Газета "Своими Именами" №17 от 22.04.2014
Шрифт:
Об оружии. Я глубоко сомневаюсь, что в палатках хранится оружие. Но Одесса полнится дикими слухами с обеих сторон. Вот некоторые из наших городских легенд:
– 150 сирийцев приехали в Одессу, чтобы сражаться, если понадобится, на стороне Правого сектора;
– до 400 «правосеков» схоронились на базах отдыха под Одессой;
– ориентировка, официально полученная одесской милицией: триста российских военных с оружием приехали в Одессу, чтобы выступить в час Х на стороне Антимайдана.
В преддверии Дня освобождения Одессы один из радикально настроенных лидеров одесского Сопротивления рассказал мне на условиях анонимности.
Наши руководители нас предают. 9 апреля они встречались с «Правым сектором» и договорились, чтобы акции 10
Таким образом, противостояние 10 апреля возникло не на пустом месте, но было вполне предсказуемо.
В 14.00, за час до начала акции, руководителям принести постановление суда о запрете проведения как шествия, так и митинга. И что Антимайдану запрещаются впредь вообще любые митинги. Но, к их чести, они это решение суда проигнорировали.
Акция 10 апреля в Одессе началась как классический «слив» протеста. На подобные действа я вдоволь насмотрелся в начале 90-х, всё это было привычно и скучно. Сначала в 15 часов пошло шествие по центру Одессы, с костюмированным карнавалом, «ряженными» в солдатских гимнастёрках времен 1944 года и старым «виллисом» с надписью «Одесса-мама». С гвоздиками, славицами ветеранам. С обычной уже численностью в 20 тысяч человек. С привычными участниками, «законопослушными» с виду гражданами, похожими на таковых на первомайских демонстрациях советского времени. Чуть сзади – несколько более радикальная публика с также привычными уже российскими, красными и иными знамёнами. С примелькавшимися пророссийскими лозунгами. Как неделю назад, и две, и три. Ни прогресса, ни регресса, численность митингов не растёт и не падает. Минут за сорок толпа дошла до нашей самой большой площади – Куликова поля. Там нас уже ждала всем хорошо знакомая трибуна, с которой должны были выступить всем уже приевшиеся ораторы.
Уже пару недель на митингах Антимайдана звучат с трибуны выступления, где ставится вопрос, участвовать ли в будущих выборах. Раньше он стоял только так: никаких отношений с хунтой! Начали раздаваться голоса, что у властей надо что-то требовать, или что-то регистрировать. Но если требуешь, то это уже косвенное признание, что власть есть власть. И прочее в том же примирительном духе, вплоть до жёлто-голубых украинских флагов, которые раньше просто рвали.
В это воскресенье всё должно было кончиться праздничным «патриотическим концертом». Но тщательно вылизанный трусливыми лидерами одесского Антимайдана спектакль «согласия» (по-украински – «злагода») был взорван в одно мгновение. На трибуну первой вышла женщина и сказала:
Царёва заблокировали! Наших бьёт Правый сектор! На 11-й станции Фонтана!
Надо было видеть, как треть огромной толпы, все здоровые парни и мужики, покинули этот так и не начавшийся митинг-концерт! Подбирая куски асфальта, доставая откуда-то припрятанные палки.
Как оказалось, в Одессу приехал депутат Рады от Партии регионов Олег Царев, накануне избитый Правым Сектором в Николаеве. Его заблокировали в гостинице на Фонтанской дороге активисты «Правого сектора», их было человек семьдесят.
Царёв зарегистрировался кандидатом на президентские выборы. Нюанс в том, что выборы эти назначили те, кого ещё недавно называли «незаконная хунта, с которой нельзя иметь никаких дел». Он приехал в Одессу в рамках предвыборной кампании, чтобы принять участие в шествии Антимайдана от Оперного театра. Но я полагаю, что подавляющее число мужиков, покинувших никому уже не интересный митинг-концерт, вообще не знали, кто он такой. Всё было проще: наших бьют!
