Газета Завтра 298 (33 1999)

Газета

В черном октябре 93-го он, профессиональный военный, был одним из организаторов добровольческого полка Верховного Совета, вставшего на защиту конституционного строя.

Верность Родине, присяге, товарищам по борьбе Павел Андреевич пронес через всю свою жизнь. Он организовал надежно действующую систему помощи участникам защиты Дома Советов, семьям и детям погибших защитников Конституции, нес людям правду о тех героических и трагичных днях.

Мы скорбим о безвременной кончине русского воина и патриота, выражаем глубокое соболезнование его родным и близким. Светлая память о Павле Андреевиче Бушме будет вечно жить в наших сердцах.

ГРУППА ТОВАРИЩЕЙ

Александр Нагорный БОЛЬШОЙ СБОР НА БАГАМЫ (с августовского заседания “клуба яйцеголовых")

Очередные перемены в российской политике заставили прервать свой отпуск не только депутатов Государственной думы. Возвратились в столицу и участники нашего “Клуба яйцеголовых”. Мы предлагаем вниманию читателей “Завтра” фрагмент доклада, сделанного на заседании клуба незадолго до утверждения Госдумой кандидатуры Путина на посту премьер-министра.

Версия о новом, дополненном, расширенном и исправленном издании президентской кампании 1996 года прозвучала сдостаточной убедительностью. Сбор финансов “на преемника” и сбор чемоданов могут идти одновременно. Специалисты по такого рода операциям очевидно выдвигаются на первый план.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ОТСТАВКИ

Изгнание Степашина не стало громом среди ясного неба. Когда "первого зама" Примакова начали активно пересаживать в кресло шефа, многие говорили Сергею Вадимовичу, что не по Сеньке шапка, что он окажется на этом посту разменной фигурой, наподобие Кириенко. Но карьерные соображения, как всегда, перевесили — и вот, через 82 дня случилось то, что случилось.

Ранним утром 5 августа, накануне выезда в Поволжье, премьера внезапно вызвали к Ельцину. "Верховный", выдержав фирменную паузу, молча протянул пошедшему красными пятнами главе правительства два указа. В одном значилось, что президент удовлетворяет просьбу Степашина о добровольной отставке. Во втором — что на его место назначается Аксененко. После минутной оторопи Степашин, заикаясь, начал говорить, что "во всем цивилизованном мире" Ельцина "не поймут",— ведь он, Степашин, только что из Вашингтона, где "обо всем договорился", что Аксененко ненадежен, нечист на руку и не демократ вовсе, а потому не продходит на пост премьера... В "сухом остатке" вырисовывалось одно: "по собственному желанию" премьер не уйдет, хотя готов целовать сапоги "всенародноизбранному" и всегда поддерживать.

Быстро уставший от речей своего недавнего фаворита, Ельцин согласился отложить решение, но указал, что премьеру надо активнее "заняться выборами". В таком подвешенном состоянии Степашин отбыл встречаться с губернаторами, чем и объяснялся его мрачный вид на этих встречах. Там главу российского правительства застало известие о захвате чеченскими боевиками ряда населенных пунктов в горной части Дагестана. Первой реакцией Степашина была попытка ухватиться за этот спасательный круг. Возможно, в воображении премьера рисовались картины того, как он спасает ситуацию и становится героем России. Отсюда — уверения в готовности "взять на себя всю ответственность". Но на этот раз "чечен- ская карта" оказалась козырной не для него. Возвратившегося в Москву Степашина ждал подписанный вечером 8 августа указ президента об отставке. Единственной "уступкой" Ельцина стало то, что на место премьера выдвигался не Аксененко, а Путин. Затем последовало бесподобное прощальное слово кабинету министров об отставке, заботливо увековеченное телевидением. Надо сказать, что ни в Буденновске, ни в Кизляре, где чеченские боевики расстреливали русских людей, Степашин не был так потрясен и расстроен, как в эти минуты. Пунцово-красный, с трясущимися губами, едва не плача и вспоминая свои "достижения", премьер, получивший приставку "экс-", дважды по- вторил, что "кстати" не допустил в правительстве "коррупции". И это была не случайная оговорка, но явный намек на обычную схему кадровых решений, принятую "шефом". С этими словами Степашин удалился из зала заседаний, а затем — из Дома правительства: коротать время на госдаче со своим другом Энгельгартом и давать многозначительные интервью...

