Гавань измены

О'Брайан Патрик

— Благодарю, дорогая, — ответил Стивен, — рад все это узнать. И после некоторых раздумий добавил: — Будет выглядеть естественным, если наши прощальные объятия принесут нечто крайне ценное вашему иностранному джентльмену.

Он ушел в свою спальню. Внимательно перебирая отравленные дары, которые он готовил с такой сладкой болью, Стивен остановился на маленьком грязно-белом блокноте с обложкой из овечьей кожи и застежкой. «Вот, мой друг, — подумал он, — то, что на время помешает твоим гнусным проделкам».

Глава девятая

Каюта

корабельного хирурга на ЕВК «Сюрприз» напоминала бы темный и узкий треугольный кусок торта, если бы не срезанный острый угол, превративший ее в темный и тесный четырехугольник. Здесь даже человек среднего роста, полностью выпрямившись, бился бы головой о переборку, не говоря уже о том, что во всей каюте не найти было ни одного прямого угла: но доктор Мэтьюрин был невысок, и хотя он любил прямые углы, все-таки предпочитал место, которое не исчезает каждый раз, когда корабль готовится к сражению или стрельбам, что на «Сюрпризе» происходило каждый вечер, место, где его книги и образцы оставались бы нетронутыми.

Что касается тесноты, то продолжительное проживание и дружеская изобретательность плотника в плане убирающегося гамака, стола и шкафчиков, встроенных в самых неожиданных местах, в какой-то мере с этим справились. Что же до темноты, Стивен выделил весьма небольшую долю из своих невероятных выигрышей, уже полученных в новеньких купюрах банка Англии, и покрыл все доступные поверхности листами лучшего венецианского зеркала, которые усиливали просачивающийся вниз свет до такой степени, что позволяли читать без свечи.

Сейчас он писал жене, упершись ногами в одну стойку, а спинкой стула в другую — фрегат вел себя весьма непредсказуемо, его сильно качало на встречном волнении. Письмо он начал еще вчера, когда «Сюрприз» направлялся к Санта-Мауре, куда нужно было сопроводить два судна из состава конвоя, и испортившаяся погода отбросила его почти к Итаке.

«К самой Итаке, честное слово. Могла ли моя просьба или просьбы всех образованных членов экипажа убедить это животное повернуть к священному месту? Нет.

Безусловно, он слышал о Гомере, и в самом деле прочитал версию мистера Поупа, но понял лишь, что парень совсем не моряк. Да, у Улисса не было хронометра и наверняка секстанта, но имея под рукой лаг, свинцовое грузило и впередсмотрящего, нормальный капитан нашел бы путь домой из Трои куда быстрее. Вот к чему приводит распутство и безделье в порту — порок всех кораблей от Ноя до Нельсона.

А что по поводу легенды, как все его матросы обратились в свиней, и Улисс не смог ни поднять якорь, ни поставить паруса, что ж, пусть расскажет это своей бабушке. Кроме того, Улисс повел себя как последнее ничтожество с королевой Дидоной — хотя, если подумать, это был другой парень, благочестивый Анхис. Но все равно, они одного поля ягоды: ни моряки, ни джентльмены, и оба к тому же невероятно скучны. Джеку же гораздо больше нравятся сочинения Моуэта и Роуэна: вот это поэзия, в которой он разбирается, к тому же она по-настоящему описывает морское дело. В любом случае, он здесь для того, чтобы сопроводить конвой к Санта-Мауре, а не глазеть на достопримечательности».

Затем, почувствовав, что слишком часто разоблачает своего друга («животным», которое он упоминал, конечно же, был капитан «Сюрприза»), Стивен взял другой листок и написал:

«Джек Обри имеет свои недостатки,

Бог знает сколько. Он думает, что первая цель моряка — доставить корабль из точки А в точку Б в кратчайшие сроки, не теряя ни минуты, так что жизнь — своего рода постоянная изнуряющая гонка. Вот только вчера упорствовал и отказывался хоть немного изменить курс, чтобы мы могли увидеть Итаку.

С другой стороны (и это мое истинное мнение), он способен на невероятное благородство и самообладание, когда того требует случай: гораздо большие, чем ты можешь представить, судя по его нетерпимости в мелочах. Я имел случай в этом убедиться на следующий день, как мы покинули Валлетту. В числе пассажиров с нами плыл майор Поллок, и за ужином этот джентльмен упомянул, что его брат, лейтенант флота, гордится своим новым кораблем «Блэкуотер» и не сомневается, что тот покажет себя в схватке с любым из тяжелых американских фрегатов.

— Вы уверены, что он сказал «Блэкуотер», сэр?» — спросил Джек, крайне удивленный, поскольку, как ты знаешь, ему обещали этот корабль еще с тех пор, как заложили киль. Джек был абсолютно уверен, что отправится на нем на североамериканскую станцию после этого короткого плавания по Средиземноморью.

— Совершенно уверен, сэр, — ответил майор. — С последней почтой, в то утро, когда я поднялся на борт, я получил от него письмо. Оно написано на борту «Блэкуотера» в бухте Корк, и брат пишет, что надеется достигнуть Новой Шотландии быстрее, чем письмо дойдет до меня, так как дует хороший северо-восточный ветер, а капитан Ирби — отличный моряк.

— Тогда выпьем за его здоровье, — сказал Джек. — За «Блэкуотер» и всех, кто на нем служит.

Вечером, когда мы остались одни в кормовой каюте, я намекнул на нарушенное обещание, и Джек сказал лишь: 

— Да. Чертовски сильный удар; но нытье не поможет. Давай помузицируем».

Это и впрямь был очень сильный удар, и когда Джек утром проснулся и нахлынули воспоминания, они омрачили великолепный день. Он рассчитывал на «Блэкуотер» с полной уверенностью; рассчитывал на дальнейшую службу в море, теперь это стало для него вопросом первостепенной важности, когда дела на берегу оставляли желать лучшего. И дело не только в этом. Он надеялся взять с собой офицеров и добровольцев, а если повезет, то почти весь экипаж «Сюрприза». Сейчас с этим покончено. Вся достигнутая эффективность четко работающего механизма, задатки счастливого корабля и смертоносной боевой машины исчезнут, а его самого, по всей вероятности, спишут на берег. Более того, с тех пор как мистер Крокер, первый секретарь Адмиралтейства, обошелся с ним плохо, даже непорядочно, наверняка теперь он будет с неодобрением смотреть на фамилию капитана Обри и в будущем.

В самом деле, сильный удар, но мало кто об этом догадался, глядя на Джека Обри, рассказывающего майору Поллоку, как «Сюрприз» и его союзники выкинули французов из Марги, когда Джек последний раз был в этих водах. Фрегат с остатками конвоя с подветренной стороны — послушный конвой, в точности соблюдающий строй в этих опасных водах — находился к северу от мыса Ставро, массивного куска суши, сильно выступающего в Ионическое море, и теперь оказался напротив города, окруженного стеной, прижавшегося к подножью крутых скал и карабкающегося вверх по каменистым террасам.