Гай Мэннеринг, или Астролог
Шрифт:
Браун ускорил шаг и, выйдя на вершину небольшого холма, сразу увидел, что взволновало собаку. Внизу, в расщелине, на расстоянии ружейного выстрела от него, человек, в котором он сразу же узнал Динмонта, отчаянно боролся с двумя неизвестными. Его уже стащили с седла, и он, пеший, защищался, как только мог, рукоятью своего тяжелого бича. Браун поспешил кинуться ему на помощь, но, прежде чем он успел приблизиться, Динмонт уже лежал на земле, и один из разбойников добивал его сильными ударами по голове. Другой бросился навстречу Брауну и стал звать к себе товарища; он кричал ему, что "с того хватит", видимо решив,
– Убирайся отсюда ко всем чертям, нам с тобой говорить не о чем.
Но Браун решил, что ему нельзя оставить несчастного Динмонта, которого они легко могли ограбить, а может быть, и убить, и борьба возобновилась. Неожиданно Динмонт пришел в себя, вскочил на ноги, схватил свой бич и поспешил на поле боя. А так как фермер был сильным противником, даже когда застигнутый врасплох, дрался с врагами один, разбойники не стали дожидаться, пока он придет на помощь человеку, с которым им и без этого было не сладить, и кинулись бежать со всех ног. За ними понесся Шмель, который все это время не терялся, кусал врага за ноги и то и дело очень ловко ввязывался в драку.
– Вот это здорово. Теперь я вижу, что собака ваша может и на дичь ходить!
– сказал наш добрый фермер, когда он, весь окровавленный, подошел к Брауну и опознал своего спасителя и его маленького помощника.
– Надеюсь, вы не очень опасно ранены?
– Ни черта, башка у меня не такое еще может выдержать. Их-то благодарить мне не за что, а вот вам я премного благодарен. Но теперь, голубчик, помогите мне лошадь поймать. Мы сядем на нее вдвоем и поскачем сейчас во весь дух, пока их шайка не нагрянула - остальные ведь тоже где-то тут недалеко.
По счастью, лошадь была сразу поймана, но Браун отказался ехать верхом, боясь, чтобы ей не было тяжело.
– Да полноте, - возразил Динмонт.
– Дампл мог бы шесть человек увезти, была бы у него спина подлиннее. Но только, ради бога, скорее, никак там вон уже кто-то едет.
Браун рассудил, что если человек пять или шесть разбойников скачут прямо на них через болото, то церемониться уже нечего; он вскочил на лошадь en сгопре, [t29] и эта резвая маленькая лошадка понесла двух рослых, здоровенных мужчин, как двух шестилетних ребят.
[t29]
Позади седла (франц.).
Динмонт, который отлично знал все тропинки в этих лесах, пришпоривал лошадь и очень искусно выбирал лучшую дорогу, в чем ему немало помогала и сама лошадка, которая при опасных переходах умела всегда выбрать самое удобное место переправы. Но дорога была настолько неровной и им так часто приходилось объезжать разные препятствия, что они не могли особенно далеко уйти от погони.
– Не беда, - сказал неустрашимый шотландец своему спутнику, - только бы добраться до Уитершинской топи; оттуда
Вскоре они действительно добрались до этого места; это была заросшая ярко-зеленой ряской канава, по которой еле сочилась вода; Динмонт направил лошадь в ту сторону, где течение было как будто быстрее, а дно тверже. Но Дампл рванулся назад и опустил голову, словно для того, чтобы поближе присмотреться к трясине, выпрямил передние ноги и остановился как вкопанный.
– Может быть, нам лучше сойти, - предложил Браун, - и пусть он сам переходит, или ударить его, что ли, хлыстом, - чтобы он сразу через трясину перескочил?
– Ну нет, - ответил его спутник.
– К Дамплу никогда не надо силу применять, и человек-то не каждый так все сообразит, как он.
– С этими словами он опустил поводья.
– А ну-ка ступай, милый, ищи сам дорогу, а мы поглядим, куда ты нас повезешь.
Дампл, предоставленный самому себе, быстро побежал вдоль болота, к месту, где, как казалось Брауну, переходить было еще труднее. Но, движимая то ли чутьем, то ли привычкой, лошадь выбрала именно этот путь и, спустившись в канаву, без особого труда перебралась на другой берег.
– Ну вот и хорошо, что из болота вылезли, - сказал Динмонт.
– Лошадям тут легче конюшню найти, чем людям пристанище; теперь вот мы уже выехали на Мейденуэй.
И в самом деле они тут же очутились на неровной мощеной дороге. Это были остатки римской дороги, проложенной по этим пустынным местам на север. Тут они уже могли ехать со скоростью девяти-десяти миль в час. Дампл даже не стал отдыхать, он всего-навсего сменил галоп на рысь.
– Я мог бы его и побыстрее пустить, - сказал Динмонт, - но на нем такие два верзилы сидят, что коня жалко: ведь такого другого больше на всей Стейншибэнкской ярмарке не найти.
Браун тоже считал, что лошадь надо пожалеть, и добавил, что, раз они уже находятся в безопасности, мистеру Динмонту следовало бы повязать голову платком, чтобы рана не разболелась от холодного воздуха.
– Совсем это ни к чему, - заявил отважный фермер.
– Пускай кровь на ветру присохнет, тогда и пластыря не понадобится.
Брауну за время военной службы не раз приходилось встречать тяжелораненых. Но он ни разу не видел, чтобы кто-нибудь так стойко переносил столь тяжелые раны.
– Не буду же я нюни распускать из-за царапины на голове. Через пять минут мы уже на шотландской земле будем, и вы останетесь у меня в Чарлиз-хопе: это дело решенное.
Браун охотно принял это гостеприимное приглашение. Было уже совсем темно, когда впереди вдруг блеснула маленькая речка, извивавшаяся среди лугов. Горы были здесь зеленее и круче, чем те, которыми недавно проходил Браун, и спускались почти прямо к реке. Они не поражали путника ни высотой, ни своим живописным видом: склоны их были, обнажены; не было и скалистых утесов; на всем лежала печать тихого сельского уединения. Не видно было ни плетней, ни дорог, почти не было и пашен. Казалось, что такую вот землю мог избрать библейский пастырь, чтобы пасти здесь свои стада. Попадавшиеся тут и там остатки разрушенных крепостей говорили о том, что некогда здесь жили люди, совсем не похожие на теперешних обитателей этих мест. То были отважные разбойники, подвиги которых во время войн Англии с Шотландией остались в памяти у потомков.