Газета Завтра 262 (101 1998)
Шрифт:
Лебедь и здесь полностью отработал поставленные перед ним задачи. При полной информационной поддержке НТВ он сломал сопротивление военного командования, зафиксировал захват Грозного боевиками, блокировал русскую армию в казармах, сдал дудаевцам "оппозиционные" районы.
Но уже к сентябрю Лебедь попытался выйти из-под контроля своих хозяев и диктовать свои правила игры, раскручивая себя как "единственного национального лидера". Его расчет строился на скорой смерти Ельцина и досрочных перевыборах, что совсем не устраивало олигархов, грохнувших миллиарды долларов на выборы Ельцина и, естественно, стремящихся "отбить" свои "бабки". Поэтому Березовским и Гусинским было признано нецелесообразным его дальнейшее использование в качестве секретаря Совбеза, и вскоре Лебедь был снят.
При
Из этого "кармана" он продолжал регулярно подавать комментарии и интервью, всячески "светиться" и напоминать о себе. При каждом серьезном обострении здоровья Ельцина или при обострении политической обстановки в России НТВ по-прежнему регулярно фиксировало Лебедя как одного из главных кандидатов на президентское кресло, причем всегда как "государственника и патриота". Последний раз (уже губернатор) Лебедь даже примчался в Москву, сделав перед этим заявление о своей готовности взять власть в России в дни августовского политического кризиса, когда Дума в очередной раз "прокатила" Черномырдина и речь шла о ее разгоне.
Нелишним было бы напомнить и тот факт, что на выборах в красноярские губернаторы именно НТВ и ОРТ осуществляли информационную поддержку Лебедя. Аналитики утверждают, что Березовский с Гусинским профинансировали его избирательную кампанию.
…Итак, "роману" Лебедя и НТВ уже почти пять лет. И несмотря на взаимные предательства, измены и охлаждения, он далек от своего завершения. НТВ все так же пытается разыгрывать Лебедя как "патриота" и "государственника". И хотя за эти годы число россиян, верящих в это, сократилось до нескольких процентов, Лебедь по-прежнему остается "русским" козырем в рукаве Гусинского.
Лебедь предсказуем и понятен, его патологическая жажда власти на руку Гусинскому и Березовскому. Более того, она роднит всех их. Именно в Лебеде, а не в Зюганове, Лужкове или Коржакове видят они свой идеал "русского политика". Зюганов, Лужков, Коржаков способны ставить интересы государства, интересы народа выше собственных, а значит, руководствуясь этими интересами, однажды уничтожить власть иноземных олигархов. Лебедь же, с его стремлением к власти ради власти, легко управляем. Именно такие "лебеди" веками обеспечивали неприкосновенность и всесилие березовских, гусинских, рокфеллеров, ротшильдов и им подобных…
Не обойтись без НТВ и самому Лебедю. Имеющий репутацию "купленного" политика, предавший всех, кого только можно было предать, замазанный по уши в связях с бергманами, березовскими, гусинскими, "патриот" Лебедь не имеет никакой сколь-нибудь серьезной поддержки ни в Думе, ни в оппозиции, ни во власти, ни в демократическом лагере. Лишь телеоракулы удерживают Лебедя на плаву…
Можно быть уверенным в том, что НТВ не оставит Лебедя. Еще не раз Киселев, глубокомысленно жуя усы, будет превозносить Лебедя, примерять ему президентское кресло. Еще не раз НТВ будет прочить его в цари "всея Руси", выдавать дутые рейтинги и высосанные из пальца проценты народной поддержки.
Им не жить друг без друга…
Владислав ШУРЫГИН
Иван Ленцев ПРО ЭТУ...
Как-то в одном из африканских государств была спасена от бунта и укрыта в Советском Союзе чета высокопоставленных коммунистов. В Москве им создали идеальные условия для жизни: престижная работа, связи с ЦК, гэбистские коллеги, шикарные условия пансионов, вхожесть в "высший свет" советского общества. Из подрастающей дочери начали было готовить теннисистку, а когда сорвалось, подыскали ей местечко в "Московских новостях", с длительными стажировками за границей. Но вдруг разразился кризис: перестройка, крушение партии и СССР. И семья африканских коммунистов, недолго думая, сбежала из разваливающейся страны в Штаты, забыв про кров спасителей. Но до конца порывать с благодетелями они не стали. Вот уже который год раз в неделю дочь двойных перебежчиков Елена Ханга наведывается в холодную, голодную, враждебную Россию для записи телешлягера НТВ "Про это" — "ток-шоу о любви и сексе"…
Вот уж очевидная нелепица! Никакого секса и, тем более, любви в передаче не отыщешь. Их место заняли тотальная пошлость и грубая асексуальность.
