. — Мне необходимо с тобой посоветоваться. Конечно, тебе это покажется невероятным, это похоже на сон, но… знаешь, в меня влюбился гауляйтер. — Последние слова Марион проговорила таинственным шепотом.
Ребятишки в классе что-то запели, и Марион поспешила к ним.
— Я приду к тебе, Криста, и все расскажу! — крикнула она, исчезая за дверью.
Свидание с Марион обрадовало Кристу: Марион, которая часто впадала в отчаяние, опять на что-то надеется.
Криста сделала кое-какие покупки, но отряды нацистов в коричневых и черных мундирах преградили дорогу ее машине.
Наконец она решила кружным путем добраться до кафе «Резиденция»; ей хотелось за чашкой чаю поразмыслить о том, что рассказала Марион, и о доме номер шесть.
Таким образом она очутилась неподалеку от епископского дворца и остановила машину в переулке, чтобы не попасть на глаза группе нацистских офицеров, стоявшей на площади.
Когда она уже собралась подняться по лестнице в кафе, ей бросился в глаза один из этих офицеров — седой, подвижный, он что-то рассказывал, сопровождая свой рассказ оживленными жестами. Криста сразу признала в нем полковника фон Тюнена. Ее мать называла Тюнена паяцем, так как он ни минуты не мог оставаться спокойным и всегда разговаривал руками. Полковник Тюнен беседовал с молодым, очень стройным офицером; они чему-то смеялись, но у Кристы вдруг остановилось дыхание, и она отдернула ногу со ступеньки.
Этот стройный смеющийся офицер показался ей знакомым, но она не верила себе, не хотела верить.
— Не может быть, — прошептала Криста, бледнея.
В это время одна из колонн строевым шагом прошла через площадь, и стройный офицер шагнул вперед, подняв руку в знак приветствия. При этом он обернулся к ней лицом, и она узнала его. Сомнений не было! Это Фабиан.
Она отпрянула и прислонилась к какому-то деревцу, затем, с трудом передвигая ноги, перешла через дорогу и вошла в только что открывшуюся лавчонку. Здесь она обычно покупала перчатки.