Газета "Своими Именами" №43 от 25.10.2011
Шрифт:
Опять, когда оккупация и грабёж России — в полном разгаре, русских делят на белых, красных, зеленых и коричневых, на шахтёров и пенсионеров, тальковых и малаховых, стравливают между собой, а осуществляющие грабёж и геноцид шляфманы ускользают от общественного внимания!
Ситуация же с «письмом об изъятии церковных ценностей», приписываемым В.И. Ленину, очень напоминает ту, что сложилась со стихотворением «Прощай, немытая Россия», приписываемым М.Ю. Лермонтову, — там тоже автограф отсутствует, первые публикации тоже появились через полвека после смерти
Мы считаем, что самое правильное — относить подобные материалы к разделу «Dubia», «Приписываемое». И уж во всяком случае они не должны служить поводом для раскола русских патриотов на взаимно уничтожающие друг друга группировки: приняв к сведению разные точки зрения, сосредоточимся на конструктивной работе.
А людей будем оценивать по делам их. Сейчас нас убеждают, например, что при Сталине пол-России сидело по лагерям.
Как же «страна-концлагерь» смогла стать и в течение десятилетий быть второй по мощи державой мира и выиграть Вторую мировую войну? А при «демократических свободах» превратилась в полуколонию?
Выключите сионистское радио и телевизор, прервите одесскую скороговорку вчерашних троцкистов, нынешних «демократов», оглянитесь по сторонам: не сегодня ли мы, русские, сидим в концлагере?
Над трупами тешит самолюбие слабый.
Сильный противостоит живым.
Сильный берёт на себя ответственность за сегодняшнюю Россию.«Память», Новосибирск, Академгородок, № 4, 1992 г.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Сванидзе: Тамара Александровна, Горбачёв забрал Шенина в Москву, а он оказался таким неблагодарным…
Шенина: Если Вы почитаете центральные газеты за 1987–1989 годы, то узнаете, как много тогда писали о Красноярском крае и о первом секретаре. Он спустился к бастующим шахтёрам в Норильске. Люди находились на глубине более 100 метров уже пять суток, убедил людей подняться на «гора». Хотя проблемы шахтёров в то время были надуманными, подстрекаемые “демократами”, одним из них был Станкевич, который и сейчас ещё появляется в эфире, глаза грустные. Ворюга.
Зарплата тогда у шахтёров была за тысячу рублей (для сравнения, у первого секретаря крайкома 700 руб.). Я помню, как они уже в 1989 году позвонили первому из своего санатория в г. Сочи “Заполярье” и требовали прислать за ними два самолёта, так как они не успевали к учебному году. И несмотря на напряжёнку с горючим, самолёты за ними оправили. Пусть попробуют сделать это сейчас.
“Шаг из круга”, как писала тогда газета “Правда” и др. о том, как Шенин вместе со вторым секретарём крайкома Соколовым пришли на митинг к “демократам” и открыли с ними диалог: “Чего вы хотите? Давайте работать вместе на пользу края”. Выделили им помещение в здании крайкома и так называемое движение “демократов” распалось. Пытались создать в крае “Народный фронт”, а Первый сказал: “Пока я здесь, никакого фронта здесь не будет…” И не было. Ну как это могло понравиться пятой колонне в Москве?
Развал СССР готовился давно. Когда были выборы в Верховный Совет СССР, в край приезжал академик Абалкин. Шенин повозил его по краю, по магазинам, и Абалкин сказал: “Ничего себе живёте…”. А мы и не знали, что в эти годы благодаря саботажу в Москве были пустые полки, а мясо стоило 25 рублей. В крае парную телятину на рынке продавали по 4 рубля за килограмм.
Абалкин поохал и уехал, а через 2–3 дня налетела группа людей, которая опустошила все полки в магазинах. Дайте сукно Черногорского комбината (камвольно-суконного), которое никто не брал, — расхватали. Как саранча.
А в Норильск позвонил Н. Рыжков, председатель Совмина СССР, и отчитал министра угольной промышленности Дурасова: “Как вы могли допустить, что Шенин спустился в шахту? Его могли взять в заложники…”. Ну никому в Москве не нравилось, что в крае так идут дела. В край прислали комиссию из ЦК. Они работали неделю и огорчили Горбачёва тем, что в крае дела идут хорошо. В моих архивах есть этот документ.
Горбачёв сам решил приехать в край. Встречали его хорошо. Ну кто же знал… Я обратила внимание, что Раиса Горбачёва во время встреч, когда ей протягивали книги, тетради прямо бросалась в толпу, листала и спрашивала: “Письмо?” «Нет, — отвечали ей люди, — «автограф».
К чести красноярцев ни одной жалобы на первого не было. Не то, что из Ставрополья к Горбачёву прилипло прозвище “Мишка — конвертик”, об этом писал Виктор Иванович Илюхин.
А вообще-то поездка та была с “картинками”. Но об этом как-нибудь в другой раз. В поездке в край у Горбачёва были две задачи: развалить чуть недостроенную РЛС и что-то сделать с Шениным.
Видимо, опираясь на своё собственное гнилое нутро, он решил, что когда заберет Шенина в Москву, тот ему будет служить, как служили все другие вновь избранные члены Политбюро (а старые само собой), но ошибся.
Я спросила мужа, когда уже было принято решение о переезде: “А не жалко край бросать? Ведь так хорошо пошли дела”. Квартиры красноярцы бы точно к 2000 году получили, так как в крае было построено много мини-заводов по производству кирпича, материалы свои, цемент тоже. Первые перестроечные годы точно развязали руки первым руководителям, тем более Горбачев, выступая в крае, наобещал столько всего. Этим-то и воспользовалось руководство края. Они всё это задокументировали и Первый вместе с заместителем крайисполкома Абакумовым много раз ездили к Горбачёву и ему ничего не оставалось, как подписывать то, что он сгоряча наболтал.
Так вот на мой вопрос:“Не жалко ли уезжать?” муж ответил: “Очень жалко, но я чувствую, что в Москве что-то творится не то, что надо”. И добавил: “Ведь развалят, сволочи, страну…” Я опешила: “Советский Союз?” “Да”, — ответил мне Олег. “Ну нет, — подумала я тогда. — Такое просто невозможно…”. Но как оказалось — возможно, когда внутри собралось столько гнилья. Тут вот Примаков по телевизору сказал, что он ничего не знал. Хитёр бобёр. Врун.