Что касается пошлости "Про это", сие признает даже демпечать. Пошлы крашеные волосы негритянки, вызывают отторжение заставки с хаотически прыгающей головой ведущей, и даже названа передача пошло-мещански, псевдостыдливо, не договаривая. Пошлы приглашенные из провинциальных театров "герои передачи" — будто схваченные на месте преступления, но еще не остывшие от сладострастия, они наигранно пытаются рассказать скабрезные истории своих "похождений". Непристойны зрители в зале, пришедшие будто в цирк или кунсткамеру поглазеть на уродцев. Отвратительны "консультанты" передачи, с видом знатоков рассуждающие о подноготных тайнах людей, которых они впервые увидели пять минут назад. Но наиболее отталкивающее впечатление оставляет сама ведущая Ханга, без капли смущения и такта буравящая героев и зрителей своими холодными, менторскими, на одном тоне, вопросами. Догадывается она или нет, но подобранный ей имидж сильнее всего гармонирует с персонажем из "Семнадцати мгновений весны": помните распеленавшую ребенка бессердечную нацистку, пристреленную немецким же солдатом?
"Про это" — самая антиэротическая передача на ТВ. Она не вписывается ни в европейскую, ни в какую-то иную сексуальную традицию. В ней не чувствуется раскованного Запада с ее фривольной лирикой и стриптизом в кабаре, кружевным бельем и голливудскими поцелуями. Она чужда ритуальному Востоку, известному фимиамом курительных палочек и танцами живота, долгими прелюдиями и богатейшим языком жестов. Она далека и от эротичной Африки — таинственной, стремительной, ненасытной. Эта передача не более эротична, чем репортаж о сексуальных отношениях в тюремной камере или телесводка о совершенных за день изнасилованиях. Секс в ней разбирается на уровне механики или статистики: как часто, в каких позах, за сколько минут. Своими беспардонными навязчивыми вопросами-рассуждениями фригидная Ханга элементарно глушит здоровые инстинкты зрителей.
Пошлость вместо любви, антиэротика вместо секса. Чем же тогда может прельщать эта передача? Для чего она создана?
Суть ее стала ясна по прошествии первых же выпусков, когда, исчерпав все дозволенные темы, "ток-шоу о сексе и любви" накинулось на откровенную патологию. Транссексуалы, совместно живущие любовники и любовницы, секс у инвалидов, педерастия — все извращения приветствуются, ни одно не подвергается даже легкой критике; чем более гадко, отвратно, низко — тем лучше. Пока еще балансируя на грани уголовно наказуемых дел, "Про это" с самого начала вышла за рамки не только церковных установлений, но и обычной бытовой морали, пропагандируя прелюбодеяние, содомию и свальный грех. Намеренное, доходящее до эпатажа позерство героев, бесцеремонность и циничность ведущей и срежиссированное одобрение зала преследуют цель вызвать шок у обычного зрителя, произвести одномоментную встряску системы его жизненных принципов, иерархии "добра и зла" с дальнейшим плавным их изменением в сторону наименьшей упорядоченности.
О том, что "Про это" напрямую подрывает общественные устои, Ханга понимает прекрасно — не случайно типичными вопросами в передаче являются пугливо-заискивающие: "Как на это смотрят ваши родители?", "Что заставило вас пойти на это?" и "Не боитесь ли вы общественного осуждения?"
Каждую неделю через ритуал демонстрации патологии в передаче "Про это" совершается мистическое действо: студию и квартиры зрителей напоняет двойственное, свербящее, неприятное, притягивающее, стыдное чувство переступления за границу дозволенного. Безоглядное погружение в патологию, сламывающее один за другим моральные барьеры, аналогично по степени воздействия наркотическому зелью, "расширяющему границы сознания", с той лишь разницей, что наркоман травит себя сам, а телеэфир воздействует на всю зрительскую аудиторию. Каждую субботу ведущая прельщает зрителей, выуживает из их подсознания глубоко запрятанные архетипы пещерных оргий и старательно забытые интимные воспоминания о детских "играх в доктора" и стопках "скелетов в шкафу".