До 11-й станции добирались по-разному. Кто в забитых до упора трамваях, кто машинами, кто пешком. С палками, камнями, ломаемыми по дороге досками деревянных заборов. Но к глубокому разочарованию толпы, приехавшей одновременно со мной, всё было уже закончено. Боевиков Правого сектора побили и рассеяли те, кто успел прибыть первым. Половину этого «цвета земли украинской» эвакуировала милиция, хотя у автобуса, который их вывозил, побили стёкла. Другую половину, находившуюся в гостинице, администрация провела через чёрный ход, дав возможность перескочить через полутораметровый забор с тыльной стороны гостиничной территории. Но спустя некоторое время, в километре от места событий, на моих глазах поймали двух «правосеков», в том числе «Кабана».
Его били, лицо было в крови, но слишком уж сильно пострадавшим он не выглядел. Нос не был сломан, череп не был проломлен, рёбра остались целы. Он шёл твёрдо, реагировал на всё адекватно. Но этот инцидент, безусловно, украинские СМИ раздуют до размеров восхождения Христа на Голгофу.
«Кабана» в набитом под завязку трамвае привезли на Куликово поле, чтобы он на трибуне на коленях, как это делали в Киеве с «Беркутом», покаялся перед народом. Но у самой трибуны кто-то затолкнул его в машину «Скорой помощи», якобы для обработки царапин и ссадин. Потом машину окружила милиция, в помощь которой пришли и насмерть перепуганные лидеры Антимайдана, испугавшиеся, что избиение «навесят» на них. «Скорая» задним ходом стала выезжать под охраной милиции. В её лобовое стекло полетели камни, толпа попыталась перевернуть машину. Но милиции удалось отстоять «Кабана» и вывезти его.
Хочу напомнить, что на Украине уже четверть века «национал-патриоты» считаются лицами неприкасаемыми, их оберегают как семейство английской королевы. Комментируя события, в толпе рассказывали:
Искалеченных недавно в Николаеве участников Сопротивления на второй день вышвырнули из больниц как собак. А в Киеве бойцу «Беркута», у которого выбили глаз, запретили оказывать медицинскую помощь.
Александр Герасимов, фигурант «одесского пыточного дела», член вооружённой коммунистической группы, отсидевшиё почти 11 лет в украинских застенках, может рассказать про полный комплект изощрённых азиатских пыток, который применяло СБУ к нему самому и его товарищам. Как его товарищ, Сергей Бердюгин, в свои 20 лет скончался после пыток. Как им, «русским собакам», СБУ никакой медицинской помощи после пыток не оказывала. Герасимов недавно вышел из тюрьмы, сегодня он является активистом одесского Антимайдана.
Отмечу, что политическое насилие в Одессе впервые я увидел 17 марта. Во время стихийной демонстрации возле здания СБУ по поводу ареста несколькими часами ранее Антона Давидченко, лидера одесского Сопротивления, в окно здания госбезопасности впервые полетел камень. Его бросил в ярости на моих глазах молодой парень, но не попал. Его инициатива поддержки не встретила, но это была премьера, и, без сомнения, этот заразительный пример будет иметь повторения. По ночам начали поджигать автомашины «национально свидомых». 30 марта Правый сектор в Одессе впервые били, возле их традиционного места сбора возле Дюка, одному из них выбили зуб.
Насилие в Одессе, все всякого сомнения, будет усиливаться. Настроения в среде молодёжи таковы, что нынешнее трусоватое руководство Антимайдана будет отодвинуто в сторону новым поколением более радикальных лидеров.
Что касается синяков и шишек, которые 10 апреля получили члены Правого сектора, то, зная неписаные законы Украины, можно с уверенность предположить следующее. Каждая царапина Правого сектора будет запротоколирована в медицинских учреждениях, ибо каждая капля крови этого «цвета земли украинской» священна и бесценна. По каждой царапине пойдут официальные заявления в прокуратуру, милиция, СБУ и СМИ с традиционными у нас в Одессе требованиями найти виновных. На поиски таковых будут брошены, как всегда, лучшие следователи СБУ. После выявления виновных их ждут «пресс-хаты», «самое справедливое» судебное разбирательство в «самой демократичной республике СНГ» и долгие годы заключения в тюрьмах строгого режима. Но всё это будет при условии, что нынешний киевский режим сумеет удержаться.