Гаяна (Иллюстрации Л. Гольдберга)
Шрифт:
Нередко в кабачке вспыхивали споры, а то и целые «философские дискуссии».
— Черт вас дери! — удивленно говорил в таких случаях Оскар. — Слушаю я вас и никак не возьму в толк: зачем вам ломать мозги? Глупо! Ваше дело: получил деньги — и плюй на всех! С деньгами все можно… Однако полегче, ребята: вы так накурили, что мои часы остановятся из-за дыма.
Сегодня в кабачке было тише, чем обычно.
— Рад вас видеть, мистер Мелони, — приветствовал доктора Оскар. — Вы сегодня не одни? Это меня тоже радует. Будьте гостем и вы, мистер…
— Друзья
— … изнывающего от жажды! — громко добавил Боб.
— Оскар, прошу вас, что-нибудь покрепче, из холодильника.
— Слушаюсь, док, присаживайтесь сюда поближе, чтобы я быстрее мог повторять ваш заказ…
Через минуту Боб поднял полный до краев стакан за здоровье «пьющего человечества», как он громогласно объявил, и осушил с нескрываемым удовольствием. А еще четверть часа спустя почти все, кто находился в кабачке, окружили его стол и приняли участие в разговоре.
Первым, пошатываясь, подошел коренастый лысый человек лет сорока, с бегающими зеленоватыми глазами и отечным лицом. Он протянул Бобу руку и представился:
— Мастер цеха крабоконсервного завода Монти Пирс.
— Очень рад, — весело откликнулся Боб и крепко пожал его руку.
За ним подсел к столу гигант Буль, матрос. Потом — Дукки, кочегар с краболовного судна; имена остальных Боб сразу не запомнил.
Боб был остер на язык и на все имел свою точку зрения.
— Господь справедливо и мудро разделил свою паству, ребята, на несколько неравных частей, — говорил он. — Одни проживаются, другие наживаются, а третьи скитаются. Возможность перехода человека из одного состояния в другое называется стимулом! — Он поднял к закопченному потолку указательный палец правой руки. — При этом слабые молятся, сильные борются, а хозяева подсчитывают барыши. Мы же с вами — летающие ангелы, порхаем по свету в поисках куска хлеба и думаем, что все в порядке. Так выпьем же за этот «порядок», ребята!
Уже немало было приложено стараний увеличить сегодняшний доход Оскара, но Боб все еще сохранял способность мыслить.
— Завидую вам, ребята, — беспечно говорил он, — вы живете здесь, как в Ницце!
Буль разлил полстакана вина, Дукки весь затрясся от хохота, а Монти Пирс открыл рот да так и застыл, обнажив свои неровные, гнилые зубы.
— Это ты здорово хватил! — воскликнул Буль. — Знаешь ли ты, что все капитаны уже сотню лет обходят этот остров стороной?
— Вранье!
— Сам ты враль! — обиделся Дукки. — Я слышал от деда (а он всю жизнь провел в Океании), что в старину Пито-Као называли островом смерти.
— Но почему? — допытывался Боб.
— Черт его знает… Говорили, что здесь сама земля отравлена: стоит побыть на ней денек и… крышка!
— А как же вы живете здесь?
— Наверное, с годами она проветрилась, и все прошло, — ответил Буль. — Но что когда-то так было, я верю.
— Любопытно, что кое-что в этом духе я слышал и на материке, — признался Боб. — Может, это чей-то досужий вымысел?
— Без ветра волны не бывает, — возразил Буль.
— А почему хозяева засекретили всю южную часть острова? — вдруг зло воскликнул Дукки.
— Они рылись в старом кладбище… — поддержал Буль. — Если бы я знал это раньше, то ни за что не приехал бы сюда!
— Не надо говорить лишнего, ребята! — предостерег Пирс. К столу подошел человечек ростом не более метра — лилипут Гарри. Он серьезным взглядом обвел компанию и тонким голосом произнес:
— Все дело в том, что мистер Дорт изобретает особые лучи для ловли крабов и рыбы.
— Лучи?! — удивился Боб.
— Это официальная версия, — пояснил Буль и отвернулся.
— Откуда вам это известно? — спросил Боб у лилипута. — Все знают, не только я, — ответил Гарри и отошел от стола.
— Кто он? — тихо спросил Боб у Мелони.
— Слуга Дорта, — ответил итальянец. — Даже больше: его воспитанник. А может быть, просто заменяет патрону домашнего попугая.
Боб подумал, что, пожалуй, на сегодня достаточно расспросов, и сменил тему разговора:
— Между прочим, джентльмены, я еще не успел устроиться с жильем. Что вы мне посоветуете?
— У Монти есть свободная комната, — нерешительно сказал Дукки и повернулся к Пирсу.
— Можно и у меня, — поразмыслив, великодушно согласился Пирс.
— О, я ненадолго стеснил бы вас, Монти.
— О'кэй! — закричал Оскар. — Такое любезное предложение мистера Пирса стоит отметить! Как, ребята?
— Да-да, обязательно! Оскар, повторите для всех, кто еще способен держать стакан в руке, — распорядился Боб. — Я чувствую, что буду жить здесь отлично! Удивительно, как я раньше не догадался прибыть в ваш благословенный край?
— Сию минуту, мистер Хоутон, сию минуту я наполню все ваши стаканы и даже сам опрокину рюмочку за любовь к ближнему, — засуетился кабатчик.
— В конце концов все мы жители одной планеты, — умиротворенно сказал Дукки. — К чему ссориться и допытываться, что у кого на уме?
— Конечно, болеть легче, чем быть здоровым… — начал было Буль, но Оскар прервал его.
— Ты опять за свое, — недовольно произнес он. — Все от бога, он один над нами! — и деловито оглядел столы. — Вы имеете работу, есть чем закусить, так, право, не стоит горевать…
— Ну что ж, Оскар, — согласился Буль, — да будет всевышний милостив к вашим клиентам! Наливайте, я люблю, когда меня угощают.
— И так всегда, — наклонившись к уху Боба, прошептал Мелони. — В ложке виски растворяются горы сомнений и размышлений. А впрочем, пейте, черт вас возьми, не то и я стану философствовать.
Общее веселье продолжалось. В нем не принимал участия лишь один человек — лилипут Гарри. Он сидел за крайним столиком, в самом углу. В его крошечных ручках поблескивал маленький стакан с вином, а на круглом старушечьем лице лежала тень задумчивости.
— Одни проживаются, другие наживаются, а третьи скитаются… — негромко повторил он недавно услышанные слова Боба и выпил, сильно запрокинув маленькую голову с несоразмерно большими ушами.