Газета День Литературы # 99 (2004 11)
Шрифт:
Ну, как вам? Мощно, классично?
Может быть, стоило написать на обложке вместо слова "классика" что-то другое — чтобы не ставить подобный трэш в один ряд с "Тихим Доном" и "Мастером и Маргаритой"? Или отточенный на издании "нетленки" Дарьи Донцовой вкус издателей не видит разницы? Впрочем, хрен бы с ними, с издателями. Бизнес есть бизнес, деньги не пахнут, в общем — капитализм. Но у данной серии есть еще и редколлегия, то есть люди, непосредственно решавшие, какие книги в серию войдут, а какие — нет. перечислю ее членов, страна
Дамы и господа, положа руку на сердце, я потрясен вашим отношением к делу. "Спасибо", как вы понимаете, я не говорю.
Однако, вернёмся к Юрию Марковичу нагибину и его книге. Следующим в сборнике шло произведение "Тьма в конце тоннеля". Про страдания человека (автора, как я понял из вступительной статьи К.Кедрова), всю жизнь считавшего себя евреем и неожиданно выяснившего, что он чистокровный русский. Весь "еврейский" период своей жизни этот несчастный, естественно, страдал от антисемитизма. В итоге герой сделал для себя определенные выводы. Позволю себе привести несколько цитат из этого опуса, которому дамы и господа из "ОЛМА-ПРЕСС" поторопились присвоить статус классического.
"И всё же есть одно общее свойство, которое превращает население России в некое целое, я не произношу слова "народ", ибо, повторяю, народ без демократии — чернь. Это свойство — антисемитизм" (с.499).
"И скажу прямо, народ, к которому я принадлежу, мне не нравится. Не по душе мне тупой, непоколебимый в своей бессмысленной ненависти охотнорядец. Как с ним непродышно и безнадёжно!" (с.500).
"Что же будет с Россией? А ничего, ровным счетом ничего. Будет всё та же неопределенность, зыбь, болото, вспышки дурных страстей. Это в лучшем случае. В худшем — фашизм. Неужели это возможно? С таким народом возможно всё самое дурное" (с.507).
Симпатично, не правда ли? Я не пытаюсь сейчас поднять тему русофобии или антисемитизма. Ни-ни. На этой почве трудятся другие люди, не мне чета (Солженицын, например). Я всего лишь хочу задать один простой вопрос: хорошо ли издавать подобное в России, на русском языке и называть классикой, автоматически ставя в один ряд с Пушкиным, Гоголем, Толстым, etc.? В этом есть что-то от плевка в лицо, вы не находите? Как частное мнение отдельного человека, писателя, я бы это еще если не принял, то понял — с каждым может случиться, но как классику, как образец — увольте!..
Последней составители дали повесть "Моя золотая теща": про любовные заигрывания и игрища молодого человека со своей тещей. Этакая "Лолита" наоборот. Не шедевр, но, по крайней мере, не вызывает немедленного желания выкинуть книгу в мусорное ведро.
Посмотрим, что получается в итоге, насколько подходят данные произведения под определение "классики", представленное в начале статьи.
"Образцовые"? Возможно. Но только как образец дурного вкуса вперемежку с русофобией (эта характеристика, конечно же, не относится к "Острову любви").
"Выдающиеся"?
"Общепризнанные"? Ну, вот тут — нет, ни с какой стороны. По-моему, классика — это то, о чем можно говорить в любой компании, включая женщин и детей. Об "Острове любви" можно говорить везде и со всеми. А вот за прилюдное обсуждение сюжетных тонкостей "Любви вождей" или "Моей золотой тещи" могут выгнать из приличного общества. Такая вот "общепризнанность" и "непреходящая ценность".
И напоследок. Уважаемые издатели и составители подобных серий! Прекратите швыряться словами, прекратите заниматься подменами, прекратите врать, наконец! Или пишите конкретно, к классике какого жанра относится издаваемая литература: порно, эротика, политсатира, трэш и т.д. Не надо обобщать, не надо втирать очки читателям. А то ваш поход к бизнесу сильно напоминает торговлю "палёной" водкой: главное — сделать правильную наклейку, и товар пойдёт. Конечно, от "палёной" литературы вроде бы еще никто не умирал, но не все настолько богаты, чтобы безболезненно покупать чёрт-те что (и недешёвое черт-те что, надо сказать!), обманувшись рекламой.
Обращусь и к читателям. Не верьте надписям на книгах. Понятия обесценились. Слово "классика", написанное на обложке, больше не гарантирует качества содержания. Оно обозначает лишь модель работы маркетинговых структур издательств по отношению к данной группе и указывает на "таджет груп" (целевую аудиторию), которой пытаются продать данный продукт. Читатель, "Бди!", как говаривал классический персонаж Козьма Прутков.
Игорь МАЛЫШЕВ
Марина Сергиенко НЕВЗОШЕДШАЯ ЗВЕЗДА
Олег Осетинский — создатель кинотрилогии "Судьбы России" ("Михайло Ломоносов", "Звезда пленительного счастья", "Взлёт"). Теперь он (раньше русскоязычные Госкины ставить ему не давали) — еще и кинорежиссер, снявший ручной камерой не только утонченнейший фильм "Веня, или Дорога в Петушки", обошедший все ТВ-экраны России, но и "Тихий город Нью-Йорк сити", показанный 11 сентября по Первому общественному каналу США.
Олег Осетинский (Пашков), этот русский (вернее, казацкий — по матери он донской казак, но награжден и орденом кубанского казачества) пасионарий, делал в своей судьбе неожиданнейшие зигзаги — например, в 1980-81 годах был художественным руководителем ансамбля "Аквариум", куратором личностного и профессионального роста Б.Г. и Майка Борзова — я свидетель его яростных репетиций с ними.
Сегодня Олег Осетинский — новый виток судьбы! — известный журналист, автор знаменитой статьи "Если б я Бен Ладен был", поразительно актуального для России текста, появление которого в респектабельных "Известиях" (куда его позвали "поднять тираж") наделало шума не меньше, чем падение Пизанской башни, если бы таковое произошло.