Газета "Своими Именами" №46 от 13.11.2012
Шрифт:
Да что там Ваня! На теле нет числа оскорбительным выпадам в сторону советского народа. Вон очередная «засикушка» из «Треугольника», явно переношенная во чреве Гусинского, на днях прощебетала, вылупив глазёнки, мол, не потому ли «мы» победили фашистов, что наши бойцы были куда уголовнее ихних уголовников?!
Неподсудны! Ибо когда ещё Б.Н.Е. показал образец «толерантности», пописав на шину авиалайнера при всём народе. И он же, незабвенный, пример показывал, как надо пить-гулять, не обращая никакого внимания на голодающий, обобранный «электорат», на его, народа, мнения-суждения. И тот, кто живёт по этим звероящерным заветам и угождает власть предержащим, — в меду и шоколаде, свой среди своих.
Вот и Филю «не били» и не спрашивали с верхов, откуда у него такие капиталы, что ты, Филя,
Тут же в «куче» господ и «сливочных сливок» — те, кого народ, то есть быдло, проклял до двенадцатого колена, а именно — дочурка-«политтехнолог» Б.Н.Е. Татьяна Юмашева и Полина Дерипаска. И, конечно же, те, о ком застенчиво молвят, мол, меценаты, мол, как же, как же, жертвуют на расцвет культур-мультур, а не пойманный — не вор… Журналист дотошен в описании красивой жизни этого постсоветского бомонда и нас, «лохов», приобщает к несбыточному вовек: «Собравшихся потчевали экзотическими закусками, которые привели бы в восторг самого придирчивого гурмана, а под армией бутылок с дорогими напитками не видно было скатерти». Посреди возвышался десятиярусный торт в виде замка, украшенный фигурами жениха и невесты. И «денежный мешок» для молодых заполнили, не обойдя и половины зала. Как чем? Баксами!
Подумала: «Вот показали бы этот «пир духа» народу в начале кровавых девяностых… Так ведь дурили «правами» и «свободами» для всех!
Оголтелому мещанству, дорвавшемуся до власти и денег, что любо и сердце греет во все века? Фараонские траты на висячие мосты-сады, на фейерверки немыслимой стоимости, на показушную «золотую пыль» в глаза иностранцам. Вон ведь сколько миллиардов грохнули, чтоб оглоушить мадам Клинтон и присобранных азиатских «сливок» роскошествами приёма! Вот, мол, при Советской власти на острове Русский была только воинская часть, а теперь глядите, что мы, «прихватизаторы», отгрохали! Но не дураки эти «понаехавшие» деляги — знают точно, что чуть в сторонку от огламуренного Владивостока с чудо-мостом в таинственное Эльдорадо и — бедность непроглядная, и безнадзорная-беспризорная убогость посёлков-просёлков, и невиданное при «проклятой» Советской, «бездуховной» власти убытие местного населения.
Однако недаром трудятся над прифасониванием идей-покойников придворные лакеи из дерьмоСМИ. Вон ведь как ловконько представили празднование в честь победы русского оружия и русского духа в войну 1812 года. Мол, ежели б не вера в Бога — не видать победы. И тут тебе г-н Гундяев, духовный вития, перегруженный ненавистью ко всему советскому, своё, пасторское, подколодное словечко вставил, мол, не след «воевать» ни за какое улучшение своей жизни. Опять же во славу чего он это отмочил? Во славу «синего» Ельцина, конечно!
А как примазываются к победе над наполеоновскими захватчиками, согласно опять же придуманному павловскими-гусинскими сценарию, эти наши Вершители! Вон уже и на Бородинском поле «хлопочут личиками», только пока не кричат: «И мы, и мы там из пушки по французам как стрельнули!».