ЛОГИКА “БЕЗУМИЯ”

Все это случилось чуть раньше предсказанного газетой "Завтра" срока и повергло в шок даже лояльных Ельцину деятелей как в России, так и за ее пределами. Человек, похожий на президента России, не стал дожидаться ни очередного обострения ситуации на Се- верном Кавказе, ни роста цен, начатого бензиновым кризисом, ни каких-либо иных событий, которые можно было бы расценить как “провал” и списать на Степашина. Все было решено, видимо, настолько спонтанно, что кремлевские "стратеги" просто не успели придумать для президента правдоподобное объяснение данного решения. Ельцин просто заявил, что, вот, решился насчет своего наследника, а потому и поменял. Ничего более нелепого придумать было нельзя.

Во-первых, любой вариант "спасения" нынешней верхушки ельцинского режима, будь то переворот, введение ЧП, или частичный выигрыш парламентских выборов или компромисс с оппонентами,— требовал и требует последовательной работы с опорой на крупные и влиятельные элитные группировки. Смена "коней на переправе" сигнализирует о том, что ситуация стала экстремальной для тех, кто осуществляет переправу. Иными словами, это манифестация собственной слабости: как объективной, так и субъективной.

Во-вторых, заявка о "престолонаследнике" не укладывается в любые, сколь угодно широко понимаемые, рамки буржуазной демократии. Она отражает разве что дикую дремучесть самого "псевдоцаря" и в еще большей сте- пени — его ближайшего окружения. Истинный смысл "демократических реформ" в России эта заявка раскрывает во всей красе — именно как попытку узурпации властных полномочий очень узким кругом лиц, в просторечии называемых "семьей".

Наконец, в-третьих, "преемниками" у Ельцина побывали многие, и все они в полной мере испытали на себе как превратности выборного процесса, так и перемены ельцинского нрава. Если бы Ельцин на деле хотел передать дела Путину, то должен был хранить это в глубочайшем секрете. Следовательно, перед нами либо ошибка, либо грубая маскировка реальных целей и задач.

В результате размывается вся бюрократическая система, именуемая "вертикалью власти". Ведь меньше трех месяцев назад "верховный" возвысил бывшего знатока партийной работы в пожарных частях до премьера, возложив на него обязанность разрешать многочисленные кризисы, бушующие по стране, а равно обеспечивать избирательный марафон. Таких "виражей" бюрократия в принципе не прощает, а уходит к другому "хозяину". Начинаются распри и общий хаос, что можно видеть на примере Дагестана, где все военные начальники заняты имитацией бурной деятельности и перекладыванием ответственности на нового "наследника".

В то же время очевидно, что Ельцин сегодня рассчитывает на продолжение "большого хапка" образца 1996 года. Прошлогодний дефолт 17 августа стал своего рода завершением его избирательной кампании, подвел под ней итоговую черту. С большим плюсом для "Семьи”, которой нет дела, что страна стояла на грани банкротства, массового вымерзания северных районов и голода. Виктор Черномырдин не мог или не захотел дать гарантии, что эту черту Россия не переступит. Примакова пришлось достаточно долго уговаривать взять ответственность на себя. Он пошел на это, поставив перед Ельциным ряд жестких условий. В результате зиму Россия пережила, двигались — хотя и со скрипом — переговоры о реструктуризации внешнего долга. Когда принципиальная договоренность с обоими клубами кредиторов была, наконец, до- стигнута — Примаков оказался ненужным Ельцину, а исходившие от него потенциальные угрозы зарубежным активам "семьи" — нетерпимыми. В ре- зультате — отставка №2, если отставкой №1 считать сброс отработавшего свой небольшой ресурс Кириенко.