Газета Завтра 754
Шрифт:
Шел тревожный 1941 год. Страшные и непредсказуемые события начали накатывать огромной волной, сокрушая и подминая жизнь вокруг. Во время оккупации Калуги Ребров, рискуя собственной жизнью, спасает тысячу единиц так называемой "политической скульптуры" и сорок тонн первоклассного гипса со скульптурной фабрики, которую сам же и организовывал в Калуге в 1937-ом.
Подозреваемый немцами в антифашистской деятельности, он был арестован и приговорен к расстрелу. Если бы не жена скульптора, прекрасно владеющая немецким языком Вера Степановна Реброва-Филимонова, приговор был бы приведен в исполнение. Ей удалось уговорить начальника комендатуры сохранить жизнь мужу.
Позже за проявленное личное мужество Художественный Фонд СССР выразил благодарность Реброву в специальной телеграмме.
После освобождения города Анатолий Николаевич преподавал, работал над созданием воинских памятников, а также заниматься лепными работами для общественных зданий.
Понимая свой долг гражданина не только в самоотверженном труде, Ребров в июле 1944 года передал все имеющиеся в семье деньги на постройку авиазвена.
МОСХ выдвинул Реброва на соискание Сталинской премии. Но тут случилось непредвиденное - удар ниже пояса. Скульптора Реброва оговорили! Снова арест. На этот раз органами НКВД. Когда при вынесении приговора прозвучала 58-ая статья, захлестнула обида - жизнь потеряла всякий смысл. Превозмочь эту несправедливость не было сил! От летального исхода спасли врачи.
С какой целью невиновного художника подводили под статью, остается только догадываться. А впрочем, определенные цели проглядываются. Слишком талантливым и заметным был Ребров. Впрочем, вскоре дело в отношении него было прекращено - за недоказанностью обвинения.
В 1953-м году Ребров участвовал в конкурсе памятников величайшему своему земляку, учителю и старшему другу - Константину Эдуардовичу Циолковскому. Ребров учился у Константина Эдуардовича в Высшем начальном училище и в Единой трудовой советской школе II ступени в течение четырёх лет. Потом завязались уважительно-доверительные отношения, которые переросли в глубокую дружескую привязанность ученика к неординарно одаренному учителю.
В конкурсном обсуждении участвовал Сергей Павлович Королёв и именно им был одобрен проект Реброва. Но воплотить проект в жизнь Реброву так и не удалось.
Кстати, Циолковского Ребров лепил три раза, бюст 1934 года, выполненный по просьбе Марии Константиновны Циолковской-Костиной, находившийся дома в семье, был передан в калужскую гимназию N 9. Эта гимназия - бывшее Епархиальное женское училище, где Циолковский проработал почти двадцать лет учителем физики и математики.
Это единственный, выполненный еще при жизни бюст великого ученого, дошедший до наших дней. Калужским Государственным музеем истории космонавтики сейчас ведутся переговоры о передаче этого скульптурного изображения в экспозиционные фонды музея.
Сегодня мало кто помнит о том, что скульптор Ребров участвовал в создании знаменитой скульптурной группы фасада здания Калужского драматического театра им. А.В. Луначарского. Здание театра 1956 года постройки - архитектурная гордость Калуги.
В арсенале Реброва три десятка крупных работ, в том числе скульптуры и бюсты на постаментах, фонтаны, скульптурное оформление зданий, барельефы, планировки сквериков и площадей.
Идея почтить память Реброва была встречена калужской администрацией в штыки. А ведь за скульптора ратовали такие организации, как Союз архитекторов, Союз художников, Областной краеведческий музей, Государственный музей истории космонавтики, Московский Союз художников и архив Российской Академии наук. Ответ чиновников всегда одинаков: "Вклад в развитие города должен быть шире достижений в своей профессиональной деятельности. В соответствии с изложенным, комиссия не находит возможным, установить памятный знак в честь А.Н. Реброва".
Интересно, чем же еще надо было отличиться скульптору-монументалисту, чтобы удостоиться чести в установлении памятной доски в родном городе? Остается надеяться, что справедливость восторжествует и доска будет висеть. Ведь культурный пласт России, состоит из множества громких и тихих имен. Беречь и помнить эти имена - долг и счастье образованного русского человека.
Владимир Бондаренко АПОСТРОФ
Захар Прилепин. "Грех". Сборник рассказов. М. Вагриус. 2008
Мне у Захара Прилепина нравится всё. В том числе и стихи, которые многие не желают воспринимать. А там - душа его. Его личные переживания, которые в прозу не помещаются. И о любви, и об Империи нашей. В прозе ему как бы стыдно говорить напрямую о любви к Родине. Вот он и пишет в стихах:
Для вас Империя смердит, а мы есть смерды
Империи, мы прах её и дым,
Мы соль её, и каждые два метра
Её Величества собою освятим.
Поразительно, самая жесткая проза, почти на грани чернухи, и при этом на каждом метре пространства освящение её, Родины своей, дома своего, друзей и близких своих. Грешный поневоле, а святой как бы изначально. Может, из таких, как Захар Прилепин, в давние времена и уходили в монастыри - Соловецкий, Валаамский, Трифоно-Печенгский, Аляскинский, на самые рубежи нашей Родины, и молясь и воюя за земли её. Сильный русский человек на грешной земле.
Я думаю, Захар Прилепин еще в самом начале пути, хотя иные из его сверстников уже и закончили свое литературное восхождение. Но кому многое дано, с того многое и спросится.
Он уже прожил жизнь воина, оставив за собой прекрасную фронтовую прозу. Он уже прошел путь революционера, и его "Санькя"еще долго будет поражать молодых писателей разных стран, вдохновляя их на подвиги.
Сейчас настала пора рассказов. Пусть и названа его последняя книга "Грех"романом в рассказах, это уже скорее дань нынешней тенденции. Кстати, для литературы вредной. Рассказчиков у нас талантливых гораздо меньше, чем романистов. После смерти Вячеслава Дёгтева почти и назвать некого. Разве что Эдуарда Лимонова, так ему обычно не до рассказов, пока в новую тюрьму не угодит, до рассказов руки не дойдут.