Всё, всё замечают-подмечают ехидны народные и всему дают свою, только совестью оплаченную оценку. И не прошло мимо их строптивого взгляда лицемерно-циничное отношение «ельциноидного помёта» к… неловко выговорить… Могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены. Ведь они ну никак не должны носить к ней венки-цветы! Ну хотя бы потому, что ой как не любят советских людей, ой как тщатся презирать даже самые внушительные достижения социализма, благодаря которым до сих пор и сами кормятся, и своим никитинским-радзинским, отпетым десоветизаторам-десталинизаторам дают харчиться. Да ведь с ихних, «царёвых» уст слетало кощунственнейшее! Мол, в Великую Отечественную наши победы объяснялись, во-первых, тем, что бойцы воевали под дулами заградотрядов, а во-вторых, потому, что им не смогли помешать коммунисты-командиры, и первый из них супостат И.В. Сталин.
Ну а если предположить, что случилось невероятное — встал из-под мрамора-гранита тот самый Неизвестный солдат, огляделся, прикинул, как оно и что… И какие бы слова выхлестнул тому и тем, кто внаглую обвинил его и таких, как он, в нищете духа, в потере «нравственного хребта»…
А между тем есть, есть у «неизвестных солдат» доподлинная нищета! Униженные поганым злословием «прихватизаторской» кодлы, они, в отличие от разного рода преуспевающих «богоизбранцев», заполонивших тот же телеэкран, в отличие от смирновых и прочих шустеров, снимающих русофобскую хренотень на деньги «воров в законе», — не имеют сегодня путей-дорог ни к экранному воплощению, ни к достойным издательским тиражам с профессионально организованной рекламой. Как и положено в стране победившего спекулятивного «черкизона», — кругом-бегом детективы, телесериалы дешёвейшего «разлива», работающие на дебилизацию молодёжи и подростков.
Но как Бородинскую битву выиграли отнюдь не «ельциноиды», к этой самой Могиле Неизвестного солдата и они не имеют никакого отношения. А имеет к ней прямое, оплаченное честью и кровью, отношение Владимир Дмитриевич Успенский, самый что ни на есть доподлинный советский воин и писатель, автор романа-эпопеи «Неизвестные солдаты». Того самого, который Михаил Шолохов признал «лучшим произведением о Великой Отечественной войне, наиболее достоверно передающим не только события, но и дух времени». Его друг, писатель Николай Кузьмин рассказывал: «Первый том романа-эпопеи «Неизвестные солдаты» был одобрен в издательстве «Советская Россия» в 1961 году. Но лежал без движения. Дело упиралось в название. Не было у нас тогда, после войны, такого термина, такого понятия — «неизвестные солдаты»… Автор романа Владимир Успенский, в то время молодой писатель, недавний фронтовик, проявил характер, стоял на своём. Шестнадцать писем послал упрямец в различные инстанции: министру культуры, министру обороны, в Центральный комитет партии, самому Хрущёву. И добился своего: кто-то на самом верху рукой махнул: ладно, печатайте, мир не перевернётся.
Роман увидел свет, вызвал отклики в прессе. Были недоброжелатели, но общая реакция оказалась весьма положительной. Важным было и то, что с выходом книги понятие «неизвестные солдаты» обрело в нашей стране право на существование, вошло в обращение как в документах, так и в разговорной речи, в быту. Возникла идея к двадцатилетию великой Победы создать возле Кремля мемориал в честь Неизвестного солдата — в память о всех воинах, погибших в боях за Родину».
«Дух времени»… А вовсе не та вонь, которую распространяет «богоизбранная» тусовка, пытаясь опять же унизить достоинство советского человека-строителя, советского человека-воина. Им, местечковым, не понять до сих пор, каким образом при «деспоте-параноике» И.В. Сталине воспиталось многомиллионное поколение патриотов, умников и умниц. А на их злобных «разоблачаловках»? Поколение тяжело больных цинизмом молодых людей, из которых, как говорит статистика, каждый пятидесятый — наркоман, обречённый на смерть самое большее через пять лет.
Он, подросток Володя Успенский, всё видел своими зоркими глазами и свидетельствовал в романе, как в первый же день объявления войны возле военкомата в его родном городке Одоеве «толпился народ. Молодые парни просили, чтобы их взяли в армию. Выпускники средней школы, едва выспавшись после бала, продолжавшегося всю ночь, собрались около райкома комсомола и пришли к военкомату организованно строем. Подали общее заявление. Они хотели отправиться на фронт вместе, так как у них сложился дружный коллектив».